Грегори Макдональд - Сын Флетча
Впрочем, Джек мог лишь благодарить Трейси за педантичность.
Компьютер Трейси содержал образцово. Любая информация выводилась на дисплей с минимумом хлопот.
Идеальные условия для воровства!
– Держи. – Трейси, в одним трусах, протянул Джеку кружку кофе. – Одна ложка сахара.
Потом Трейси сел на кушетку, привалился спиной к стене, подтянул колени к груди. Худощавый юноша с темными глазами, темными волосами.
– Трейси, а какая у тебя фамилия? – спросил Джек.
– Вольф.
– Так ты сын Карстона Вольфа?
– Да.
Хотя вращающийся стул перед компьютером изрядно надоел ему за ночь, Джек вновь сел на него и повернулся к Трейси:
– Вольф – это настоящая фамилия вашей семьи?
– Разумеется, нет. Отец законным способом поменял ее. По очевидным причинам.
– А какая фамилия была у вас раньше?
– Не твое дело, Фаони.
Джек поднес кружку к губам, отпил.
– Спасибо за кофе.
– Ты сидел в тюрьме? – спросил Трейси.
– Да.
– И как там идут дела?
– Ты спрашиваешь о делах нашего движения? Очень хорошо. За последние пять лет Крайгель организовал отделения Клана в каждой федеральной и во всех главных тюрьмах штатов. Почти половина белых, из тех, кто имеет шанс выйти на свободу, вступили в Клан. Разумеется, многие присоединились к нам лишь для того, чтобы остаться в живых в тюрьме.
Трейси выпятил подбородок.
– А кто это начал?
– Начал что?
– Разве не черные начали организовываться по расовым признакам?
– Да, – согласился Джек. – Для защиты.
– От кого им защищаться? Ведь большинство заключенных – черные.
– Нет, – покачал головой Джек.
– А я думал, что их больше.
– Это вопрос сложный. Но, так или иначе, Крайгель собрал немалые силы.
– Да, – улыбнулся Трейси. – Долго это не продлится.
– Есть планы?
– Конечно.
– Какие?
– Не мне рассказывать тебе о них. Крайгель все знает. Мой отец ввел его в курс дела. Сегодня будет проведено совещание. Мне неизвестно, будешь ли ты на нем присутствовать.
– Разумеется, буду.
– Вот там все и узнаешь. Как ты думаешь, Крайгель сознательно пошел на это преступление, чтобы попасть в тюрьму? Ты понимаешь, чтобы создать организацию заключенных?
– О боже!
– Такое возможно. Он удивительный человек.
– Это точно.
– Мой отец разработал действенную программу военной подготовки.
– Ты от нее в восторге?
– Да. Я стал экспертом по ружьям и полуавтоматическому оружию. Аттестован как снайпер. Умею обращаться с ручными гранатами. Сейчас изучаю минометы. Мы упорно готовимся.
– Это заметно.
– Но особенно меня интересует диверсии. Наши диверсионные отряды набирают мощь. Отец говорит, что диверсии – наш шанс.
– А чем занимался твой отец до того, как стал командором Вольфом?
– Продавал страховые полисы.
– Служил в армии?
– В снабженческих частях.
– Понятно.
– Он блестящий коммивояжер. Может продать снег эскимосам. Ты слышал его вчерашнюю речь?
– Да. А где твоя мать?
– Она оставила нас. Не вытерпела дисциплины. Я хочу сказать, мой отец требовал, чтобы все делалось вовремя и как надо, он же взял на себя огромную ответственность, организуя все это. Она не могла понять, почему иногда необходимо бить людей, чтобы они не повторяли одну и ту же ошибку. Ты меня понимаешь? Я хочу подчеркнуть, сколь велика ответственность моего отца. Он – великий человек.
– Откуда вы родом?
– Иллинойс. Штат Линкольна. Я его ненавижу. Освободить всю эту мразь!
– Тебя так воспитывали с детства?
– В каком смысле?
– Ну, в вере…
– В права белых? Конечно. Деда моего отца зарезал ниггер.
– Твоего прадеда зарезал черный?
– Почему ты так говоришь?
– Если бы его зарезал белый, ты и твой отец выступали бы против белых?
– Не нравится мне ход твоих мыслей. Что-то ты говоришь не то.
– Ты куда-нибудь уезжал отсюда?
– Из лагеря? Конечно. Мы ездили в Декатур.
– Развлеклись?
– Да нет.
– Почему?
– Отец не разрешил мне ходить в форме. Там были ниггеры. Они свободно общались с белыми. Они там прямо кишели. Подозреваю, некоторые имели при себе ножи.
– Ты испугался?
– Да нет. Мне было как-то не по себе. Они ненавидят нас.
– Кто?
– Ниггеры. Другого и быть не может!
– Почему?
– Эй, Джек, что ты такое несешь? Ты же лейтенант Крайгеля, его помощник.
– И что?
– Иной раз ты говоришь точь-в-точь, как какой-нибудь паршивый либерал. Джек улыбнулся:
– Я проверял твою мотивацию, Трейси. Мне кажется, тут в основном эмоции. Ты эмоциональная личность, Трейси? Это плохо.
– Хватит! – Трейси опустил ноги на пол.
– Мне кажется, нельзя быть настоящим бойцом за идею, если за этим стоят личностные, эмоциональные мотивы. Разве ты не читал статей Крайгеля? Он говорит, что эмоциональным людям нельзя полностью доверять. Так что относительно тебя у меня есть большие сомнения.
Трейси направился к двери. Повернулся к Джеку. С тем же выражением лица, что и его отец несколько часов тому назад.
– Мой отец – великий человек, – отчеканил Трейси. – И он говорит, что я во всем похожу на него. Я делаю все, о чем он просит! Мы заняты важным делом! Необходимым! Не сомневайся во мне, Фаони! Посмотрим, как ты поведешь себя, когда начнется стрельба. Держу пари, ты затрясешься от страха!
– Не знаю, что тебе и сказать, Трейси. – Джек так и не поднялся с вращающегося стула. – Мне представляется, что тебе надо бы разобраться, почему ты здесь, что ты тут делаешь? У меня такое ощущение, что ты слишком мягок.
Трейси захлопнул за собой дверь.
Джек хохотнул. Небо за окном уже порозовело. Он выключил настольную лампу.
– Новый день. – Джек зевнул. – Опять суета.
Глава 19
– «Блайт-Спирит». Доброе утро.
– Доброе утро. Это Джек Фаони. Могу я поговорить с моей мамой, мисс Кристел Фаони?
– Ваша мать медитирует. Вы знаете пароль, мистер Фаони?
– Здоровье, – ответил Джек.
Этим паролем Кристел пользовалась с самого первого визита в «Блайт-Спирит». Он никогда не менялся.
Джек вернулся в кабинет в бревенчатом доме, служившем штаб-квартирой, после прогулки по лагерю Орания. Когда уже совсем рассвело, он прошелся по окрестностям с видеокамерой. И заснял все. Шоссе, проселочную дорогу, трейлеры, навесы, переносные туалеты, бревенчатый дом, флагшток, флаг, окружающие лагерь холмы, мишени на стрельбище, опечатанный старинный бункер, в котором, как он предполагал, хранились оружие и боеприпасы.
Напоследок он навел видеокамеру на повара, болтающегося на толстой ветви.
Вернувшись в штаб-квартиру, он нарушил завтрак командоров Крайгеля, Вольфа и лейтенанта Трейси, сообщив им о том, что повара повесили. Завтрак командорам готовил Трейси.
Крайгель хлопнул ладонью по столу и рассмеялся.
– Понятно! Значит, они блевали не от моей речи! А я-то уж подумал, что потерял прежнюю хватку! Парни разобрались, что во всем виноват фаршированный перец! И повесили повара!
– Черт! – выругался Вольф. – Хорошего повара не так-то легко найти. Этот готовил неплохо. Из любых продуктов.
– Хорошо, что они повесили повара, а не оратора! – Крайгель вновь рассмеялся. – Другого, наверное, и быть не могло! Парни знают, что не хлебом единым жив человек!
– Извините, что помешал вашему завтраку, – продолжил Джек. – Я нашел еще одного покойника. В лесу, за женскими трейлерами.
– Возьми пару яиц, Джек, – предложил Крайгель. – Что-то у тебя усталый вид. Плохо спал? Я-то отлично выспался. Крепкий сон – лучшее лекарство от всех болезней. Вы, молодые, быстро восстанавливаете силы. Нам на это требуется куда больше времени. Давай я налью тебе кофе.
Завтрак они закончили вчетвером. Вольф и его сын обсудили, где похоронить повара и второго покойника. Трейси получил задание найти повару замену и поручить ему незамедлительно готовить завтрак. Похороны Вольф взял на себя.
– Мы отложим церковную службу, чтение Библии и мою проповедь, – решил Крайгель. – Проведем их через час после того, как этого кулинара зароют в землю. – Он в какой уж раз рассмеялся. – К одиннадцати мы успеем?
– Несомненно. – Вольф поставил на стол кружку из-под кофе. – Я хочу, чтобы все окончательно проснулись до того, как они услышат, что этот чертов еврей Моисей женился на негритоске.
С тем он и его сын вышли из дома.
Крайгель повернулся к Джеку:
– Моисей женился на негритянке? Где этот человек черпает столь безумные идеи?
– Не имею ни малейшего понятия, – ответил Джек.
Единственный в лагере телефон находился в кабинете, так что Джек знал, что его никто не подслушает. Крайгель последовал за Вольфом, чтобы посмотреть, «посинел ли труп»
Телефонистка переключила его на номер Кристел. Она взяла трубку лишь после десятого звонка. Джека это не удивило. Он привык к тому, что его мать еле двигается.
