Михаил Серегин - Безбашенный всадник
Когда уже начало смеркаться, мы всей нашей дружной компанией – Маруся потихоньку испарилась, чтобы продолжить воплощение своего плана в жизнь, – сели за стол, включили магнитофон, и застолье началось. Мы ели, громко разговаривали и от души хохотали. Немного погодя, поняв, что ему здесь ничего не грозит, из кустов выбрался прятавшийся там все это время Камаль – откровенно говоря, нам всем не хотелось, чтобы его увидели посторонние, а то мало ли что? При виде шейха Харитонов невольно передернулся, но быстро успокоился – наверное, Маруся уже провела с ним разъяснительную работу, и он знал, что это не тот араб, который украл его жеребца.
Но мы не столько ели и пили, сколько старались произвести максимум застольного шума, чтобы привлечь к себе внимание, и, надо сказать, Маруся не ошиблась в своих расчетах, потому что в разгар веселья из леса появилась и, завывая, улюлюкая, свистя и производя прочие долженствующие устрашить нас звуки, к нам направилась уже знакомая всем нам парочка: Всадник без головы на белом коне, при виде которого, коня то есть, Харитонов побледнел и схватился за сердце, и Смерть с косой. В руках у них были пылающие факелы, и на неподготовленных людей эти двое действительно могли произвести самое неизгладимое впечатление вплоть до инфаркта.
Но мы-то были подготовлены и поэтому не стали разбегаться, оглашая окрестности воплями ужаса и побросав на произвол судьбы приготовленное угощение, а вместо этого вскочили с места, стали аплодировать и восторженно кричать: «Браво!», «Бис!», «Гениально!», «Присоединяйтесь к нам! Просим вас!». Подобная и совершенно неожиданная для этих двоих наша реакция заставила их оторопело замереть и удивленно переглянуться, но потом они, перебросившись несколькими словами, видимо, пришли к какому-то решению, потому что Всадник без головы спешился, и они оба стали раскланиваться, как артисты на сцене по окончании спектакля, а мы все продолжали восхищаться их мастерством. Наконец, решив, что эту своеобразную официальную часть можно уже и закончить, Всадник снял с головы простыню и оказался лысым и довольно симпатичным мужчиной, да и Смерть сбросила свой капюшон, под которым оказался розовощекий и торжествующе улыбавшийся человек.
– Позвольте представиться! – церемонно сказал Всадник. – Евгений Назаров! Артист кино!
– А я Алексей Ушаков, артист театра! – поклонился нам его спутник, бывшая Смерть.
– Очень приятно! – сказал на это я. – Просим вас к столу!
Они охотно присоединились к нам и принялись уплетать за обе щеки – оно и понятно, изголодались! А вот Харитонов как бросился к коню, как обнял его за шею, так и застыл, не в силах оторваться. Он шептал жеребцу что-то, наверное, ласковое, которое тот, как было видно, хорошо понимал, потому что все норовил погладиться об него и шумно дышал, вздымая волосы на его голове. Камаль, как истинный любитель лошадей, тоже не мог остаться в стороне и прилип к жеребцу с другой стороны, со знанием дела осматривая его и тоже говоря, судя по тону, что-то одобрительное, а потом Харитонов с шейхом завели свой «лошадиный» разговор, и все остальное их больше не интересовало.
– Ну, слава богу, хоть с лошадью разобрались и здесь все хорошо закончилось, – шепнул я Мажору. – Одним грехом на твоей совести меньше будет.
Артисты тем временем утолили первый голод, скинули простыни, и оказалось, что под ними на них были надеты самые обыкновенные, простецкие, производства какой-нибудь российской глубинки брюки и рубашки.
– Так у вас и нормальная одежда есть! – воскликнул я.
Обрадовавшись новым слушателям и зрителям, артисты тут же принялись в лицах рассказывать о своих похождениях.
– Понимаете, господа, – говорил Назаров. – Скука и однообразие губительны для таланта! Когда ты на протяжении долгого времени видишь вокруг себя одни и те же стены, одни и те же лица, то это никак не способствует творчеству, полету мысли и вдохновению! Это то же самое, что изо дня в день играть один и тот же спектакль перед одними и теми же зрителями! Разве артист может такое выдержать? – жаловался он.
– И вы решили сбежать? – спросил я.
– Нам были необходимы новые впечатления и новые встречи! – объяснил Ушаков. – Талант артиста питается этим точно так же, как его тело едой! Мы просто задыхались там! Нам нужен был хоть глоток свободы!
– И здесь вы ее обрели! – насмешливо заметил Мажор, но, тут же получив от меня весьма чувствительный толчок ногой под столом, мгновенно заткнулся.
– Как же вы смогли убежать? – поинтересовался я.
– А! – отмахнулся Назаров. – Это было несложно! Мы просто не вернулись в корпус с вечерней прогулки после ужина, а спрятались в кустах. Потом мы дождались там ночи и перелезли через забор.
– Но ведь по радио говорили, что вы были в больничных пижамах? – удивился я. – Как же вы не привлекли ничьего внимания?
– Чьего? – в свою очередь удивился Ушаков. – Диспансер находится на окраине города, и мы просто пошли подальше от него! Вот и все! Было так славно идти себе и идти! И не ждать окрика санитара!
– О, это было чудесно! – воскликнул Назаров. – Сама природа вдохновляла нас! Мы скинули с себя ненавистные больничные пижамы и тут же преобразились.
– Сперли простыни, завернулись в них и стали чудить, – тихонько пробормотал, не удержавшись, Мажор.
– Да и действительно, – укоризненно посмотрев в сторону парня, сказал я. – Но где вы достали одежду?
– Когда мы проходили через какие-то деревни, то снимали с веревок сушившееся там белье, – объяснил Назаров и поторопился объяснить: – Но мы снимали в каждом дворе только по одной вещи, чтобы никого не обидеть.
– И вот мы пришли сюда! Когда мы попали в эту обстановку, – Ушаков повел рукой, показывая на свалку, – то поняли, какой простор открывается здесь для творчества, и решили тут остаться! Мы построили свой дом и отдыхали там душой! Мы ведь так устали от однообразной казенной атмосферы больницы, что нам захотелось домашнего уюта! Ах, это было так прекрасно: сидеть ночами под звездным небом и полностью отдаваться полету фантазии, которая уносила нас в заоблачные дали!
– А потом мы нашли беспризорного коня, и нас осенило вдохновение, – делился с нами Назаров. – Это было словно вспышка молнии! Вы даже не можете себе представить, какое это счастье вновь почувствовать себя артистом с большой буквы и творить! Творить!
– Да уж! Натворили они немало! – тихонько хмыкнул Мажор. – Чуть с ума весь поселок не свели!
– Мы создали себе сценические костюмы, – продолжил Назаров. – Обзавелись реквизитом...
– Точнее, где-то косу и простыни стащили, – продолжал комментировать Максим.
– И стали давать представления. Но все время изображать одних и тех же персонажей нам было скучно, и мы иногда менялись ролями, – закончил Ушаков.
– Где же вы оба так хорошо ездить верхом научились? – спросил я.
– А я вырос возле ипподрома и с детства на лошадях ездил, – объяснил Назаров, бывший Всадник без головы.
– А я служил в армии в конном полку киностудии, – сказала бывшая Смерть – Ушаков. – Нас там учили не только обращаться с лошадьми, но и джигитовке! – гордо добавил он.
– То-то вы смогли удержаться на лошади, когда она на дыбы встала, – одобрительно заметил я.
– Это еще что! Если хотите, я сейчас могу показать вам настоящее искусство, – предложил он.
– Думаю, что Харитонов на это не согласится, – торопливо вставил я. – Он и так сильно переживал, когда этот жеребец исчез.
– Ну, я в другой раз! – пообещал мне Ушаков.
– А ведь правда мы все здорово придумали? – спросил Назаров. Хотя комплиментов на их головы мы уже вывалили более чем достаточно, но ведь для артистов всегда мало.
– Замечательно! – с чувством подтвердил я. – Только зачем же было иногда, – быстро добавил я, – народ пугать? Мою жену, например?
– А что бы мы тогда ели? – удивился Назаров. – Только вы не подумайте, что мы опустились до банальных краж! Просто это была своеобразная плата за представление. На дачах жизнь такая скучная, а мы внесли в нее некоторое разнообразие. Мы уверены, что людям это очень понравилось! Ведь правда?
Ну что я мог ответить этим двум людям, учитывая их болезненное душевное состояние?
– Конечно, понравилось! – как можно искреннее сказал я, честно глядя им в глаза.
Глава 25
Маша. Улетевшие птички возвращены в клетку
Я сидела в микроавтобусе «Скорой помощи», который мы старательно замаскировали взятыми из леса ветками, именно взятыми, а не сорванными, потому что на такое кощунство у нас бы рука не поднялась, и кое-каким мусором со свалки, так что засада у нас получилась на загляденье. Но нас-то было не видно, а вот я имела полную возможность наблюдать за тем, как разворачивались события за столом, и радовалась, глядя на то, что все идет точно по разработанному мной плану. В общем-то в нем не было ничего сложного – мне для розыгрышей приходилось такие сценарии писать, что любой детективщик позавидует. А здесь? Все было проще простого!
