Марио Пьюзо - Четвертый К.
— Вы должны помочь нам, Берт, — сказал он. — Я буду вам очень обязан.
— Послушайте, Юджин, в этом деле мы, американцы, все заодно.
Берт Оудик был нефтяным человеком — он зачат среди нефти и вырос среди нее. Рожденный в богатстве, он в сотни раз приумножил это состояние. Принадлежащая ему компания стоила двадцать миллиардов долларов, и он владел в ней пятьюдесятью одним процентом акций. В свои семьдесят лет он знал про нефть больше, чем кто-либо другой в Америке, знал каждую точку на земном шаре, где скрывалась нефть.
В штабе его корпорации в Хьюстоне экраны компьютеров воспроизводили огромную карту мира, на которой были видны все бесчисленные нефтяные танкеры, порты, из которых они вышли, и порты назначения, указаны фамилии их владельцев, за сколько куплены и тоннаж каждого. Оудик мог подкинуть любой стране миллиард баррелей нефти с такой же легкостью, как другой сует в ресторане метрдотелю пятидесятидолларовую купюру.
Значительную часть своего огромного состояния Оудик нажил во время нефтяной паники семидесятых годов, когда картель стран-производителей нефти взял весь мир за глотку. Воспользовавшись этой ситуацией, он заработал миллиарды долларов на, как он знал, искусственно созданном дефиците нефти.
Однако проделал он все это не только из алчности, просто, любив нефть, он пришел в ярость оттого, что эту жизненную силу можно купить так дешево. Он помог взвинтить цены на нефть со страстностью юноши, восстающего против несправедливости общества, а потом значительную часть награбленного отдал на благотворительные цели.
Оудик построил бесплатные больницы, дома для престарелых, художественные музеи, учредил тысячи стипендий для бедняков вне зависимости от их расы или вероисповедания, и, естественно, заботился о своих родственниках и друзьях, сделал богатыми далеких кузенов, потому что любил свою страну и своих соотечественников-американцев, не считая, конечно, необходимых взяток высокопоставленным чиновникам в иностранных государствах.
Он не любил управляющих страной политиков и государственный механизм подавления. Слишком часто они со своими регулирующими законами, антитрестовскими постановлениями, вмешательством в его личные дела оказывались врагами. Любя Америку, Берт Оудик, тем не менее, на первый план ставил свой бизнес и свое право выжимать деньги из сограждан, заставляя их платить за нефть, являющуюся предметом его обожания.
Оудик верил в то, что нефть надо сохранять в земле как можно дольше, и часто с любовью думал о миллиардах долларов, зарытых в громадных нефтяных морях под песками пустынь где-нибудь в Шерабене или в других местах на земном шаре и хранящихся там. Он будет придерживать это огромное золотое озеро как можно дольше, станет покупать нефть у других стран, скупать нефтяные компании, бурить дно океанов, добывать нефть с английского побережья Северного моря, ухватит кусок в Венесуэле. Оставалась еще Аляска, и он один знал размеры лежащего там подо льдом богатства.
Берт Оудик уже проглотил две гигантские американские нефтяные компании и сделал это, по словам его врагов, с такой же легкостью, с какой лягушка заглатывает мошек. Он действительно напоминал лягушку, обладая широким ртом и слегка выпученными глазами. И тем не менее он был мужчиной внушительных размеров, с огромной головой и челюстью, похожей на механизм, выкачивающий нефть. Но в своих сделках он был гибок, как танцор, и имел прекрасный разведывательный штат, предоставлявший ему гораздо более точные сведения о нефтяных запасах России, чем ЦРУ. Своей информацией он не делился с правительством Соединенных Штатов — а почему, собственно говоря, он должен делиться, ведь он платил огромные деньги, чтобы приобрести эту информацию, и она принадлежала только ему.
И он действительно верил, как и многие американцы, во всяком случае объявил это завоеванием демократического общества, что свободный гражданин свободной страны имеет право ставить свои личные интересы выше целей чиновников избранного им правительства, так как если каждый гражданин будет увеличивать свое благосостояние, страна будет процветать.
По рекомендации Дэйзи Фрэнсис Кеннеди согласился принять этого человека. Оудик был одним из самых авторитетных людей в Соединенных Штатах и имел огромное влияние на членов конгресса, хотя в глазах публики выглядел темной фигурой, которую карикатуристы на страницах газет и в журнале «Фортуна» изображали Нефтяным царем. Кроме того, у него было много друзей и соратников среди тех нескольких тысяч людей, которые и входили в Сократов клуб и контролировали самые главные отрасли промышленности Соединенных Штатов, а также печать и телевидение, владели фирмами по закупке и транспортировке пшеницы, гигантами Уолл-стрит, колоссами электроники и автомобилестроения, жрецами Денег — управляющими банков. И — что самое важное — Оудик был личным другом султана Шерабена.
Берта Оудика провели в Правительственную залу, где Фрэнсис Кеннеди встречался со своим штабом и членами правительства. Все понимали, что Оудик пришел сюда, чтобы помочь президенту и предостеречь его. Это нефтяной компании Оудика принадлежали пятьдесят миллиардов долларов, вложенных в нефтяные месторождения Шерабена и его столицу Дак. Оудик обладал чарующим убедительным голосом и бывал так уверен в неоспоримости своих мнений, что, казалось, соборный колокол звучал в конце каждой его фразы. Он мог бы стать выдающимся политиком, но не хотел всю жизнь лгать своим соотечественникам, а его убеждения были настолько правыми, что он не был бы избран даже в самых консервативных избирательных округах США.
Он начал с такой искренностью выражать свое глубочайшее сочувствие Кеннеди, что не оставалось сомнений: спасение Терезы Кеннеди — главная причина, по которой он предлагал свою помощь.
— Господин президент, — обратился он к Кеннеди, — я связался со всеми людьми, которых знаю в арабских странах. Они снимают с себя всякую ответственность за это ужасное событие и будут помогать нам всеми доступными им способами. Я являюсь личным другом султана Шерабена и использую все свое влияние, чтобы оказать на него давление. Меня проинформировали, что имеются определенные доказательства того, что султан участвует в заговоре с похищением и в убийстве Папы. Я заверяю вас, что несмотря на эти доказательства, султан на нашей стороне.
Последние слова насторожили Фрэнсиса Кеннеди. Откуда Оудик узнал о свидетельствах против султана? Эта информация была строго засекречена, и ее знали только члены кабинета и его собственного штаба. Не может ли быть так, что Оудик хочет помочь султану оправдаться, когда все кончится? Быть может, разработан сценарий, по которому султан и Оудик выступят в качестве спасителей его дочери?
— Господин президент, — продолжал Оудик, — я так понимаю, что вы готовы удовлетворить требования похитителей. Думаю, это правильно и хотя и будет являться ударом по престижу и авторитету Америки, потом это все можно восстановить. Но позвольте заверить вас от себя лично — вашей дочери не причинят никакого вреда.
Уверенность, звучавшая в словах Оудика, заставила президента засомневаться в нем. Кеннеди по собственному политическому опыту знал, что полная осведомленность является самым подозрительным качеством любого лидера.
— Вы полагаете, что мы должны отдать им убийцу Папы? — спросил Кеннеди.
Не имело значения, что он уже приказал отдать Ябрилу все. Он хотел услышать мнение этого человека.
Оудик неправильно истолковал его вопрос.
— Господин президент, я знаю, вы католик, но не забывайте, что наша страна в большинстве своем протестантская. Просто в вопросах внешней политики мы не должны считать убийство Папы главной заботой. Для будущего нашей страны необходимо сохранить жизненно важные пути снабжения нефтью. Нам нужен Шерабен, и мы должны действовать осторожно, руководствуясь разумом, а не чувствами. И я еще раз хочу заверить вас — ваша дочь в безопасности.
Оудик был явно искренен и производил хорошее впечатление. Кеннеди поблагодарил его и проводил до дверей. Когда Оудик вышел, Кеннеди обратился к Дэйзи:
— Что он имел в виду на самом деле?
— Он хочет договориться с вами, — ответил Дэйзи. — А возможно, не желает, чтобы у вас возникла идея сделать нефтяной город Дак, стоящий пятьдесят миллиардов долларов, фишкой в игре, — он помолчал, потом добавил: — Я думаю, он может быть полезен.
Кеннеди погрузился в свои мысли. Кристиан воспользовался этим и попросил:
— Фрэнсис, я должен поговорить с тобой с глазу на глаз.
Президент извинился перед другими участниками совещания и увел Кристиана в Овальную комнату. Кеннеди не любил эту небольшую комнату, но все другие помещения Белого дома были забиты советниками и сотрудниками, ожидавшими окончательных инструкций.
