Наталья Александрова - Башня грифонов
– Так нельзя поступать. Мой дедушка говорит, что ничего нельзя делать тайком, тайное всегда становится явным. Если хочешь, я попрошу дедушку, чтобы он сам выпустил тебя!
– Вряд ли это поможет… – вздохнул тот человек. – Что ж, если ты не сможешь достать ключ, тогда позволь хотя бы угостить тебя конфетой. Это очень вкусная конфета, ты такой никогда не пробовал.
И он показал мне большую конфету – позолоченную бомбошку величиной с лесной орех.
– Благодарю вас, добрый господин! – проговорил я, как положено воспитанному немецкому мальчику, и положил конфету в рот.
Она показалась мне невкусной – в ней не было ни терпкого орехового вкуса, ни чудной шоколадной горечи, ни цукатного аромата. Только ментоловый холод и еще какой-то странный металлический привкус, как будто я лизнул лезвие ножа. Но я даже не успел как следует распробовать эту конфету – едва я положил ее в рот, она скользнула в мой пищевод, как живая.
Тут со мной случилось что-то необычное.
Полутемное подземелье вдруг озарилось ярким багровым светом, как будто я оказался в жерле вулкана. Комната, которая только что была вовсе не большой, внезапно расширилась, превратившись в огромный грот, – и тут же снова сократилась до прежних размеров, даже стала меньше, гораздо меньше, так что я едва в ней помещался. Но потом она снова необыкновенно увеличилась – и снова уменьшилась, как будто я находился внутри огромного пульсирующего сердца. В то же время помещение наполнилось громкой, отвратительной музыкой. Хриплые, дребезжащие, надтреснутые звуки сочетались без толка и гармонии. Такая музыка должна, мне кажется, звучать в аду…
Некоторое время я не знал, где нахожусь и что со мной происходит.
Наконец все прекратилось, я снова был в подземном гроте перед дверью с окошком, а возле входа в грот стоял мой дедушка, господин Вильгельм.
Он смотрел в испуге то на меня, то на дряхлого человека за дверью и наконец спросил:
– Что ты здесь делаешь, Генрихен? Как ты сюда попал?
– Я… я зашел сюда случайно, дедушка! Я… я не хотел!
– Ты разговаривал с тем человеком?
– Да… да, дедушка, я с ним разговаривал! Он просил меня сделать одну плохую вещь, но я не согласился…
– Догадываюсь, о чем он тебя просил! Наверное, он просил тебя достать ключ от этой двери и выпустить его?
– Да… да, дедушка, именно так! Но я отказался… Я сказал, что нельзя ничего делать тайком…
– Ты молодец, Генрихен! Но скажи мне еще кое-что. Ты ничего не брал у этого человека?
– Только одну конфетку…
– Конфетку? – в голосе дедушки прозвучал ужас. – Покажи мне эту конфетку!
– Но я… я ее уже съел!
– Съел? Пойдем скорее со мной, малыш, я сделаю тебе промывание желудка!
И тут из-за двери донесся хриплый смех, больше похожий на воронье карканье.
– Поздно, мой дорогой друг! – прошелестел голос за дверью. – Поздно! Пилюля уже проникла в его организм, она уже делает свое дело!
– Дьявол! – закричал мой дед. – Дьявол, зачем ты забрал этого маленького мальчика? Зачем ты забрал моего внука? То, что происходит, происходит только между нами, между тобой и мной. Ребенок здесь ни при чем! Мсти мне, только мне, но не прикасайся к моим близким…
Я никогда прежде не видел дедушку таким сердитым. Прежде он всегда был добрым и спокойным, как святой Клаус, а теперь его глаза пылали, на щеках рдели красные пятна.
– До тебя мне не добраться, – прошелестел голос из-за двери. – Ты слишком хитер. А ребенок… может быть, когда-то он будет благодарен мне. Я подарил ему долгую, очень долгую жизнь!
– С тех пор прошло много, очень много лет! – проговорил старик. – Жизнь моя и правда оказалась очень долгой. Долгой и необычайно тяжелой…
Он смотрел на стену перед собой, как будто на экран, на котором показывали фильм его жизни.
– В тридцатые годы из-за хорошего знания немецкого языка меня взяли в разведшколу. Там я многому научился. Но перед самой войной почти всех этнических немцев, как тогда говорили, «вычистили». Меня обвинили в шпионаже, отправили на Колыму. Мне еще повезло – я знал, как держаться на допросе, и не попал под расстрел. На Колыме я провел несколько лет, несколько страшных лет. Затем меня как подготовленного разведчика вытащили из лагеря и отправили за линию фронта. Там я сделал немало, но когда вернулся – меня снова арестовали. Я снова чудом выжил. Потом, в пятьдесят втором году, меня снова вытащили из лагеря и привезли в Москву – но, как я понял, только для того, чтобы я дал показания на своего бывшего начальника.
Я держался, как мог, потому что знал – если только дам показание, меня расстреляют вместе с шефом. И тут, на мое счастье, положение в стране неожиданно изменилось, и меня одним из первых выпустили на свободу.
Правда, я знал по своему горькому опыту, что все снова может перемениться и людей вроде меня не забывают. Тогда-то я раздобыл чужие документы и на несколько лет лег на дно – поселился в маленьком городке за Уралом. И только через десять лет, еще раз сменив документы, рискнул вернуться в родной город и отыскать родню.
В общем, мне пришлось перенести столько, что невзгод и горестей хватило бы на десять обычных жизней, и теперь я не сомневаюсь…
– Но значит, золотая пилюля действительно существует! – перебил его Кондратий. – Значит, я иду по верному следу!
– Ничего не значит! – оборвал его старик. – Ты не дал мне договорить. Теперь я нисколько не сомневаюсь, что в тот день видел самого дьявола, и пилюля – его страшный дар! Да, я прожил очень долго, но всю жизнь только переходил из одного круга ада в другой – чтобы в конце концов попасть в настоящий, окончательный ад! Благодаря пилюле дьявола я выжил в самых страшных местах – но только для того, чтобы попасть в места еще более страшные!
– Ох, только не говорите мне о дьяволе! – поморщился Кондратий. – Я в это не верю! Но вот за помощь – спасибо!
– За помощь? За какую помощь?
Кондратий усмехнулся:
– Вы сказали, что попали в то тайное подземелье через потайную дверь из кабинета Вильгельма Пеля. Теперь я знаю, где искать. Я найду кабинет Пеля, найду эту дверь. А то я напрасно потратил столько времени на поиски входа в Башню грифонов…
– Не надо! Не ищи эту дверь! Эта дверь ведет в ад! – воскликнул старик, но Кондратий уже покинул его сторожку.
Герр Вильгельм перечел записку, которую передал ему поздний посетитель, еще раз, и еще.
Помнит ли он Гейдельберг?
Еще бы!
Даже на смертном одре он не забудет те дни, которые он провел в этом старинном университетском городе.
Коллега по медицинскому факультету Дерптского университета сказал ему как-то, что собирается прослушать несколько лекций знаменитого гейдельбергского химика Вайссера, и предложил составить ему компанию.
Герр Вильгельм – а тогда молодой студент Вилли – охотно присоединился к приятелю. Приехав в Гейдельберг, известный на всю Европу своим университетом, а еще более – своими разгульными студентами, приятели отправились на лекцию профессора Вайссера. Лекция показалась им скучна, и они, не дождавшись конца, ушли прочь, чтобы найти себе занятие поинтересней. По дороге студенты завернули в известный кабачок «У моста».
В этом кабачке Вилли Пель порядочно перебрал темного местного пива, потерял своего приятеля, зато встретил прехорошенькую зеленоглазую брюнетку. Эта брюнетка увела его из кабачка и привела в какой-то дом на окраине города, возле самой городской стены. Здесь брюнетка непонятным образом исчезла, а вместо нее объявился горбатый старик с длинной седой бородой. Глаза у этого старика были разные – один бледно-голубой, как северное небо, другой – темно-зеленый, как бутылочное стекло.
Вилли решил, что этот старик – муж или отец коварной брюнетки, и схватился за свою шпагу, непременный атрибут любого уважающего себя студента, чтобы дорого продать свою жизнь.
Однако старик заверил его, что не желает славному господину Пелю зла, напротив, хочет взять его в ученики и открыть перед ним тайны древней науки алхимии. Ему как раз нужен молодой способный ученик, и Вилли как нельзя лучше подходит на эту роль.
Вилли много чудесного слышал о знаменитых гейдельбергских алхимиках и решил, что не вредно будет взять у хитрого старца несколько уроков. Возможно, на его решение повлияло и выпитое в кабачке темное пиво.
На том и порешили, и Вилли остался у алхимика.
К слову, хорошенькая брюнетка как сквозь землю провалилась, единственным существом женского пола в доме алхимика была старая Катрина, служанка и кухарка в одном лице.
Старец одну за другой открывал перед Вилли тайны алхимии, заодно показывал ему, как составлять целебные порошки и эликсиры, которыми он пользовал гейдельбергских обывателей. Однако Вилли не оставлял надежды узнать две самые главные тайны: как превращать простые металлы, такие как ртуть и свинец, в золото, и как возвращать старому человеку молодость.