Алексей Макеев - Надежней кляпа только пуля
— Е-мое! — Стас стукнул кулаком по столу. — Ведь знаю же это название, а не догадался, о чем речь. Страус эму длинноног, он прыгун отличный… Помнишь, в детском саду стишки учили?
— Пошли! Детский сад… — Лев направился к двери. — Ты не забывай, что сейчас нас не в угол поставят, а на уши.
В кабинете Орлова, вальяжно откинувшись в кресле, сидел гражданин неопределенного возраста в супердорогом костюме и нахально дымил толстой коричневой сигарой. Это зрелище Гурова почему-то немного рассмешило, и ему просто невыносимо захотелось предложить: «Да вы не стесняйтесь, стол — вот он, можете и ноги на него закинуть…» Но вместо этого сдержанно поздоровался и сел в кресло в стороне, стараясь не смотреть на гостя, чтобы ненароком не рассмеяться. Стас, как всегда, вошел шумно, задевая локтем — дверь, ногой — кресло, чем-то на ходу брякая и громыхая. Гость, не очень любезно оценивший взглядом появление Гурова, в сторону Стаса и вовсе взглянул с нескрываемым пренебрежением.
— Мистер Кулькофф, позвольте вам представить: наши лучшие сыщики — господин Гуров Лев Иванович и Крячко Станислав Васильевич… — чуть напыщенно, как на дипломатическом приеме, представил приятелей генерал Орлов (Лев снова едва удержался от неуместной в такой ситуации улыбки). — А это — отец разыскиваемого нами мальчика, мистер Майкл Кулькофф.
— Мы уже догадались… — лаконично известил Гуров, с показной вежливостью привстав со своего места.
— Вот как… — с сарказмом в голосе откликнулся Кулькофф. — И как же вам это удалось? Мне почему-то кажется, что господа лучшие сыщики без посторонней помощи не в состоянии найти даже дорогу к собственному дому…
— Ну, почему же? Иногда мы ее находим и самостоятельно. Бывает, бывает… — уже не тая иронии, с самым серьезным видом парировал Гуров. — Например, я уже сейчас могу отметить, что отец пропавшего мальчика вовсе не выглядит убитым горем, как будто у него в запасе, по меньшей мере, полсотни сыновей. Хотя этот — единственный и, в чем я не сомневаюсь, горячо любимый. А отсюда напрашивается весьма любопытный вывод…
— Это какой же еще вывод? — Вмиг растеряв всю свою вальяжность, Кулькофф круто повернулся в его сторону.
— Мне думается, что мистер Кулькофф об исчезновении своего сына знает гораздо больше и не хочет, чтобы об этом знали… — Гуров пристально посмотрел на Кулькоффа, отчего тот вначале съежился, затем побагровел, после чего вскочил на ноги и, размахивая руками, возмущенно возопил:
— Господин генерал! Я протестую! Это неслыханная наглость! Я пойду жаловаться лично к министру внутренних дел! Я закачу международный скандал! Я требую немедленно отстранить этих… «лучших» сыщиков и поручить розыск моего сына другим, более достойным, более квалифицированным людям. Немедленно!!!
— Да, да, мистер Кулькофф, я отстраняю господ Гурова и Крячко от розыска вашего сына и поручаю это дело другим, — вставая со своего места, с непонятной хитрецой посмотрев на Гурова, закивал Орлов. — Господа, вы свободны!
Выйдя в коридор, Стас толкнул Льва локтем и сердито пробурчал:
— Ну и на хрена ты устроил эту разборку?! А если этот индюк и в самом деле побежит к министру?! Ты и нас обоих, и Петра подставил. Да и Петр хорош — отстраняю, поручаю другим!.. — передразнил он Орлова.
— Ой, Стас! Ой, Стас! — Гуров, смеясь, укоризненно покачал головой. — Простой ты, простой — как неразменянные три копейки… Неужели ты не понял, что никуда этот надутый не побежит? Ты что, не видел, как он перепугался? Эта его истерика — сплошное актерство, попытка скрыть свой испуг. Петр, кстати, это с полуслова уловил. Идем к себе, а минут через пятнадцать опять будем у Петра, только уже без этого мистера-твистера.
Некоторое время Крячко шел молча, затем, после пары тягостных вздохов, он огорченно резюмировал:
— Тормоз! Ну вот почему всегда так: все вовремя о чем нужно догадываются, понимают любой намек, вовремя улавливают, что всерьез, а что понарошку, один я как лох — вечно где-нибудь в хвосте?.. Почему, когда все давным-давно уже в курсе дела, уже сообразили, что к чему, один я бегаю — уточняю, выясняю, выспрашиваю? Лева, я что, и в самом деле такой тупой?
— Да брось ты горемычиться! — Лев от души рассмеялся. — Не тупой, а в облаках витающий. Гарантирую, что, войдя в кабинет Петра, ты думал не о предстоящем разговоре с Кулькоффым, а о кружевцах, выглядывающих из-под края Верочкиной юбки.
— Левка, ты что, уже и мысли читать научился? — Уши Станислава слегка порозовели. — Но, я так понял, эти кружевца и ты заметил! — обрадованно спохватился он.
— Конечно, заметил… — Гуров охотно кивнул. — Я вообще очень многое замечаю. Весь вопрос-то в том, как на это реагировать. Я, например, увидел и пошел дальше, думая о предстоящем разговоре, о том, как раскрутить этого Кулькоффа, как выжать из него нужную нам информацию. А ты шел в кабинет, думая в первую очередь о женских прелестях. А потом, когда уже спохватился, успел ухватить лишь середину разговора и, разумеется, ничего не понял.
— Лев, тебе, наверное, легко живется… — с легкой завистью в голосе констатировал Стас. — Все заранее предусматриваешь, все вовремя отслеживаешь, вовремя делаешь нужные выводы… Ты, мне так кажется, никогда не ошибаешься. Не мозги у тебя, а живой компьютер.
— Ну, ты насмешил! — Лев снова рассмеялся. — Это я-то никогда не ошибаюсь? Это у меня-то вовремя нужные выводы? Стас, ты что-то последнее время стал впадать в меланхолию. Вроде бы и нос не толстый…
— А при чем тут нос?! — Крячко встревоженно схватился за кончик носа.
— Да это еще в школе я читал про физиономиста Лафатера. Был такой спец, который о человеке мог рассказать всю подноготную, на него лишь мельком взглянув. Так вот он считал, что непременный признак зануды — толстый нос.
— Да-а-а?.. — толкая дверь кабинета, Станислав еще раз озабоченно пощупал кончик своего носа.
Но сидеть им долго не пришлось. Вскоре требовательно зазвонил телефон, и приятели вновь направились к Орлову. Кулькофф уже отбыл, и Петр неспешно покуривал в одиночестве.
— Ну, Лева! Ну, ты его и ошарашил! — Орлов рассмеялся. — Честно говоря, я сначала даже не понял, куда ты гнешь. А уж когда он задергался, занервничал, дошло, что это ты его нарочно подзучил. Да, оказывается, мужичок еще тот… С двойным дном. Попытаюсь заполучить разрешение на прослушку его телефонных переговоров. Хотя… Могут и отказать. Ну вот, на твой взгляд, учитывая все, что нам уже удалось выяснить, какова его истинная роль в истории с исчезновением сына?
— Варианты тут могут быть самые разные — от прямого заказа до сокрытия факта реального похищения. Скажем, он уже сейчас тайком ведет переговоры о выкупе, но этот факт скрывает, чтобы не сделать себе антирекламу, а нас подпряг, чтобы попрессовать похитителей и сбить цену.
— Интересно мыслишь… — Петр, дымя сигаретой, потер ладонью темя. — Да, это реальный вариант. А вот насчет того, что он сам заказчик… Ну, это, по-моему, очень и очень маловероятно. Смысл? Выгода?
— Давай, как говорится, плясать от печки. — Гуров почти машинально взял сигарету из пачки Стаса, которую тот достал, чтобы тоже закурить. — А в качестве «печки» возьмем факт его бракоразводного процесса. Может быть, это тебе покажется бредом, но давай пофантазируем. Так вот, он собирается разводиться с женой, а у них общий ребенок. Суд запросто может отдать ребенка матери. Но папа Кулькофф этого не хочет. И тогда в ход пускается запасной вариант. Мальчика привозят в Россию, на его историческую родину, определяют в пансионат. Затем нанятые папенькой подручные организуют исчезновение и похищение. Вполне вероятно, что мальчик и сам совершенно не представлял своей истинной роли в происходящем. Он мог участвовать в этом спектакле, даже не догадываясь, что все это — карточный долг, бессмысленное задание — тонко рассчитанная игра. А потом, когда мальчонка уже в руках помощников его отца, те тайком вывозят сына своего патрона за пределы России. Скажем, на Украину. Оттуда его и легче, и проще вывезти куда-нибудь в Европу и спрятать где-нибудь в Альпах.
— Лева, в логике тебе не откажешь. Твоей логикой можно железобетон дробить. Ты вот только одно мне объясни: почему, так дорожа своим сыном, Кулькофф допустил, чтобы мальчик выбирался за пределы пансионата по крысиной норе, где запросто мог погибнуть от удушья? Если он все это организовал сам, то, следуя логике, он должен был и контролировать те или иные варианты операции. Как это объяснить? Головотяпством помощников или чем-то еще? Ведь по сути — мальчишка шел на верную смерть.
— Вот и мне этот момент покоя не дает. Тем более что этот путь за пределы стены мальчику подсказал псевдо-Дергачев, который, я так думаю, из их же команды.
— Поэтому, Лева, давай в первую очередь ориентироваться на вариант с реальным похищением. Тут концы как-то лучше вяжутся, — Орлов задумчиво побарабанил по столу. — В общем, формально от этого дела я вас отстранил, но фактически вы им продолжаете заниматься.
