Виктор Дан - Когда плачет скрипка. Часть 2
– Так и будет! – Михаил набрал номер приемной Сумченко. – Это Гречка. Добрый день! Соедините меня с Иваном Игнатьевичем, пожалуйста!
Сумченко, как всегда, начал с разноса:
– Чем ты занимаешься? Постоянно отвлекаешься на посторонние задания. Устроил стрельбу на улице. Наркоманы – не твое дело. С аптекой разберутся без тебя. Если нечего делать, отправляйся домой. Понравилось гулять в городе на командировочные…
– Виноват, что вовремя не доложил. Вы всегда так заняты… Дело в том, что наркоман, скорее всего, убийца Белостенной-старшей. Нашли его отпечатки пальцев в том месте, где висело тело…
– Вчера опять чуть не устроил перестрелку в аэропорту…
– Пытались арестовать Валентина Дробота, он тоже кандидат в убийцы…
– Вы его прошляпили!
– Он очень опасен. Мы хотели избежать кровопролития…
– Вы с Манюней постоянно держите меня за дурака. Я все узнаю последним.
– Мы ценим ваше время и не отвлекаем по мелочам, тем более, вам грех жаловаться, у вас прекрасная служба информации…
– Прекрати разговаривать со мной в таком тоне! Жду с докладом!
– Разрешите после семнадцати часов?
– Не позже! – Сумченко бросил трубку.
– Вот так! Стараешься, стараешься, а начальство тебе платит черной неблагодарностью! – пошутил Михаил, так как разговор с Сумченко почему-то улучшил его настроение. Возможно потому, что Михаил понял – развязка близка.
– Слишком стараешься! Начальство таких не любит! – в тон ему ответила Тамара Борисовна.
– Тамара Борисовна! Хотите, открою вам большую производственную тайну? Без свидетелей!
– Хочу.
– В отсутствие Манюни, мы с вами самые ценные сотрудники Управления.
– Вы зализываете свою душевную рану после вчерашней неудачи! А при чем здесь я?!
– Пользуясь случаем, отдаю вам должное… Мы едем сейчас допрашивать Совенко, а вы постарайтесь не забыть о моих поручениях.
– Запрос в Москву уже напечатан. Подпишу у начальства и отправлю по факсу немедленно. Адрес мне сообщат через полчаса. Перезвоните сюда…
– Прекрасно! Феноменально!
– Видите, успела заработать новый комплимент.
Михаил заглянул в кабинет:
– Анатолий Иванович! Я готов ехать к Сове…
– Что дала беседа?
– Многое проясняется. Детали расскажу по дороге…
– Вот копия заключения экспертов, – Фесенко протянул Сове документ на трех страницах.
Сова бледнел на глазах. Отвисла челюсть, приоткрылся рот – вид не из приятных, если учесть часто моргающие выпуклые глаза. Это была уже не хищная птица, а карась на дне лодки.
– Комментарии будут? – Фесенко даже потряс Сову за плечо, чтобы вывести из состояния прострации.
– Я не убивал! Клянусь! Это Зуб…
– Давай все по порядку! Когда и зачем вы пришли к Белостенной?
– Альтман приказал мне приехать туда к двум часам. Зуб был там. Они пили с хозяйкой.
– Кто открыл дверь?
– Зуб. И приказал сидеть в комнате Ларисы. Потом приехал этот доцент…
– Декан.
– Да, декан. Как я понял, ему открыла хозяйка, так как Зуб перебрался ко мне.
– Как долго был Крамар? О чем они говорили?
– Я не прислушивался, а вот Зуб стоял у двери. Декан был заведен, это точно.
– Сколько длился визит?
– Минут десять-пятнадцать. Когда декан ушел, Зуб вернулся к хозяйке. Через некоторое время раздался шум, потом все стихло. В комнату заходит Зуб. Весь красный, пот градом и глаза дикие. Говорит: “Помоги!” Пошел за ним на кухню. Старуха лежала на полу задушенная. Я шарахнулся назад, но Зуб схватил за воротник, приставил пушку к подбородку и зашипел: “Сейчас твои мозги будут на потолке”. Я помог ее повесить. Клянусь, она была уже мертвая!
– Ладно! Покажите на следственном эксперименте, как это было.
– Я стал на табурет, а Зуб помогал с пола. Она была очень тяжелая…
– Что было дальше?
– Он меня успокоил. Сказал, что Альтман все продумал. Если не пройдет вариант с самоубийством, то мы еще раз подставили Крамара.
– Так и сказал?
– Да, так и сказал: “еще раз…”!
– Вы знали, что Зуб убил Ларису?
– Однажды под кайфом он пожаловался, что Альтман его обманул. Дорогого кольца на пальце не оказалось. Якобы Альтман подсказал ее матери, и та внушила Ларисе снимать кольцо по вечерам. Он сказал: “За Альтманом должок. Он не расплатился за мокрое дело. Даже серьги снять не разрешил”.
Михаил и Фесенко переглянулись.
– Понятно! Снять серьги, значит, поколебать версию о виновности Крамара. Миша, позвони, будь добр, Тамаре – едем к Альтману.
Михаил вышел в коридор к телефону постового.
– Должна вас разочаровать! Пожар был именно по адресу Старикова.
– Спасибо за скверную весть! Но мы едем туда все равно.
Вышел Фесенко. Михаил встретил его словами:
– Похоже, Альтман сгорел сегодня ночью вместе со своим домом. Адрес я записал. Едем?
– Без вариантов! Сначала на место пожара, а потом в райотдел.
Служебную машину вел Михаил. Они миновали район плановой застройки и через длинную эстакаду переехали овраг, за которым начиналась Слободка, хаотически застроенный небольшими частными домами поселок. Побеленные известкой дома под черепичными и шиферными крышами утопали в садах на склонах широкого оврага. Живописную картину портили многочисленные лишайники мусорных отвалов на зеленом теле оврага и захламленный зловонный ручей на дне.
У пожарища торчало несколько зевак, которых отгонял милиционер, оставленный с этой целью. Пока велось следствие, нужно было сдерживать желающих помародерствовать. Весть о пожаре разнеслась по всей Слободке, жители которой знали хозяина как одинокого замкнутого человека. Сохранились надворные постройки и гараж. Их содержимое и привлекало дальних и близких соседей.
Фесенко и Михаил предъявили удостоверения и принялись обследовать пожарище. По остаткам стен и фундаменту они определили, что дом имел прихожую, две комнаты и веранду. Милиционер показал железную кровать, на которой нашли сильно обгоревшие останки хозяина.
– Анатолий Иванович, обратите внимание, что в той комнате, где стояла кровать пол выгорел дотла, а в соседней пострадал гораздо меньше…
– И какие из этого выводы?
– Его основательно залили бензином перед тем, как подпалить. Возможно, добавили еще горючих материалов.
– В той комнате пожар начался. Хозяин заснул с сигаретой, – пояснил милиционер.
– Возможно. Если бы только у хозяина не было клички Альтман.
Фесенко поковырялся палкой в шлаке и углях под кроватью:
– Нужно бы просеять этот мусор. Уверен, нашли бы кое-что. Например, оплавленную пулю…
– Не думаю. Зачем поднимать шум?! Зуб умеет убивать голыми руками.
– В этих садах звук пистолетного выстрела не услышишь с тридцати метров.
Михаил не стал спорить.
– Интересно, что в гараже? Гараж открывали? – спросил Михаил у милиционера. Он надеялся увидеть кое-что знакомое.
– Еще нет. Нет ключа! Нужно срезать петли автогеном.
– Не могли открыть за полдня… – процедил Фесенко. – Здесь у каждого автолюбителя электросварка.
– Без разрешения начальства не позволю, – забеспокоился милиционер. – Может, у него не было машины…
– Хорошо! Едем к твоему начальству…
– Анатолий Иванович! Я лучше здесь поспрашиваю соседей. Покажу фотографию Зуба, Совы…
– Давай, действуй! Вернусь скоро…
Сову никто не видел, зато Зуба узнали. Он иногда приходил к хозяину. Но самое приятное для Михаила заключалось в том, что у Альтмана действительно была машина.
“Запорожец” белого цвета.
Фесенко приехал с представителем райотдела милиции и автогенщиком ЖЭУ. Решили вырезать замок, а не петли, чтобы опять можно было закрыть гараж.
Машины в гараже не оказалось. Фесенко уже успел узнать через ГАИ, что это был белый “Запорожец”, 73-15ДОЖ. Более того, попросил организовать розыск машины.
Они возвращались в Управление.
– Ребята из района также убеждены, что кто-то постарался, чтобы мы не смогли установить, кто все-таки сгорел, – сказал Фесенко Михаилу.
– Этот кто-то катит уже двенадцать часов в неизвестном направлении на белом “Запорожце”.
– Да! Фору в полтыщи километров он уже получил…
– Можем заключать пари. Альтман или Зуб?
– Я ставлю на Альтмана, – ответил, не раздумывая, Фесенко. – Школа НКВД, все-таки!
– У меня не остается выбора. Да и шансы Зуба тоже велики.
– Свирепость и подлость не заменят ум и опыт.
– По этому поводу спорить не буду. Вот что еще я узнал от соседей. Альтман сам рассказывал о больших деньгах, которые он заработал на Севере.
– Чтобы не было лишних разговоров, откуда у него деньги. Типичное прикрытие левых доходов. Похоже, ты докопался до дна этого дела…
