Наталья Солнцева - Печать фараона
- Это не для меня, - твердил Леонард. - Я заслуживаю участи исключительной, выбираю полет в запредельное… перехожу на другой уровень игры.
Он определил, чего желает, и приступил к поискам способа осуществления желаемого. Трудности не пугали господина Войтовского. Дед оставил ему не только дом в Канаде, бизнес и солидный счет в банке, но и дневник, в котором изложил свое кредо, основанное на сложном мировоззрении и опыте, накопленном на протяжении жизни.
У Леонарда стеснилось в груди, когда он взял в руки толстую тетрадь в кожаном переплете с золотыми застежками, - на первой странице красовалась надпись, сделанная размашистым почерком деда:
«Моему дорогому мальчику, внуку, наследнику не только нажитых мною средств, но и моих идеалов. Всегда стремись к вершинам, ибо орлы парят высоко. Надеюсь, что в этой тетради ты найдешь множество подсказок, как превзойти мои достижения».
Леонард Казимирович долго листал дневник, выхватывая глазами то одну, то другую фразу. Главного ответа не было. Зато прояснились некоторые подробности истории славного рода Войтовских.
- Может быть, мне пойти этим путем? - мысленно спрашивал он покойного деда.
Старик молчал, загадочно улыбался.
Леонард попробовал окунуться в религию, быстро осознал, что ошибся. Подумывал о Тибете и даже чуть было не отправился в Индию, но вовремя отказался от столь авантюрного мероприятия. Разве он собирается стать гуру, проповедующим восточную мудрость, или йогом, распевающим мантры? Его гораздо сильнее влечет Россия… ее белокаменные храмы, таинственные города, снега и вольные, необжитые просторы. Как будто он не родился в этой стране, а видел ее в своих снах, мечтал издалека долгие-долгие годы.
Господин Войтовский принялся изучать историю русского масонства, ездил в Санкт-Петербург, искал там следы первой масонской ложи, основанной чуть ли не самим императором Петром Великим. Стать членом братства «вольных каменщиков» казалось Леонарду увлекательным приключением, достойным его незаурядной натуры. Однако ему не удалось обнаружить современные масонские ложи и установить с ними связь. Масонская символика, которую до сих пор можно увидеть на некоторых старинных петербургских зданиях и на надгробиях бывших вельмож, ученых и деятелей искусства, будила смутную тоску в крови. Так или иначе идею об обществе «вольных каменщиков» пришлось оставить.
Войтовский вернулся в Канаду, занялся ресторанами. Он с головой ушел в бизнес, но стоило немного расслабиться, его начинало тянуть в Россию.
- Я вырос в Москве, жил, учился, похоронил отца, и все же… чувствую себя там гостем, - жаловался он матери. - Что это? Неужели я слышу голос крови моих предков, которые пришли на русскую землю, чтобы покорить ее, да так в ней и остались?
В дневнике деда он прочитал об одном из Войтовских, участнике польско-литовского похода. Дело давнее, относящееся к началу семнадцатого века… но Леонарду вдруг захотелось увидеть место, где почти четыреста лет назад расстался с жизнью молодой пан Войцех Войтовский, храбрый воин, который должен был исполнить некую миссию. Исполнил ли?
Мысль о том, что должен был осуществить погибший Войцех, занозой засела в уме Леонарда. Он собрал все исторические свидетельства о том времени, какие смог найти, военные карты, занялся перепиской по электронной почте, и постепенно картина прошлого начала проступать из тумана наслоений, вымыслов и легенд. Войтовский вспомнил фразу из дневника деда: «Неосуществимое желание никогда не появится, ибо оно приходит только вместе с возможностью воплотиться».
- Ты чертовски прав, дед! - воскликнул Леонард. - Кажется, я наткнулся на то, что искал.
Он провел вечер в обществе очередной невесты, с легкой досадой пеняя матери на ее настойчивое стремление подобрать ему пару. Теперь не оставалось сомнений - жениться он не будет, пока…
- Пока что? - озадаченно спросила Зося. - У тебя вон уже седина пробивается.
- Потом узнаешь.
Войтовский уехал в Москву, откуда пустился по следам бывших военных баталий. Он не расставался с карманным компьютером: вечерами отправлял письма историкам, сотрудникам музейных архивов, читал корреспонденцию, которая приходила на его электронный адрес. И думал, думал, думал. Мало что осталось от тех забытых событий - кое-какие упоминания в официальных источниках и мелкие подробности, преимущественно в личной переписке и случайных свидетельствах очевидцев. Спустя несколько столетий факты обросли домыслами до неузнаваемости.
Леонард выбирал крупицы правды из нагромождений сказок и угадывал истину там, где не существовало даже легенд. Намеки и догадки служили ему путеводными нитями. Так он продвигался, крошечными шажками, но это все же было движение вперед. Наконец его терпеливое усердие получило первую награду - в одном из бывших поместий, наполовину разрушенном, ютилась маленькая картинная галерея. Галерея держалась на энтузиазме сухонькой старушки, родственники которой некогда владели этим имением. Оно чудом уцелело после революции и Гражданской войны, но серьезно пострадало во время Великой Отечественной: часть дома сгорела, остатки экспонатов разграбили немцы, и лишь малую толику удалось спасти, укрывая картины и архив в подвале имения, снабженном тайником. Сотрудники до последнего ждали эвакуации, но обещанные машины не пришли, и тогда под грохот орудий и лязг гусениц танков женщины начали таскать ящики с культурным наследием прошлого в сырой, холодный подвал. Не успели. В послевоенные годы власть выделяла мизерные средства на восстановление здания и реставрацию полотен, галерея пришла в упадок, наиболее ценные картины изъяли, передали в другие музеи и приспособленные для хранения предметов живописи помещения. В распоряжении заведующей остались некоторые полотна малоизвестных художников, вещи, которые местные жители жертвовали галерее из личных коллекций, и то, что школьники-следопыты находили на чердаках и в кладовых старых домов. Архив, состоявший в основном из личной и хозяйственной переписки бывших владельцев имения и окрестных дворян, чиновников и военных, никому не понадобился. Много лет никто им не интересовался, и когда господин Войтовский после осмотра убогой экспозиции захотел поговорить с заведующей, старушка расцвела.
Она охотно предоставила ему свой кабинет, с пола до потолка уставленный шкафами, ящиками и стеллажами, а также оказывала всю возможную помощь в поиске нужных посетителю фактов. Неутомимая любознательность Леонарда Казимировича была вознаграждена с лихвой - то, что он раскопал, превзошло его ожидания.
Направление его деятельности сузилось, и, как водится, на ловца выбежал зверь. Вернувшись в Москву, господин Войтовский совершенно случайно, - разумеется, если верить в случайные совпадения, - наткнулся на потрясающую вещь. Кроме скаковых лошадей, он еще увлекался антиквариатом, причем изготовленным во времена рыцарей-крестоносцев, тамплиеров и иже с ними. Купить подобную вещицу, тем более окрашенную романтической дымкой, удавалось редко, то есть… почти не удавалось. Каков же был восторг Леонарда, когда он увидел в одном из салонов небольшой серебряный ковчежец.
- У вас глаз наметанный, - оценил его выбор продавец-консультант. - Ларчик мы выставили в салон сегодня утром, и я не сомневался, что он будет продан еще до обеда. Восемнадцатый век попадается раз в год, а этот ковчежец относится к шестнадцатому. Древнейший раритет! За него запросили астрономическую сумму, но я бы дал не раздумывая.
- Сколько?
Продавец назвал цену. У Войтовского загорелось лицо, по телу разлился жар. Он должен приобрести ларец во что бы то ни стало! А таких денег с собой не было.
- Мы этим зарабатываем, - улыбнулся консультант салона. - Вещь того стоит.
Леонард и сам видел, что стоит.
- Карточка вас устроит?
- Вполне.
Пока производился расчет, покупателя преследовала одна мысль: «Кто принес ковчежец? Возможно, есть еще похожие предметы старины?»
- Я понимаю… это коммерческая тайна, но… откуда у вас ларец? - не выдержал он.
Консультант развел руками.
- Увы, владелец пожелал остаться неизвестным. Таково условие.
- Вы уверены в подлинности ковчежца?
- У нас отличный эксперт, - серьезно сказал продавец. - И солидная клиентура. Салон дорожит своей репутацией. Не скрою, мы сделали запрос по ассоциации арт-дилеров, по другим магазинам, и оказалось - в некоторые из них на протяжении года поступали совершенно уникальные изделия шестнадцатого века. Думаю, они из одного источника. Кстати, мы выдаем экспертный сертификат на проданную вещь.
- Где я могу получить более полную информацию? - настаивал господин Войтовский.
Консультант отрицательно покачал головой.
- Боюсь, ее нет и быть не может! Когда речь идет об антиквариате, ни покупатели, ни продавцы стараются не афишировать себя. Вы понимаете почему. Даже в торгах аукционных домов Сотбис и Кристис многие участвуют анонимно. Впрочем, что я вам объясняю? Судя по всему, вы в этом деле не новичок.
