Наталья Солнцева - Натюрморт с серебряной вазой
– Вы ему сказки почитайте, – посоветовала соседка. – Он страсть как сказки любит. Ты любишь сказки, Гарик?
– Люблю, – степенно кивнул тот.
– Вот книжка. Читайте… а я побегу. – Она протянула «сменщице» томик Шарля Перро и метнулась на улицу, только калитка хлопнула.
– Привет, Гарик, – поздоровалась Глория и села рядом с ребенком. – С чего начнем?
– С «Кота в сапогах»…
– Чудесная история! Я в детстве тоже увлекалась сказками.
– А в жизни волшебство бывает? – серьезно спросил слепой.
– Бывает, – осторожно вымолвила Глория.
В ее уме огненными зигзагами пронеслись две мысли мальчика: возможно ли ему прозреть и вернуть отца. Но он не произнес их вслух. Боялся, чтобы его безумные надежды не были разрушены.
– Хочешь поговорить об этом?
– Нет, – поспешно отказался Гарик.
Глория с облегчением перевела дух. Что она могла бы сказать этому несчастному ребенку?
– Человеку не обязательно иметь глаза, чтобы видеть…
– Да? – вскинулся мальчик. – Я тоже так думаю.
– У тебя есть свой мир, который существует рядом с миром зрячих. Он просто другой.
Гарик молча кивнул. Он начинал испытывать к этой чужой женщине теплоту, которую испытывал только к отцу.
– Мой отец не вернется? – все же спросил он.
– Он никуда не уходил от тебя. Разве он не остался в твоем мире?
Гарик перебирал пальцами виноградную кисть, но не ел. Эта женщина умеет говорить так, как никто из его окружения. Ее слова тронули его.
– Ты тоже слепая? – наивно осведомился он.
– В некоторой степени все слепы, кто больше, кто меньше…
Этот ответ удовлетворил мальчика, он протянул руку и легонько коснулся лица Глории – лба, носа, губ. Она сидела не шевелясь и затаив дыхание.
– Ты красивая…
– А ты – умный не по годам.
Они обменялись комплиментами, и сердце Гарика дрогнуло.
– Ты пришла поговорить со мной, – с удивительной для ребенка проницательностью заявил он.
– Мы отлично понимаем друг друга, – улыбнулась она.
Мальчик не увидел, но почувствовал ее улыбку и самое искреннее расположение. Он был готов помочь ей, и она решилась обратиться к нему с болезненным вопросом.
– В тот вечер, когда… – Глория сделала паузу, ожидая, что Гарик сам догадается, о чем идет речь. Так и произошло.
– Я не хочу вспоминать об этом, – признался он. – Но если надо…
– Очень надо!
– Я постараюсь, – согласился слепой. Он закусил губу и напрягся.
– В тот вечер ты не заметил ничего необычного? Быть может, твоему отцу кто-то звонил… или он ссорился с кем-то?
– С кем он мог ссориться? Баба Галя иногда его ругала, но папа ее любил. Они же родня.
Понятие «родня» для Гарика много значило, ведь он во всем зависел от близких людей.
– А ваша молодая гостья? Таля? – подсказала Глория. – Могла она повздорить с твоим отцом?
– Мне кажется, папе она нравилась. Таля – красивая, почти как ты.
– А тебе она нравится?
– Я еще маленький, – вздохнул слепой. – Тале нужен взрослый мужчина.
– Твой отец… ухаживал за ней? Я имею в виду…
– Думаю, он влюбился в нее, – перебил Гарик. – Но скрывал это от нас.
Мальчик отвечал с несвойственной детям рассудительностью и пониманием. Слепота обострила его ощущения, он воспринимал происходящее тоньше и глубже, чем здоровый ребенок.
– Как ты догадался о чувствах твоего отца к Тале?
– По голосу. Он говорил с ней совсем другим голосом… не таким, как с бабой Галей и со мной…
– О чем они говорили?
– Я не подслушивал, – обиженно насупился Гарик.
– Конечно нет. Возможно, случайно до тебя доносились какие-то фразы. Ты же не затыкал ушей?
– Не затыкал, – напряженно кивнул слепой. – У меня хороший слух. Я слышу, как осыпаются камешки на обрыве… далеко. И как шумит мотор папиного катера. Я всегда знаю, что папа едет. Баба Галя сперва не верила, а потом привыкла.
Он не плакал, говоря об отце. По совету врача Галина Васильевна продолжала давать ему успокоительные таблетки.
– Твой папа приезжал на катере сюда?
– Здесь нет причала, – объяснил мальчик. – Но папа иногда проезжал мимо пляжа. Я отличаю звук его мотора от других катеров.
– Ты молодец, – похвалила его Глория. – Он брал тебя с собой кататься?
– Два раза. Меня укачивает…
– А Талю он не приглашал на морскую прогулку?
Гарик пожал худыми плечами. Он не знал.
– Таля расспрашивала его про катер… – вдруг вспомнилось ему. – Раньше… когда они только познакомились…
– О чем именно они говорили?
– Я не прислушивался. О катерах… как далеко в море можно зайти на катере.
– А про яхты они говорили?
– В Тамани есть яхт-клубы, – заявил мальчик. – Мне папа сказал. У нас даже устраивали гонки. В прошлом году.
– Твой отец в них участвовал?
– Он говорил, что яхта – слишком дорогое удовольствие. Ему за полжизни не заработать.
– А Таля… интересовалась яхтами?
– Кажется, да… Она видела в море красивую яхту.
– Случайно не «Ассоль»?
Мальчик обратил на Глорию свои белесые бельма, и ей стало не по себе от этого «пристального» слепого взгляда.
– Кажется, «Ассоль», – помолчав, подтвердил он. – Я сперва подумал, фасоль… но так яхты не называют. Правда же?
– Правда. Как ты думаешь, почему Таля решила уехать именно в тот вечер?
Гарик замялся в нерешительности. У него было на сей счет собственное мнение, которое он стеснялся высказать.
– Мне кажется, из-за папы, – наконец выдавил он. – Таля… она ему не пара. Папа ей не подходит. Наверное, Таля не хотела обижать папу и решила лучше уехать.
Врожденная слепота и вынужденное одиночество сделали Гарика мудрым. Он в самом деле видел больше, чем иной зрячий.
– Значит, она собиралась побыть еще несколько дней? И вдруг передумала?
– Не знаю, – смутился мальчик. – Тем вечером они о чем-то говорили с папой, закрывшись в комнате. Потом она сложила вещи в сумку и попросила папу проводить ее. Он очень расстроился. Наверное, папа… признался ей в любви! – выпалил слепой и густо покраснел. – А Таля ему отказала. Как принцесса в сказке…
Гарик черпал опыт не столько из жизни, сколько из прочитанных книг и аудиокассет. И пытался прикладывать полученные сведения к своим наблюдениям.
– Ты не слышал, что они обсуждали между собой? – без надежды на успех спросила Глория.
– Нет. Дверь была плотно закрыта. До меня долетали только звуки.
– Ладно. А подводным плаванием твой отец не занимался?
– Это когда ныряют с баллонами? Папа пробовал. У него друзья – ныряльщики. Они ему ракушек надарили. Хотите покажу? Только потом, когда баба Галя придет. Она мою коробку куда-то спрятала.
– Будем ждать бабу Галю, – согласилась Глория. – И ты покажешь мне свои сокровища…
* * *– Ты не спросила его, как он обнаружил тело Яна? – проворчал Лавров. – Это же самое главное.
– Не уверена.
Они говорили вполголоса, боясь разбудить Руслану. Впрочем, чего греха таить? Просто не хотели, чтобы гостья их услышала.
– Слепой мог узнать голос убийцы, если, конечно, Яна столкнули.
– Ты сомневаешься? – удивилась Глория.
– Я привык оперировать фактами, а не домыслами.
– Мои видения – не домыслы! – сердито возразила она. – Мальчик оказался на обрыве позже, когда его отец уже был мертв, а убийца скрылся. Думаешь, преступник стал бы стоять и дожидаться, пока его кто-нибудь заметит?
Лавров перестал что-либо понимать. Ян и господин Ордынцев вращались на разных орбитах, о чем он напомнил Глории.
– Тамань – маленькая станица, здесь все так или иначе пересекаются, – не сдавалась она.
– Намекаешь, что Ян был знаком с дайверами, которых пригласил на свою яхту Ордынцев?
– Почему бы нет?
– Допустим. И что?
– Есть одна идея, но… пока не могу четко ее сформулировать, – призналась Глория. – Сначала нужно узнать, включена ли в опись вещей, изъятых из номера погибшего, ваза, о которой говорила Руслана.
– Думаешь, Ордынцева прикончили из-за вазы?
Примерно так Глория и думала.
– Ты неправильно выразился, – сказала она.
– Ах, простите, что оскорбляю ваш аристократический слух! – обиделся Лавров. – Придворным политесам не обучен. Каюсь!
Она хотела объяснить, что имела в виду, но только вздохнула. Сейчас не место и не время.
Хозяйка принесла ужин и долго извинялась, что задержалась у сестры. Благодарила за Гарика.
– Не с кем его оставить, – сокрушалась она. – Сестра совсем сдала. «Скорая» нынче два раза приезжала. Мальчонку туда с собой брать нельзя. Ему и без того досталось…
Глава 20
Утро следующего дня выдалось солнечное. Небо очистилось. Со стороны моря дул ветер.
Лавров поднялся первым, помылся, прошелся по саду, а когда вернулся, застал женщин на кухне. Глория готовила кофе. Блондинка сидела за столом и резала хлеб для тостов. Она была бледна и подавлена. Без макияжа и прически Руслана выглядела беззащитной, как черепаха без панциря.
