Евгения Горская - Карма несказанных слов
На следующий день Лена поехала в институт подавать документы.
Тогда он так и не признался себе, что видит в ней женщину и эта женщина интересует его больше всего на свете. И сейчас, глядя на давно повзрослевшую Лену, он опять видел в ней женщину, и ему опять показалось, что она для него важнее всех других на свете.
Ему нестерпимо захотелось удержать ее, обнять, целовать волосы, объяснить, что все в их жизни сложилось неправильно и все еще можно и нужно исправить.
– Однако засиделись мы с тобой, – Дмитрий Михайлович посмотрел на часы, – друг твой совсем заждался. Иди, Леночка, поздно уже.
Она с сожалением поднялась и замялась в дверях:
– Дима, отчего умерла Нонна?
Он дернулся почти незаметно, но она заметила.
– Не знаю. Заключения еще нет. Свидетельства о смерти.
Они редко виделись в последние годы и почти не разговаривали. Почему же она видит его насквозь, как прежде?
Она видела, что он – знает: Нонну убили.
Дмитрий Михайлович откинулся в кресле и закрыл глаза.
Только когда ее шаги стихли и еле слышно хлопнула калитка, он запоздало подумал, что если кто-то убирает всех, кто способен найти настоящего вора – не мальчика-программиста, – то Лене может угрожать опасность. Она знает технологию, знает сотрудников, очень наблюдательна и хочет найти преступника – последнее он успел заметить.
Ее следовало предупредить, но он не стал, у него просто не было на это сил.
Сергей ждал Лену, лежа в гамаке, который они повесили, когда она решила, что они достаточно потрудились, теперь можно и отдохнуть. В книжных шкафах, которых в доме оказалось предостаточно, он нашел множество старых журналов, толстых литературных и научно-популярных, и с удовольствием их просматривал. Лена задержалась у соседа надолго, уже почти стемнело, читать стало невозможно, и он просто так качался, отталкиваясь ногой от земли.
Дача произвела на него впечатление: он ожидал увидеть небольшой домик и участок в шесть соток, но и дом и участок оказались огромными, он даже обозвал себя бесприданницей.
Сейчас, развалившись в гамаке, Сергей подумал, что ему хотелось бы чем-то удивить ее, поразить и обрадовать, только он не знает, чем. Купить Лене машину? Какие-то очень дорогие украшения? Почему-то он был уверен, что ни машина, ни украшения не вызовут у нее такой радости, как то, что он по-настоящему обиделся, когда она решила провести выходные без него. Он улыбнулся, вспомнив, как благодарно она прижалась к нему и как он осторожно гладил ее волосы и плечи. Она была совсем хрупкой, и он рядом с ней чувствовал себя неуклюжим и все время боялся причинить ей боль.
Теперь ему трудно поверить, что еще несколько дней назад он не знал ее, жил своей привычной жизнью и был всем вполне доволен. Неужели прошло только несколько дней? Теперь без нее он казался себе каким-то неполноценным, он думал о ней постоянно и ждал вечера, когда обнимет ее и она посмотрит на него с радостью и доверием. Ему казалось, что прежняя жизнь была временной и только теперь он живет по-настоящему, как будто вернулся домой из длительной и тяжелой командировки.
Нужно перевезти к ней вещи и предупредить хозяина, что квартиру он больше снимать не будет, напомнил он себе и забеспокоился, не зная, как сказать Лене, что жить он хочет у нее. Впрочем, он знал, что она будет этому рада. Верил, что Лена будет рада.
Наверное, он задремал, потому что шорох ее шагов послышался вдруг совсем рядом, и он, не открывая глаз, протянул руки и крепко сжал ее, совсем забыв, что он неуклюжий.
Корявые яблони тихонько шелестели листьями, уходить из сада не хотелось. В раскидистом кусте смородины пел соловей, впрочем, и Лена и Сергей были не вполне уверены, что это именно соловей. Они пытались увидеть птицу, но так и не смогли. Потом стало совсем свежо, и из сада все-таки пришлось уйти.
Май, 21, понедельник
Утром, отказавшись от предложения довезти ее до работы – на электричке быстрее, да и привычнее, – Лена смотрела, как Сергей заводит машину. Потом заставила себя оторваться, помахала ему рукой и зашагала через арку к метро. Она уже дошла до проезжей части, когда его машина догнала ее, и он кивнул – переходи дорогу– и улыбнулся. Лена опять помахала ему и уже сделала несколько шагов, когда появившаяся ниоткуда темная грязная иномарка понеслась прямо на нее, и она оцепенела, понимая, что уже не спастись, и только как будто кто-то повторял у нее в голове: этого не может быть.
Сергей увидел несущийся на Лену заляпанный грязью черный «Опель», и он на секунду тоже замер, как Лена, не в силах пошевелиться, но все-таки успел продвинуть машину, прикрыв ее ненадежным железом и собой, понимая, что сейчас ничего не останется, кроме искореженного металла и двух покалеченных тел, и не веря этому.
Грязный «Опель» мастерски вильнул, даже не задев его, и скрылся, оставив за собой звенящий в ушах ужас.
Сергей кое-как выбрался из машины, посадил в нее оглушенную Лену и постоял, опершись двумя руками о крышу. Узкая улица была пуста, только на другой стороне у нелепого небоскреба испуганно ахнула молодая женщина, почему-то укоризненно глядя на них. Он опять забрался в машину и задом медленно поехал назад во двор через уже привычную арку.
– Лена, ты сейчас поедешь со мной в мою фирму. Я узнаю у ребят, как тебе… сопровождение организовать, охрану в смысле, – решил он, когда они немного пришли себя и пили кофе с коньяком, который каким-то чудом нашелся у Лены.
– Ты думаешь, меня хотели убить? – спокойно спросила она.
– Не знаю, – серьезно ответил он. Ему не хотелось ее пугать, но лучше перестраховаться. Надо организовать ей охрану, все остальное потом. Потом они будут думать, что это было: случайный ублюдок на дороге или… Или ее действительно хотят убить.
Из-за чего можно убить человека? Из-за денег. Из ревности. Из мести. С целью сокрытия другого преступления, вспомнил он откуда-то взявшуюся формулировку. Из-за приборов? Они с Люсей упивались своим расследованием. Девчонки сунули нос куда не следовало? Вряд ли, они, в общем-то, ничего не знают. Или знают, только пока не понимают этого?
Кому могла помешать скромная интеллигентная девушка? Какие люди окружают обычного человека, не шпиона, не опера? Семья. Соседи. Сослуживцы.
– Сережа, я не поеду. Не могу, правда. – Лена допила кофе и поставила чашку. – Останусь дома. Только на работу позвоню.
Он тоже допил кофе, сложил обе чашки в мойку и прошелся по кухне. Квартира у Лены была большая. То есть большая по советским меркам. Три комнаты: «родительская», «маленькая» и Ленина. Он уже знал, что когда Лена осталась одна, она ничего в квартире менять не стала, так и жила в своей комнате, а в две другие заходила только вытереть пыль и полить цветы.
Он знал и то, что ее родители погибли прошлой зимой в результате автомобильной аварии через месяц после ее разрыва с Павлом. Возвращались с дачи по скользкой дороге, водитель на встречной полосе не справился с управлением, погиб сам и погубил ни в чем не повинных людей.
– Лена, кому достанется твоя квартира?
– Не знаю. Тете Лизе. – Она подумала немного. – Павлу, наверное. Мы не разведены.
То, что они обсуждали, было чудовищно, невероятно. Павел не мог ее убить. Она очень хорошо его знала. Убить ее он не мог. Тем более из-за квартиры. Впрочем, когда-то ей казалось, что и поменять ее на Элечку Павел тоже не мог.
– Лена, звони!
– Куда? – не поняла она. – Кому?
– Павлу! Звони, Лена. – Ему казалось невероятно важным, чтобы она сейчас, сию минуту сказала неведомому Павлу, что больше она ему не жена. Никто.
– Звони, Лена. Или хочешь, я позвоню?
– Господи, да я даже не знаю, куда звонить.
Звонить Павлу было глупо и незачем, но она видела, как это важно для Сергея, и была так благодарна ему за это, что почти забыла о только что пережитом страхе.
Мобильный номер Павла она удалила из записной книжки. Могла бы не удалять – она помнила его наизусть. Но позвонить решила по городскому в их бывшую съемную квартиру, где она когда-то была такой счастливой. Если Павел там больше не живет, тогда она перезвонит на мобильный.
Тоненький девичий голосок пропел:
– Але…
– Павла Алексеевича, пожалуйста.
– А кто его спрашивает? – Голосок зазвенел сталью.
– Жена, – усмехнулась Лена. И испугалась, что Сергею неприятно это слышать.
На другом конце провода девица как будто задохнулась.
– Да! – послышался голос Павла.
Еще совсем недавно, всего несколько дней назад, Лене казалось, что слышать его голос будет для нее невыносимой мукой, что она снова впадет в депрессию, или заболеет, или даже умрет. Она ничего не почувствовала. Ну, почти ничего.
– Паша, мне нужен развод.
– Что вдруг? – равнодушно спросил он после некоторой паузы.
