Антон Леонтьев - Часовня погубленных душ
Изо дня в день они бывали в магазинах, где продавались рыболовные снасти и охотничьи принадлежности, наблюдали за подозрительными покупателями или теми, кто казался таковыми. Затем девочки просто шли за этими людьми до их дома. Успехом эта акция не увенчалась.
Бывали подружки и на рынке, заглядывали в разные мастерские, но напасть на след дяди Крюка им так и не удалось. Сначала девочкам казалось, что обнаружить маньяка будет проще простого, но в итоге они убедились, что найти преступника в большом городе, каковым был Заволжск, не зная, кто именно является дядей Крюком, совершенно нереально. Однако Оля с Катей надеялись на чудо и не унывали.
Более всего они уделяли внимание школам, детским садам и площадкам, на которых играли карапузы и подростки, являвшиеся потенциальными жертвами дядя Крюка. Там во все глаза следили за подозрительными личностями, в первую очередь мужчинами, которые появлялись в поле их зрения.
Но предотвратить новые убийства девочки не смогли – через некоторые промежутки времени находили очередной труп, и жители города все глубже и глубже увязали в пучине страха и отчаяния. Дядя Крюк был чрезвычайно ловким и хитрым и не оставлял на месте преступлений никаких улик.
Приближался конец учебного года. Как-то, на большой перемене, сидя в школьном дворе и тихо переговариваясь, Оля и Катя стали свидетелями того, как школьная шпана по главе все с тем же Серегой Жирняком пристает к новичку, появившемуся в их школе с неделю назад.
Новичка звали Леня, он учился в параллельном классе и был высоким, тощим подростком с копной темных волос и с уродливыми очками в роговой оправе на носу. Мальчик переехал в Заволжск с родителями, которые теперь работали, кажется, инженерами на местной ГЭС. И в первый же день Леня поразил учительницу математики тем, что быстрее всех решил сложное уравнение, а затем прилюдно указал ей на то, что она сделала ошибку, объясняя ученикам новую тему. Учительница, Марья Григорьевна, была женщиной, возражений не терпящей, она тотчас вызвала новичка к доске, вручила ему указку и заявила: пусть тогда сам все объясняет.
Марьяша, как называли в школе учительницу математики, конечно, надеялась на то, что новичок смутится, сконфузится и попросит у нее прощения, но не тут-то было. Спокойным тоном Леня объяснил новую тему, причем, по всеобщему мнению, намного понятнее, чем Марьяша. Говорили, что, когда прозвенел звонок, та с отвисшей челюстью восседала на своем учительском месте, а новичок Леня, положив на ее стол указку, поинтересовался, сможет ли он объяснить в следующий раз своим одноклассникам и другую тему.
Слухи об этом инциденте тотчас расползлись по школе, и Леня в одночасье стал личностью поистине легендарной. Что, конечно же, не могло понравиться Жирняку Сереге и его прихвостням – они были второгодниками, и вся школа, как учителя, так и особенно школьники из младших классов, с нетерпением ждала окончания учебного года, потому что тогда великовозрастные балбесы, задиравшие малышей и дерзившие преподавателям, наконец-то уйдут в ПТУ.
А пока Серега Жирняк, окруженный дружками, шествуя по школьному двору, окидывал взором свое «королевство». Все, кто попадался на его пути, тотчас отводили глаза – никто не хотел стать мишенью для оскорблений или, еще хуже, получить от Сереги в глаз.
Тут в поле зрения Жирняка попал новичок Леня – тот сидел на лавке, на которой в большую перемену восседала обычно шпана и на которую никто без разрешения школьных хулиганов просто так усесться не имел права. Похоже, Леня просто не знал об этом, потому и опустился на свободную лавку (все остальные были заняты), вынул из ранца бутерброд с сыром и колбасой и стал медленно поглощать его, посматривая на сиявшее в лазурном небе золотистое солнце.
– Опаньки! – произнес один из «шестерок» Сереги, долговязый, патлатый, прыщеватый Деня. – И кто это на нашем месте-то расселся?
Серега, важно шествовавший впереди всех, нахмурил густые брови, потряс толстыми отвислыми щеками и, подойдя к Лене, который при его появлении не испугался или, во всяком случае, не подал виду, пробасил:
– Эй, ты, четырехглазый урод! Живо поднял свою вонючую задницу и сдристнул отсюда! Тут наше место! Усек?
Разговоры и игры в школьном дворе тотчас прекратились. Все уставились в сторону Сереги, его шайки и новичка, продолжавшего спокойно поедать бутерброд. Учителей поблизости не было, до начала урока оставалось еще около пятнадцати минут. И это значило, что за четверть часа могло случиться много чего интересного. Все понимали, что сейчас ждет новичка: суровое наказание за то, что он посмел занять лавку Сереги и его дружков.
Потянулись томительные секунды ожидания. Леня медленно прожевал кусок бутерброда и наконец соизволил взглянуть на Серегу Жирняка, который возвышался, подобно скале, перед ним. Лицо главы шайки приобрело оттенок переспевшей сливы – еще бы, ведь новичок вел себя не просто нагло, а супернагло! При появлении Сереги и его свиты требовалось тотчас подниматься. И никто не имел права смотреть им в глаза, а вот Леня дерзко посматривал в выпученные, налившиеся кровью зенки Жирняка.
– Ты что, дятел, оглох? – проорал Серега. – Я тебя спрашиваю, четырехглазый урод!
– В самом деле, жиртрест? – раздался спокойный голос Лени. – Извини, не сразу понял. Думал, что ты разговариваешь сам с собой. Или со своим прихвостнем.
И он указал на одну из «шестерок» Сереги, сумасшедшего Борьку, который тоже был в очках. Борька, тряся головой, задумался над словами Лени, а когда до него дошло, что тот имеет в виду, тотчас полез на него с кулаками. Однако его остановил Серега.
В школьном дворе было очень тихо. Все понимали, что сейчас последует знатная трепка. Ведь новичок не просто занял лавку шпаны, не просто вел себя с Сергеем независимо и нагло, но еще и посмел прилюдно унизить его – назвал его жиртрестом!
Серега действительно выглядел как ходячая гора – огромные руки и ноги, приплюснутая голова, насаженная на мощную шею, и выпирающий живот. Однако никто и никогда не смел хотя бы намекнуть на то, что он слишком толст. Потому что высказывания по поводу своей полноты Серега ненавидел более всего.
– Как ты меня назвал, выродок? – прошипел Серега. – Ну-ка, повтори!
Но Леня молча жевал бутерброд.
Серега, победоносно окинув взором школьный двор, заявил:
– Что, ссышь, дерьмук! Учти, придется за свой базар отвечать. Не завидую я тебе, четырехглазая мразь! Ой, как не завидую! Эй, Деня, почему этот уродец сидит, когда я с ним разговариваю? Он что, правил хорошего тона не знает? Ну-ка, поставь его на колени!
Прыщавый Деня, который, в отличие от Сереги, был чрезвычайно спортивным типом, вразвалочку подошел к Лене и прогнусавил:
– Что, петушок, докукарекался? Серега прав, придется тебе сейчас за базар ответить. Но сегодня я добрый, так что даю тебе возможность самому сделать то, что надо. Ну-ка, быстро встал с лавки, опустился на колени и облизал Сереге ботинки!
И он указал на грязные, давно не чищенные боты Жирняка. Через эту унизительную процедуру пришлось пройти многим, и тех, кто не соглашался, подручные Жирняка принуждали силой.
– Твой приятель-жиртрест не умеет чистить ботинки? – произнес спокойно Леня. – Какая жалость… Впрочем, не все еще потеряно. Пусть отправится в детский сад, там ему самое место, поскольку его ментальный уровень соответствует уровню грудничков. Твой, собственно, тоже, мой прыщастый друг!
Лицо Жирняка Сереги побагровело. Еще бы, новичок во второй раз назвал его жиртрестом! А Деня затрясся, как будто наступил на оголенный провод, – он входил в раж, если кто-то упоминал обильно покрывавшие его некрасивую физиономию угри.
– Сейчас ты у меня не только ботинки лизать будешь, но и дерьмо жрать, четырехглазец! – проорал Деня, кидаясь на Леню. – Но для начала я сниму с тебя твои беспонтовые очочки! Кулаком по морде!
Она занес руку над лицом Лени, явно желая сорвать с того очки и, по всей видимости, сломать их, но тут произошло невероятное – последовало резкое движение, в воздухе что-то мелькнуло, и секундой позже Деня валялся на траве, корчась в судорогах, а над ним, держа поверженного за вывернутое запястье, стоял новичок.
– Эй, больно же! – захныкал «шестерка», с которого тотчас слетела вся спесь. – Ты сейчас мне кость сломаешь, урод!
– Как ты меня назвал? – произнес новичок с приветливой улыбкой. – Запомни, слово «урод» ты имеешь право употреблять только тогда, когда смотришься в зеркало или здороваешься со своим другом-жиртрестом. Договорились? Так договорились или нет?
Видимо, Леня продолжил выворачивать Дене руку, потому что тот прохрипел:
– Договорились, договорились! Только отпусти меня!
– Не знаешь, как ко мне обращаться? – добавил новичок. – Я тебе помогу. Для друзей я Леня, а для таких, как ты, Леонид Витальевич. Так что повтори: «Договорились, Леонид Витальевич!»
