Ольга Володарская - Договор на одну тайну
Одевшись, Эд пошел по берегу к вышке. Зачем? Он не знал сам. Рефлекс.
Помощник Корнилова навел справки о МЕСТЕ. Оказалось, оно ничем особо не примечательно. Разве что в деревне, что на горе, когда-то жил король местных контрабандистов цыган по имени Василий. У него была огромная семья, куча детей, внуков, племянников, причем последние порой являлись и первыми, и вся эта шатия-братия вывозилась на море. Чтобы следить за ребятней, назначался дежурный: когда кто, но неизменно из ближнего круга. Для него и построили вышку.
Корнилов взялся за нижнюю ступеньку, проверил на прочность. Показалась крепкой. Как и те, что находились над ней. И Эдик решил взобраться по лестнице вверх. Проделав это без особого труда, он уселся на скамейку и обозрел берег с шестиметровой высоты. Все то же самое, только еще и Лешин Эверест — маяк на дальнем мысе — виден. Это если повернуть голову вправо. А если налево — верхушка горы «Комиссар Рекс».
«Как-то не особо верится, что вышку поставили, чтобы следить за купающимися детишками, — пришло в голову Эду. — Уж очень она высокая. Скорее — за всей бухтой. Если б у меня был бинокль, я смог бы порт в крупных деталях рассмотреть…»
Зазвонил телефон, Корнилов достал его и посмотрел на экран. Жена!
— Слушаю.
— М-а-а-ася, ну нельзя же так! — заверещала она.
— Как?
— Убегать из дома ни свет ни заря.
— Как будто я делаю это впервые…
— Нет, но сейчас наступили неспокойные времена, и я волнуюсь за тебя больше обычного.
— Не стоит. Со мной все в порядке.
— Ты где?
— На море. Решил искупаться поутру.
— Не похоже это на тебя, — с сомнением протянула Полина.
— Я через полчаса буду дома. Коль встала так рано, приготовь завтрак, пожалуйста.
— Что хочет мой Мася?
— Блинов.
— С чем?
— С мясом. Но ты вряд ли успеешь приготовить фарш.
— Сделаю с паштетом из утиной печени, — быстро сориентировалась Полина. — Пошла готовить тесто. Жду через полчаса.
«По дороге куплю ей цветы, — подумал Эдик. — Полинка их любит. Радуется, когда дарят. Хотя в нашем саду растут всякие-разные, включая экзотические. Она сама садит и взращивает. Но дареные «веники» все равно приводят ее в восторг!»
Корнилов стал спускаться. Одна из ступенек треснула под его весом.
«О-о! — булькнуло в голове. Звук как в какой-то старой компьютерной игре. А в какой, и не вспомнить. — Сейчас свалишься, Эдуард Константинович, сломаешь себе ногу и не объяснишь потом никому, какого черта полез на спасательную вышку в этом богом забытом месте…»
До земли Эдик все же добрался без травм. Спрыгнув на гальку, осмотрел конечности. Вроде бы целы. Только немного голень ободрал.
Корнилов хотел было возвращаться к скутеру, как увидел человека, который двигался со стороны гор в его сторону. Шел торопливо, но медленно. А все из-за хромоты. Человек старался передвигаться быстро, но у него не получалось. И палка, на которую он опирался при ходьбе, не помогала.
Эдик решил подождать. С собой у него были сигареты, и он прикурил одну. Попыхивая сигаретой, смотрел на человека. Теперь, когда он приблизился, стало ясно, что это глубокий старик. И довольно шустрый для своего возраста — Эдик дал бы ему лет восемьдесят, не меньше.
Когда расстояние, разделяющее двух мужчин, не превышало метров десяти — незнакомец как раз перелез через ограждение шоссе — пожилой остановился, чтобы перевести дух. Теперь он опирался на палку двумя руками.
— Доброе утро, дед, — поприветствовал его Эдик.
Дед ответил ему на непонятном языке.
— Я не понимаю, — пожал плечами Корнилов.
Старик покачал головой и сказал по-русски:
— Угости дядьку Яна сигареткой.
Эдик вытащил пачку «Парламента» и двинулся к старику. Дойдя до него, протянул сигареты. Дед взял две. Одну в рот сунул, другую за ухо. Эдик дал ему прикурить.
— А почему по-нашему не понимаешь? — спросил дед, с наслаждением затянувшись.
— А ты на каком языке со мной разговаривал?
— На цыганском, конечно. Что, совсем забыл родную речь?
— Да я не… — Но осекся. Не стал говорить, что русский. — Я не помню ее, да.
— Плохо.
— Согласен.
— Давно тебя прислали?
Опять непонятно!
— Сегодня первый день, — наугад ответил Эдик.
— Видно, что неопытный. Чуть не свалился, видел я.
— Какое, дед, у тебя орлиное зрение. Ты ж был в километре, когда ступенька подо мной проломилась.
— Не зря Барон меня дежурным сделал. В молодости я мог без бинокля увидеть, как на дальнем мысу маяк зажигают — он в те времена не был механическим.
— Это ты дед, загнул, — хохотнул Эдик.
— Можешь не верить, но это так. Я и сейчас бы дежурил, глаза еще зоркие, а вот тело дряхлое. Хорошо, что тебя прислали. А то без присмотра все тут наперекосяк идет… Не так, как раньше!
— Прислать-то прислали, — осторожно проговорил Эд. — Но не объяснили ничего.
— Странно, — подозрительно сощурился дед Ян.
— Так сказали, дежурный все объяснит, — нашелся Корнилов.
— Почему тогда меня не предупредили? Я тебя случайно увидел.
— А я откуда знаю? Мое дело маленькое. Послали сюда, я приехал.
— Совсем тебя, видно, Барон не уважает, — скривив рот, в котором было всего с десяток зубов, но зато золотых, процедил старик. — А меня он братом считал. Доверял мне как себе.
— Ты легенда, Ян. Хочешь еще сигаретку?
Пока старик выуживал ее из пачки, Корнилов собирал в кучу мозги.
«Итак, что мы имеем? — торопливо размышлял он. — Когда-то в ближайшей деревне жил цыганский барон Василий, заправляющий местными контрабандистами. По его указу на этом пляже возвели вышку, чтобы свой человек отслеживал передвижение катеров и лодок в бухте. Дежурный. Им был Ян. Но это происходило очень давно. Когда я работал в порту докером, там уже заправляла другая мафия. Выходит, как минимум двадцать лет Ян ждет своего сменщика, и тут напрашивается явный вывод — дедок выжил из ума…»
Корнилов, придя к этому выводу, закончил бы диалог с впавшим в маразм Яном, если бы встретил его не на ЭТОМ месте. Вышка снилась Эду не просто так. Теперь он был уверен, что видел отца в последний раз именно тут, у вышки. И с ним что-то случилось. А вот что, нужно попытаться выяснить…
— Ну так что, дед, объяснишь мне мои обязанности? — спросил Эдик.
— Когда тебе поступит сигнал о грузе, ты заберешься на вышку и проследишь за его доставкой. Если все гладко, доложишь Барону да спать пойдешь. Нет — тоже доложишь, но останешься сидеть и наблюдать за развитием событий. В случае чего поможешь ребятам причалить и скрыться.
Груз — это контрабанда. Тут все ясно. Но куда ее доставляли? Неужели прямо в порт?
— А в каком направлении следить?
— Во всех! — рявкнул дед и стукнул своей клюшкой Эдика по ноге. — Ты дежурный, ты обязан все замечать.
— Нет, это понятно. Но груз куда доставляется?
— Когда на маяк, когда в пещеру. Э, нет, стой… — Ян задумчиво пожевал морщинистые губы. — Как маяк стал автоматическим, туда перестали отправлять… Значит, в пещеру.
Эдик знал несколько пещер в районе порта. Но все были, что называется, проходными дворами. То есть в них постоянно лазила местная детвора и взрослые любители экстрима. В этих пещерах точно не стали бы складировать контрабанду. Значит, речь о «Комиссаре Рексе». Во чреве этой горы было много пустот, вот она и ухнула. А с суши забраться в недра «Рекса» было практически невозможно, только со стороны моря. Идеальный склад для хранения контрабанды.
Тут раздался звонок мобильного телефона. Поскольку заиграла бодрая полька, Эдик к своему не потянулся. А вот Ян достал из недр широченных штанов огромную «трубу» с антенной. С такими в конце девяностых ходили самые крутые чуваки края. Но кто бы мог подумать, что до сих пор есть те, кто ими пользуется.
Поднеся аппарат к уху, дед Ян прокричал:
— Алло.
Из динамика посылался раздраженный женский голос. И хоть говорила тетенька по-цыгански, Эдик понял — супруга звонит, гневается.
Пока старики бранились, он набирал жене смс, предупреждал, что немного задержится. Как ему ни хотелось блинов с пылу с жару, а с Яном нужно было договорить.
— Вот чертова баба, — выругался старик, оборвав диалог. — Сорок лет назад ей изменил, до сих пор не доверяет.
— Ревнует?
— Как кошка. Решила, что я к Матильде пошел. Есть у нас в деревне баба сочная, молодая, лет шестидесяти, я на нее нет-нет да и поглядываю, а она меня так просто пожирает глазами. Вот моя и бесится.
— А ты что ж, дед, еще… хм… и борозду пахать можешь?
— Ты не смотри, что я хромой да сгорбленный. Плуг у меня еще о-го-го! Глаза да он, остальное износилось… — Старик бросил окурок сигареты на гальку, растоптал подошвой своих башмаков и проговорил торопливо: — Все, пошел. Пока.
