Сергей Рокотов - Вышедшие из мрака
... Однако, на месте того сарая, под которым Шумилов зарыл ценности стоял добротный брусовой дом. Дом принадлежал некому профессору Самарцеву... А потом произошло нечто совершенно из ряда вон выходящее... Неподалеку от дома Самарцева Жебрак нос к носу столкнулся с женщиной лет сорока пяти. "Боже мой... Славка?" - ахнула она и стала оседать на землю. У Жебрака была хорошая память на лица - он припомнил фотографию жены Аллы, которую показывал ему в лагере Сурок. Он мигом понял, кто такая эта профессорская жена. "Молчи", - прошипел он, стараясь подражать убитому им Сурку. - "Скоро весточку подам... Только гляди - молчок, могила... Только вякни кому-нибудь - урою, в натуре..." Она испуганно кивнула головой в знак того, что все поняла.
Когда он рассказал о встрече Шалому, тот тоже немало поразился такому стечению обстоятельств. Но, как человек практичный, тут же предложил использовать такой удивительный случай в своих целях. Надо было сделать Аллу своей сообщницей, это было им на руку...
Они опять вернулись в Нижний, и снова Шалому стало плохо. Только через несколько месяцев они смогли поехать в Москву, теперь уже твердо зная, что им надо... Жили в Удельной, снимали комнатку у одной бабки, по очереди ездили на разведку... И вот... случилось непредвиденное... Однажды Шалый не вернулся, а через два дня Жебрак узнал, что он был зарезан каким-то хулиганом по пути от станции. Совершенно случайно, просто так, ни из-за чего...
Жебрака охватило отчаяние. Он впал в состояние постоянной тревоги, близкой к помешательству. Он постоянно подозревал, что за ним кто-то следит, что его снова хотят упрятать за решетку, ему ведь оставалось сидеть около шести лет, плюс статья за побег... А если вдобавок ещё нашли труп Сурка?... Ведь это он убил его, кто там станет разбираться, защищался он или нет? Единственный свидетель происшествия в тайге Шалый был мертв...
... В конце девяносто первого года, так и не разобравшись с ценностями, насмерть напуганный Жебрак через одну фирму оформил себе загранпаспорт на имя Литовченко и вылетел в Стамбул. Назад он не вернулся, начались его скитания по свету... Куда только не заносила его судьба Стамбул, Афины, Рим, Париж... Брался за любую работу, цель была одна выжить...
В Париже он повстречал старого знакомца, петербургского поэта, ещё давно эмигрировавшего в Европу после насильственной психушки. Тот помог ему устроиться на работу. Жебрак, он же Литовченко занялся переводами с французского на русский, и обратно. Он снял маленькую комнатку на Монмартре, завел круг знакомых... Так и прожил почти десять лет...
А через десять лет внезапно сказал себе и своим друзьям - все... Полунищенское существование в богатом городе не устраивало его, он чувствовал себя изгоем, он жил по фальшивому паспорту, его могли арестовать, выдворить из страны, отдать в руки российского правосудия... И он жутко тосковал по Марине, сыну, матери. Он ничего о них не знал, боялся подать о себе весточку. Но кроме них у него не было на Земле ни одного близкого человека...
Летом двухтысячного года он вылетел в Москву. Он собирался раскопать тайник, вытащить ценности, обратить их в валюту. У него были надежные люди, которые помогли бы перевести деньги в хороший банк. А самым заветным желанием было забрать с собой Марину и Антона... Но в Питер он не ездил, понимал, насколько это опасно. Ни один из его старых знакомых не знал, что он жив...
... Он снова зарисовался в Саблино и дал о себе знать Алле Самарцевой. Он поделился с ней тайной их дома и строго предупредил, что с ней будет, если она попробует его кинуть. Вообще, он понимал, что вызывает у неё какой-то животный ужас. Вроде бы, бывший муж, Данилов, убийца, подонок, но, в то же время и какой-то другой, как-то видоизменившийся, переродившийся... Все равно - страшно... К тому же, точное местонахождение клада он ей не назвал, потому что и сам знал его только примерно, через третьего человека...
Как-то раз он приехал открыто, на арендованном "Фольксвагене". Алла познакомила его со своим мужем, у них нашлось много общих тем для разговора, так как Жебрак был не менее эрудирован, нежели застойный профессор Самарцев. Но тут уже Алла поняла окончательно, что имеет дело не с Даниловым... Тот не умел так говорить, и не знал таких вещей. Да и не мог бы их узнать даже за четырнадцать лет, которые они не виделись. Окончательно убедилась она в подмене несколько позже, поглядев на мизинец на его левой ноге... Однако, вслух о том, что она поняла, что он другой человек, она не говорила. Делала вид, что уверена, что он это Данилов. Во время этого визита, воспользовавшись отсутствием Самарцева, Жебрак внимательно изучил дом и к своей радости понял, что подвал остался тот же, что и был в сарае. А ценности были спрятаны именно в подвале. Но тогда достать их он не успел, ему пришлось уехать, чтобы не вызвать подозрений хозяина дома. Затем, после его визита, Алла написала ему в Нижний, что им заинтересовался некий художник Гордеев, живущий по соседству, в свое время отбывавший срок за диссидентство. Жебрак понял, что и Гордеев принял его за Данилова. Час от часу не легче...
... Окончательно они наметили операцию на начало марта, когда Самарцев должен был отбыть в санаторий... Жебрак явился в Саблино на взятым напрокат шикарном БМВ, устроил дома у Самарцевых богатый ужин... Ужин был несколько омрачен тем, что накануне он повстречал этого художника Гордеева, и тот окинул его таким многозначительным взглядом, что Жебрак понял - от него можно ждать беды. Загадочное сходство с Даниловым начинало играть роковую роль... Надо было форсировать события...
И тут произошло нечто совсем неожиданное...
Был убит художник Гордеев, и в Саблино нагрянула милиция... Жебрак продолжал играть роль друга семьи, вальяжного безмятежного человека, наслаждающегося природой... В то же утро он познакомился с неким Борисом Ильичом Игониным, в котором его опытный глаз с первого же взгляда распознал мента.
Далее события стали разворачиваться совсем уже по непонятному сценарию... Когда Жебрак, чтобы отмести от себя все подозрения, как ни в чем не бывало отправился кататься на лыжах, Самарцев устроил жене дикий скандал, не желая отправляться в санаторий и оставлять её один на один с ним, с другом семьи, шутником и острословом. Он и до этого нередко устраивал подобные разборки. Здесь же он превзошел самого себя, стал бить её, и не сумевшая сдержать себя Алла схватила кухонный нож и пырнула его ревнивому мужу под сердце... Самарцев только успел издать хлюпающий звук... Он скончался мгновенно. Тут же появился Жебрак, то ли действительно не желающий ходить на лыжах под снегопадом, то ли почувствовавший недоброе, он и сам на этот вопрос не может ответить. Обалдевший от всех этих нарастающих как снежный ком событий, он помог ей спрятать труп в подвале, а что ему ещё оставалось делать? Они хотели немедленно вырыть ценности и бежать, но Жебрак посчитал это опасным и посоветовал ей идти к Гордеевым, чтобы хоть как-то сделать алиби. Сам же остался в доме. Но тут снова нагрянул въедливый Игонин, от которого Жебрак ждал больших неприятностей. Жебрак понял, что бежать надо немедленно, так как оставаться стало смертельно опасно, а вернуться за ценностями позднее. Он технично испортил машину своему назойливому знакомому Игонину, вернулся в Саблино и сказал Алле, что уезжает, назначив ей свидание в условленном месте, при этом пригрозив, что если она посмеет обмануть его, он доложит органам, что она убила мужа. С тем и уехал. А потом, когда в дом нагрянули Игонин и опер Порошин , и свобода Аллы и вообще весь план, висели на тоненьком волоске, ей, сам того не желая, помог следователь прокуратуры Яшин. И ей удалось улизнуть. Они встретились в условленном месте, и Алла сообщила ему, что вдобавок ко всему оказался убитым и тот самый Веревкин, которого подозревали в убийстве Гордеева. Это было вообще выше их понимания, понимали они лишь одно - и в этом преступлении могли обвинить их. Они уехали в Нижний Новгород, где у Жебрака оставались нужные связи и сели на дно. В конце апреля приехали в Саблино и откопали зарытый клад. Жебрак понял, что кое-что уже было заранее припрятано Самарцевой, и перед уходом поджег дом... Затем они поделили поровну найденное и разбежались... Зная, что Литовченко в розыске, он раздобыл себе новые документы на имя Берга, ценности обратил в валюту, и нужные люди перевели это в один из европейских банков. Вот и все - перед окончательным отъездом Жебрак решился проститься с родным Петербургом... Тогда он не знал, что Марина давно уже свободна, он вообще ни разу не подал о себе ни одной весточки... Будучи в Европе, он не мог простить ей предательства, пусть и обоснованного, а вернувшись в Россию и уже внутренне простив её, соблюдал осторожность, зная неуравновешенный характер Марины. А потом... Головокружительная развязка всей этой долгой истории...
Вот и все. Обратной дороги в Россию ему нет - это слишком опасно. Но теперь настроение его было совсем другим - он не чувствовал себя одиноким на огромной злой Земле, он знал, что Марина и Антон приедут к нему, если он их позовет... А бедная мама умерла всего пять лет назад, он-то думал, что её давно уже нет на свете... Сколько же она за эти годы перестрадала... Но горевать о переломанной жизни, гадать о том, кто так жестоко подставил его, убив Гордеева и Веревкина, он не хотел... Он хотел прожить то, что отпущено ему Богом, в достатке и с семьей...
