Леонид Могилев - Созвездие мертвеца
Телевизора в квартире нет, есть приемник старый, ламповый. Игорь Михайлович клавишу утопил, нет ничего. Открыл заднюю панель, на месте предохранителя пусто. Нашел проволочку, зачистил, намотал на спичку и вложил в паз. Радио заработало. Стало легче, тогда он лег на диван и уснул.
Долг платежом красен
В свое время Серега Желнин успел поработать в Питере не только в достопамятном журнальчике, но и в хорошей газете, из которой, впрочем, вылетел довольно быстро. Он отвечал за криминал и слишком близко к сердцу принял проблемы некого Жгута. В результате Жгут избежал тюрьмы и неприятностей покруче, а Желнин сначала оказался в другом издании, а потом и вовсе в уездном городке, по принципу — с глаз долой, из сердца вон. Но старая любовь не ржавеет, и обещание: «Если ты, Серега, попросишь, братан сделает» — не осталось невостребованным. Журналист искать приключений не собирался и лишь попросил «теплого дна» для себя и Дяди Вани с девочкой. Но после визита к Карпову и засветки Дяди Вани у филолога решено было выводить всю троицу из-под удара. Финский вариант посоветовал сам Желнин. Знал он одну подлинную историю. Однажды, году так в восьмидесятом, случилась на одном из закрытых предприятий города Ленинграда одна потешная история.
Далеко не теплым зимним вечером компания финских туристов оттягивалась в ресторане на Невском проспекте. Товарищ, бывший с группой, перебрал. Не рассчитал сил. А герой рассказа, инженер-оборонщик, ужинавший в одиночестве, оказался в финской компании, с которой пропутешествовал в горячо любимый пивной бар «на Маячке». В результате инженер отправился провожать новых товарищей до автобуса, присел отдохнуть и… Один из финнов отстал от рейса, и машина ушла без него. Северные соседи уже с трудом различали, кто свой, а кто чужой, и кроме того, оборонщик оказался в «северной» куртке, а кто-то из «братьев по разуму» в пальтишке инженера. Обычная пьяная история. А кончилось тем, что на границе паспорта вынимал из внутренних карманов пассажиров более-менее трезвый господин. Инженер оказался в Финляндии.
Очнувшись в городе Хельсинки, он вначале не понял, что происходит, благо города имеют некоторое сходство. Получившие неожиданный «подарок» финны отвели его на одну из квартир, где «положили на бабу». Еще сутки инженер отдыхал, а потом решился позвонить на родной завод, главным образом, чтобы обеспечить алиби в семье. Результат оказался фантастическим. Прямой начальник бедолаги наорал на него, переключил телефон на первый отдел, где беглецу пообещали едва ли не расстрел к приказали немедленно двигаться в направлении советского посольства. Герой пришел в ужас и спросил новых товарищей, что делать, так как ему было сказано по телефону, что длины руки питерских чекистов хватит, чтобы дотянуться до любого населенного пункта в бывшей российской губернии. Этого делать, как оказалось, не следовало. Несчастного парня на пароме переправили в Швецию. Руки оказались у власти коротки, но путь домой был отрезан. Инженер остался в Швеции, со временем женился, натурализовался и никогда больше не вернулся в город Питер, где у него остались жена и дочь. Такие вот прибаутки.
Желнин предложил использовать для эвакуации финский канал, что было признано разумным ввиду некоторой либерализации отношений. Свои, родные, документы для трех героических личностей не годились. Решено было делать ксивы. Жгут не был авторитетом, просто немного разбирался в ситуации и имел некоторые знакомства. Людей у него под рукой верных было мало — двое. Конфронтация с властью не входила в его планы, но и слово нужно было держать.
Добрая традиция отдыхать от сухого закона сохранилась и сегодня. Комфортабельные автобусы увозили дорвавшихся до свободы северных братьев зачастую в нечеловеческом состоянии. Но если снять с рейса трех граждан соседней страны и позаимствовать их документы, то они неминуемо поднимут шум. Существовал риск провала, поэтому финнов решено было похитить и продержать хотя бы двое суток в «отстойнике». Для корректировки документов с вклейкой фотографий нужно было несколько часов. Рейс, с которого снимались люди, приходил через Карелию. Уезжать решено было через Выборг, на частном транспорте, прикинувшись смертельно пьяными. Водитель — русский, коллега. Операция рискованная, но группу Желнина искали уже всерьез.
— Вот оно, наше транспортное средство, — сказал Желнин.
Сияющий красавец автобус стоял на Итальянской, возле туристического агентства «Роза ветров».
— Предлагаешь взять заложников? — спросил Игорь Михайлович. — Нам, кажется, только это осталось.
— Заложником буду я, — предложила Аня, — приставляй свой кривой револьвер к моему уху и веди. Через пять минут будешь лежать в наручниках, со сломанными ребрами. Еще глотнешь газа.
— Ты бы триллеров поменьше читала, — заметил Желнин. — Финны сейчас пьют в городе. Потом будут пить в автобусе. Ничего не изменилось со времен социализма. Только водки стало больше, и теперь она дешевле. На границе их частенько по головам пересчитывают.
— А куда деть три лишние головы? И кто-нибудь будет трезвым. Опять наручники, только уже в Карелии. Фигню ты придумал, Серега, — возмутилась Аня.
— Нет, в этом что-то есть, — уцепился за идею Игорь Михайлович. — А ты уверен, что это финны, а не наши челноки-суточники?
— Мне этот автобус не совсем чужой. Я, когда в Питере хотел устроиться, в журнале одном работал, а отсюда пленки отправлял в типографию. Один автобус с нашей братвой, а другой — с их алкашами. Впрочем, все наверняка изменилось. Спросить нужно. Посидите вот в кафе угловом.
Желнин появился.
— Ты кроме жрачки и водки можешь о чем-нибудь говорить? — каким-то противным голосом прошипела Аня. — Урод какой-то!
— Ладно, ладно. Ты иди, Серега, а мы пельменей не будем. Мы чайку.
— Так там пирожки слоеные, с мясом.
— Убью его, при случае, — пообещала Аня.
— Ладно, ладно. Ты иди узнавай. — Игорь Михайлович повел Аню Сойкину в кафе. — Не будем мы ни пельменей, ни пирожков. Чаю выпьем.
Кафе разрекламированное оказалось заурядной столовкой под названием «Звездочка». Взяли они два кофе и сок апельсиновый один, для Ани.
— Ты, поди, водки хочешь? Так пей, не стесняйся, — разрешила Аня, — потом и пельмени пойдут.
— Да отстань ты со своими пельменями! Что ты к нему цепляешься?
— Да он дурак. От него все пошло и поехало.
— Главный дурак — это я. Главный и генеральный.
Минут через пять появился Желнин, с красной розой для Ани, и тут же заказал себе пельмени.
— Ну?
— Едем, конечно. Завтра в восемнадцать ноль-ноль финские товарищи возвращаются домой. А в восемь тридцать они прибывают. Завтра утром. А пока нам лучше вернуться домой.
— Я туда не хочу. Я гулять хочу. В Эрмитаж, в Русский музей, в Лавру.
— Как-нибудь в другой раз. Петербург — город, конечно, большой, но это не значит, что найти нас здесь трудней, чем в уездном городе. Вот смотри, милиционер на той стороне странно так посмотрел. Наверное, с ориентировкой сравнивает.
— Серега! — проникновенно позвала его Аня.
— Слушаю…
— Ты козел.
— А я и не спорю.
В восемь тридцать чудесный автобус был на месте. Финны выходили весело и непринужденно. Они начинали прикладываться к бутылкам, едва въехав на русскую территорию. В основном это были молодые люди лет до тридцати. Этакий мальчишник. Нужна была девочка Аниного возраста, но таковой не оказалось. Однако впереди был целый день. Всякое могло придуматься и состояться.
Женщина одного с Аней роста и телосложения сошла на асфальт города прошлых и будущих революций. Звали ее Алли.
Туристы медленно разбредались по городу. Примерно полдня они будут дефилировать по Невскому. Главное — не упустить вот эту бабенку лет сорока, стройную, легко и непринужденно одетую в брюки вельветовые, майку спортивную и курточку белую, на молнии. Вместе с ней от группы отделился ее друг, немного поодаль два мужика, «пузыря». Аня Сойкина находится в глубоком резерве. Издалека наблюдает за тем, как Желнин завязывает знакомство, а Игорь Михайлович ему ассистирует. Финны вышли на Невский, двинулись по левой стороне сна шла до Литейного, свернули было, но возвратились и недалеко от площади Восстания зашли в кафе, потом в другое. Цены их явно не устроили. Где-то уже на Старо-Невском, почти у «Шилкина», снова примеривались, выпили по банке «Невского», поморщились, дамочка даже допивать не стала, перешли на другую сторону, сели в бистро. Дамочка с другом и «пузыри». А тут и Желнин нагрянул.
— Руси-Суоми, дружба на века.
— Да, да… — головами покачали финские товарищи.
— Есть дело.
Желнин по сто пятьдесят водки «Дипломат» на всю компанию взял и по пицце с грибами и сыром.
Финны долго не могли понять, чего от них хотят, дар принимать не спешили, присматривались. Желнин косил под покупателя тачки. Спрашивал, что да как и куда лучше ехать, цену назвал крутоватую, короче, обольщал. Словесный понос и актерство сделали свое дело. Финны оттаяли, разговор завязался. Говорили они по-русски через пень-колоду, но все понимали. Желнин тарабарщину из русских, английских и финских слов, которые вколотил в свою голову по купленному вчера разговорнику, сопроводил еще водкой, томатным соком, кофе по-турецки. Закончилось все тем, что он пообещал сейчас же купить срочную поездку в Суоми, чего бы это ни стоило, и вечером уехать вместе с новыми товарищами, которым в случае успеха мероприятия отстегнуть комиссионные. Насчет срочной поездки полная чушь, но он утверждал, что у него уже есть виза, главное — сейчас на этот самый автобус место забить. Резвился Желнин на всю катушку, пока не зная, как дальше все повернется. При других обстоятельствах его бы отвадили быстро и без проблем, но он оказался психологом тонким. Договорились встретиться возле автобуса на Итальянской в половине шестого, а пока Желнин дознался, что гости пьяные пойдут в Лавру, а дальше — как Бог даст.
