Марина Серова - Роман с чужим мужчиной
Я еще раньше обратила внимание на то, что хоть в комнате Алика и нет никакого намека на стиль, но все же предметы интерьера все фабричного производства. Не особо новые, но добротные. А вот настольная лампа резко контрастировала с остальными предметами интерьера. Каркас был современный. Скорее всего лампа была куплена года два назад, не позднее. Плоский хромовый блин на гнутой ножке. С блина свисают металлические спицы. Вроде бы ничего особенного. Но вот то, чем были украшены спицы, как раз и выделялось из общего строя. На спицах висели самодельные бумажные рулончики. Когда-то из таких рулончиков модно было делать межкомнатные занавески. И вдруг в двадцать первом веке, в котором даже платки носовые используют одноразовые, чтобы не стирать, не то что рукоделием занимаются, я встречаю такое рвение к доперестроечным увлечениям. И не у кого-то, а у парня двадцати лет и недюжинного стремления разбогатеть, не напрягаясь! Вот этот мой скептицизм и помог мне сделать правильные выводы.
Рулончики были изготовлены из листов рекламных каталогов магазина «Супер-Спорт», таких же каким снабдил меня в свое время Журов. Сняв один из них со спицы, я отделила скотч от края бумаги и аккуратно развернула. На внутренней поверхности листа была всего лишь рекламная картинка. Я пристальнее вгляделась в рулончики, пытаясь найти различия между ними. И нашла! Один из рулончиков, не удерживаемый своими собратьями, соскользнул на стол, показав мне свое белоснежное нутро! Ага, это уже кое-что. Верхний слой у некоторых рулончиков – просто камуфляж. Самое интересное кроется под этим камуфляжем.
Я принялась разворачивать рулончики. Когда с этим было покончено, на столе передо мной ровной стопкой лежало восемь листов белой бумаги обычного офисного размера. Все восемь листов были заполнены мелким печатным шрифтом. Что за сведения в них скрываются, придется выяснять позже. Сейчас нужно выбраться из опечатанной квартиры. Сложив листы в сумочку, я вышла в коридор, намереваясь покинуть жилье Алика. И зачем-то выключила фонарик.
Последствия моего легкомысленного поступка оказались плачевными. В темноте я не заметила стоящий на дороге стул. Налетев на него, я чудом удержала равновесие. Стул с диким грохотом отлетел в конец коридора. Я замерла. Мне показалось, что в ночной тишине гулкое эхо разнесло звук по всем этажам. Я пыталась понять, какие последствия вызвал этот звук. Слышали ли его соседи и как отреагировали? Как водится, по закону подлости соседи грохот услышали. Мало того, они начали действовать. За дверью послышались звуки отпираемых замков. Приблизившись к глазку, я наблюдала следующую картину: на площадку, крадучись выползла бабулька. Оглядевшись по сторонам, бабулька приблизилась к квартире Журова и, прижав ухо к двери, прислушалась. Не услышав никаких звуков, бабулька не пошла к себе домой. Она засеменила к квартире под номером двадцать два. Постучав костяшками пальцев по двери, бабулька стала ждать. Дверь не открывали. Тогда она, покосившись на журовскую дверь, коротко позвонила.
На пороге появился Игнаша, знакомый мне по прошлому визиту. Это он в прошлый раз поднимался на чердак и обнаружил тело Алика. Бабулька тут же прижала палец к губам, мол, молчи! Дотянувшись до плеча Игнаши, бабулька решительно наклонила его вперед и зашептала что-то на ухо. Мне слов, естественно слышно не было. Но это и так было понятно. Сонный Игнаша равнодушно выслушал то, что шептала бабулька. Отмахнувшись от ее слов, как от назойливой мухи, он громко сказал:
– Да ну, тебя, Петровна! Померещилось тебе. Охота была кому-то залезать к Алику. Воры, поди, квартиры побогаче выбирают. А Алик – голодранец. У него больше тысячи зараз в жизни денег не водилось.
– Тише ты, спугнешь вора, – зашептала Петровна чуть громче. – Точно тебе говорю: ходит кто-то по квартире. Ты подойди, послушай сам.
Игнаша нехотя подошел к двери журовской квартиры. Прислонив ухо к замочной скважине, он прислушался. Я затаила дыхание. Постояв так несколько секунд, Игнаша отошел назад. Глядя на Петровну, он произнес:
– Ничего не слышно. Говорю же: почудилось тебе.
– Ну-ну. Может, и почудилось, – успокаиваясь, заговорила Петровна в голос. – Может, и не у него шумели. Может, Ромка с четвертого опять напился и мотается, пьяный, по квартире, мебель сшибает.
– Конечно, Ромка, кому ж еще!
Я стояла около двери и с замиранием сердца ждала, чем закончится их диалог. Если Петровна заметит, что полоска бумаги, которой опечатана квартира, отклеена, из квартиры мне уже не выбраться. «Ну же, расходитесь», – молила я про себя. Игнаша был готов отправиться к себе сию же секунду, но Петровна все медлила. Подозрительно глядя на дверь журовской квартиры, она все никак не уходила. Из-за этого не мог уйти и Игнаша.
– Может, вызвать полицию? На всякий случай, – спросила Петровна.
– Ага, и снова полночи на вопросы отвечать? – возмутился Игнаша. – Забыла, сколько в прошлый раз нас следователь мурыжил? Повторения хочешь?
Петровна содрогнулась, вспоминая прошлую встречу со стражами порядка. Воспоминания, по всей видимости, были не из приятных. Покачав головой, она сдалась.
– Ладно, шут с ним, с добром журовским. Ему оно теперь без надобности. А мне и вправду всю ночь допрос терпеть неохота. Пошли спать, Игнаша. Поздно уже.
Не дожидаясь, когда соседка скроется в своей квартире, Игнаша, хлопнув дверью, испарился. Следом ушла и Петровна. Я перевела дыхание. Похоже, на этот раз пронесло. Теперь придется ждать минимум полчаса, пока соседи уснут. Только тогда я смогу покинуть квартиру Алика. Присев на корточки возле двери, я приготовилась к длительному ожиданию.
Прошло добрых тридцать минут, прежде чем я решилась сдвинуться с места. Взглянув в глазок, я убедилась, что лестничная площадка по-прежнему пуста. Медленно повернув замок, я приоткрыла дверь, выбралась на площадку, быстро вставила ключ в замок и заперла его за собой. Потом, воспользовавшись жевательной резинкой, вернула полоску бумаги, опечатывающую дверь, на место. На цыпочках пересекла лестничную клетку и сбежала вниз. На первом этаже приостановилась. Погони за мной не наблюдалось. Выглянув наружу, я удостоверилась, что во дворе тоже никого нет. Спокойным шагом я прошла через двор, свернула на соседнюю улицу и оказалась наконец в расслабляющей безопасности своего автомобиля. Пора убираться отсюда. Я завела мотор и помчалась по пустынным улицам в родные пенаты.
Добравшись до дома, я достала свои трофеи, добытые не вполне законным путем, и, несмотря на поздний час, принялась расшифровывать записи Алика. Вначале было совсем ничего не понятно. Какие-то цифры, буквы, таблички и загадочные значки. Что они могли обозначать? Я крутила их и так и сяк. Лишь один лист оказался вполне читаемым. На нем были перечислены фамилии. И среди них, кстати, встречались фамилии Курихина и Большакова. Но рядом с ними ничего написано не было. Просто список фамилий – и все! С такими уликами в суд точно не пойдешь, но я пока туда и не собиралась. Мне же одно то, что парни, промышляющие грабежом, внесены в тайный список Алика, уже говорило о многом.
Продолжая крутить листы, я заметила в нижнем углу одного из них едва заметную закорючку. Просмотрев все листы, я обнаружила, что такие закорючки есть на каждом из них. Правда, находились они в разных местах. На одних – в нижнем углу, на других – по центру, на третьих – вообще где-то сбоку. Воспользовавшись увеличительным стеклом, я поняла, что это нумерация страниц. Тогда я разложила листы перед собой в соответствии с присвоенными им номерами. И передо мной предстала довольно четкая картина. Хитрец Журов разбросал информацию на несколько листов. На одном значились даты. На другом, по всей видимости, было указано время. На последнем были записаны фамилии. Еще был листок, заполненный смешными значками. Какие-то рыбки, бочечки, треугольники, кружочки. Что они обозначали – еще предстояло выяснить.
Пробежав еще раз глазами список фамилий, я выделила одну, напротив которой были проставлены три вопросительных знака. Фамилия показалась мне смутно знакомой. Знак вопроса получил некий Сухов. Где же я слышала эту фамилию? В «Тату-центре»? В байкерском клубе? А может быть, от тетки Глаши? Нет, все не то! Кто же совсем недавно называл мне эту фамилию? Представлялся? Точно! Администратор магазина «Супер-Спорт», вот кто! Он сказал: Сухов Петр Викторович меня величают. Очень интересная картина. Опять этот «Супер-Спорт». Сдается мне, что магазин играет не последнюю роль в моем деле. Слишком уж много ниточек ведет к нему. И Алик, и Курихин, и улица Чехова опять же рядом!
А личность администратора теперь и вовсе становится центральной. Кто знал, что я общалась с Аликом? Сухов. Кто был в курсе того, что встреча с Курихиным назначена в бистро? Сухов. Быть может, стражи порядка, спугнувшие парня, появились в бистро вовсе не случайно. И настоящими ли полицейскими они были? Сейчас в среде бандитов модно действовать под маской полицейских. Может статься, я Курихину жизнь спасла, внеся сумятицу в действия этих молодчиков. Помнится, когда я на бегу оглянулась на ту парочку, лица у них были о-о-очень озадаченные. Я тогда подумала, что полицейские просто не ожидали того, что и Курихин, и я дадим деру. Хотя это всего лишь мои домыслы. А вот то, что магазинчик, в котором заправляет Сухов, находится в непосредственной близости от улицы Чехова, это факт. И факт весьма интересный.
