Беркли Мазер - Терминаторы
- Не думаю, что такой ответ его устроит.
- Тем хуже, ничего другого предложить не могу.
- Ты ставишь меня в дурацкое положение.
- Ничем помочь не могу, я не просил тебя сюда приезжать.
- Хватит валять дурака, - раздраженно бросил я. - Тебе нельзя уйти просто так. Ты же государственный служащий, как почтальон, полицейский...
- Или уборщик мусора. Но мы все можем оставить службу...
- Собственноручное заявление, уведомление за шесть месяцев и клятва в сохранении государственной тайны, - напомнил я, - а затем тебе придется каждый раз сообщать о своем местонахождении и планах на будущее...
- Пока я здесь, а куда собираюсь отправиться в будущем, никого, кроме меня не касается.
- Хватит играть в прятки, Уэйнрайт, - не выдержал я. - Ты прекрасно все знаешь. Номер твоего паспорта будут знать в любом аэропорту, в любой гавани Запада до конца твоих дней. Никогда не узнаешь, следит за тобой тот парень за соседним столиком или нет. Квартиру или гостиничный номер время от времени будут незаметно обыскивать, почту просматривать, а телефон прослушивать. На твоей работе в банке можно поставить крест, а легкий анонимный намек любому из возможных работодателей создаст ту же проблему. Сколько ты сможешь так продержаться?
- Жил же я до того, как эти ублюдки меня наняли.
- Мы говорим про "после". Тебе знаком их образ мыслей, а значит можешь себе представить, о чем они думают, если кто-то выпадает из обоймы.
- Да, мне все известно, - устало выдохнул он. - По полочкам раскладывать не нужно. Они рассматривают такую возможность, даже когда мы задействованы в деле. Только одна эта мысль может отравить всю жизнь.
- Профессиональный риск, - заметил я. - Нельзя зарабатывать на жизнь ковырянием в дерьме и ждать от своих друзей уверений, что ты пахнешь розами. Конечно, они подозрительны. Так им по штату положено. Черт с ними, ведь в коммерции или на производстве порядки те же - всегда существует возможность обнаружить собственное ноу-хау у соперничающей компании.
- Коммерсанту или инженеру поручают делать работу, - возразил Уэйнрайт. - Если он не справляется, его увольняют, а не посылают по его следу ищеек, когда тот ещё только приступил к работе.
- Чушь. Бухгалтеры и аудиторы всегда идут друг за другом,
- Совсем разные вещи.
- Ладно, Уэйнрайт, - сказал я. - У меня больше нет желания ввязываться в полемику или выступать в качестве доверенного лица нашего первосвященника. Мне приказали передать тебе послание. Я это сделал. Гаффер требует твоего возвращения.
- По-моему я уже говорил, что ещё не готов к этому. Как тебе это понравится?
- Давай пока оставим этот вопрос, - спокойно предложил я.
Мы замолчали, а он начал здоровой рукой что-то рисовать на пыльной земле, потом поднял взгляд на меня и горько усмехнулся.
- Ликвидация, да? До меня доходили слухи, что это твой профиль. Ты этим занимаешься собственноручно или оставляешь патану? Пуля в затылок или во сне ножом по горлу?
Уэйнрайт перестал рисовать и запустил руку под рубашку.
Ребро левой ладони пришлось ему под подбородком, а другая уже вытаскивала его руку, в которой оказался всего лишь носовой платок. Тело его после такого толчка имело много траекторий для продолжения движения, но он перевалился через спину на свою больную руку.
Я быстро осмотрелся, но этот инцидент мог видеть только Сафараз, который принес мне чай. Ошеломленный патан передал приглашение старосты остановиться в хижине для гостей. Мы подняли Уэйнрайта на ноги, отнесли его туда и уложили на койку.
Он пошевелился, затем попытался привстать.
- Извини, Уэйнрайт, - пробормотал я. - О Боже, мне действительно жаль. Откуда я мог знать, что ты там хотел достать.
Он не стал отвечать, а только откинулся на спину и закрыл глаза. Мне бросились в глаза свежие пятна крови на его повязке, но при первой же попытке рассмотреть их поближе Уэйнрайт отвел руку в сторону.
Я стоял над ним и размышлял, чем ему помочь. И тут мне вдруг попалась на глаза небольшая белая деревянная коробка с красным крестом на крышке, которая стояла на полке у изголовья кровати. В ней оказались бинты, марля, несколько пузырьков и написанная рукой Клер подробная инструкция по их применению.
Сафараз был тут же отправлен за горячей водой, а я склонился над раненым и снова повторил свою попытку. На этот раз Уэйнрайт не только не стал протестовать, но и не проявил к моей деятельности ни малейшего интереса. Рука была в плачевном состоянии: воспалившаяся огнестрельная рана требовала долгого и тщательного ухода. Следуя указаниям Клер, я промыл рану и положил свежую повязку.
Уэйнрайта лихорадило. В коробке оказался термометр, которым он так и не удосужился воспользоваться. Температура доходила до ста двух градусов, но сказывались здесь последствия ранения или это был результат подхваченной лихорадки, мне не разобраться. К тому же удалось разыскать какие-то таблетки, которые он, несмотря на указания, также игнорировал. Я приподнял его, вложил в рот пару, заставил проглотить, и вскоре мой подопечный погрузился в глубокий сон.
Рядом с койкой валялся вещмешок, содержимое которого, понятное дело, от меня не ускользнуло. Если не считать браунинга калибра 0, 38 в наплечной кобуре, там оказалось несколько полезных в дороге вещей.
Итак, мы возвращаемся вместе. На эту тему, что бы там не случилось, у меня сомнений не было. Правда, ещё оставалась надежда, что он проявит благоразумие, а унижать его конфискацией оружия мне не хотелось. Потом я решил его разрядить, но это также не входило в мои планы. В конце концов я снял боек и на этом успокоился.
С помощью зеркальца для бритья мне удалось немного привести в порядок собственное лицо, тем более, что это было, как удалось разглядеть правым глазом, совершенно необходимо. Потом я поел, уныло шевеля распухшими губами, завалился на соседнюю койку и провалился в темноту.
Много часов спустя Сафараз все-таки решился меня разбудить.
- Уже почти ночь, а сахиб так и не дал никаких указаний.
Да, кругом виноват. Патан устал не меньше меня, но все это время даже не думал об отдыхе. Я отправил его спать до утра, но тут мне попался на глаза вещмешок, который был приторочен к седлу моего пони. Все стало ясно. Сафараз уже успел вернуться к тому месту, где последний раз перед возвращением в госпиталь привязывал пони, и привел их сюда. Крюк миль на двадцать, не меньше.
Патан довольно улыбнулся и двинулся к выходу, но налетел на дверной косяк. Я посоветовал ему поменьше ударять за женщинами, и тогда ночью он сможет видеть не хуже летучей мыши. От моего замечания у него резко поднялся тонус, а я вернулся к Уэйнрайту.
Он уже проснулся, жар несколько спал, так что я разыскал старосту и получил от него немного риса и молока. По возвращении в хижину мне удалось впихнуть в него несколько ложек этого щедрого дара.
- Мы отправимся в обратный путь, как только ты немного оправишься. С первого же телефона свяжешься с Гаффером. Все остальное меня не касается, объяснил я.
- Как ты узнал, где я?
- Просто следовал полученным указаниям.
- Лжешь. Это она послала за тобой, разве не так?
- Если ты имеешь в виду Клер Калвертон, то нет.
- Ради Бога, она единственная, кто знает, где я остановился.
Все шло к тому, что ближайшие несколько дней нам предстояло провести вместе, а значит нужно было прояснить хоть один из вопросов, которые могли стать яблоком раздора. Тем более от моей откровенности большого вреда не случится, а если слегка приоткрыть карты, можно рассчитывать на ответную любезность. И, может быть, узнать о роли в этом деле Клер.
- Меня послал её отец. Боится, что она попала в какую-то неприятную историю.
- Понятно. Чисто личный интерес? - в каждом его слове звучало недоверие.
- Если хочешь, можешь снова обозвать меня лжецом, но до того, как он в Рамабае упомянул твое имя, я даже не подозревал о вашем знакомстве.
- Мне довелось вести её дела. Мы управляем благотворительным фондом госпиталя в нашем банке.
- Так ты здесь по поводу перерасхода средств? Какая жалость, что старик мне этого не объяснил. Я мог бы сэкономить массу времени и избежать мордобоя.
- Ты чертовски умен, но твоя история не вытанцовывается. Сам же говорил, что тебя послал Гаффер.
- Совершенно верно. Мне совершенно не хотелось вмешиваться в это дело, которое могло оказаться официальным заданием. Я позвонил ему, чтобы прояснить ситуацию.
- А ты в нашей иерархии находишься выше, чем я мог подумать. Я вот не знаю, куда звонить этому сукиному сыну.
- Мне тоже. Я сначала связался с Калькуттой и сообщил свой номер, а уже мне он позвонил сам.
- А ты за словом в карман не лезешь!
Во мне уже все кипело. Уэйнрайт принадлежал к числу тех, кто мог вывести из себя, даже если разговор шел только о погоде. Называя меня лжецом, когда я говорил ему чистую правду, он явно не способствовал взаимопониманию.
