Марина Серова - Черная кошка
Я, например, могу просто остаться в клинике и проследить за тем, как будет вести себя этот врач, или могу... в общем, я много что могу. Разберемся на месте.
Оказавшись в клинике, я поинтересовалась, где могу найти врача, имя у которого было еще похлеще, чем у Мурзановского. Впрочем, начиналось оно довольно прилично: Иванов Степан. Классическое русское имя. Иванов Степан, Степанов Иван. Откуда «внутри» такого имени оказалось отчество Измайлович – пусть это останется на совести его мамы.
Я нашла указанный мне кабинет и скромно постучала в дверь.
– Да-да, входите, – с готовностью раздалось изнутри.
– Здравствуйте, – сказала я, открыв дверь и входя в очень небольшое помещение, доверху заваленное какими-то бумагами, хотя на столе стоял компьютер, в котором наверняка могло уместиться все их содержание. – Мне нужен Иванов Степан Измайлович.
– Это я. Слушаю вас.
С первого взгляда Степан Измайлович произвел на меня настолько положительное впечатление, что я почувствовала, что начинаю терять бдительность, еще не начав разговор. Большие голубые глаза, с интересом и любознательностью взирающие на мир, почти седые волосы, общее доброжелательное и какое-то немножко детское выражение – все это, без сомнения, обезоруживало собеседника моментально. Этот человек заглядывал вам не в глаза, а прямо в душу, причем казалось, что он видит только самые прекрасные грани этой души. Наверняка дети, даже психически больные, раскрывались, беседуя с ним, и ничуть не комплексовали. Так же захотелось раскрыться и мне.
Мысль о том, что Иванов Степан Измайлович согласился за деньги уморить ребенка, была невозможна в принципе. Но мне встречались перевоплощения и покруче, и я очень хорошо знала, что в делах частного сыска нельзя полагаться на эмоции.
– Я – частный детектив, – без ненужных вступлений сообщила я.
Выражение лица моего собеседника ничуть не изменилось. Оно осталось таким же внимательным и доброжелательным. Думаю, оно осталось бы точно таким же, если бы я сообщила ему, что я Наполеон. Опытный психиатр, без сомнения, слыхивал и не такое, и мне вдруг показалось, что сейчас он с тем же вежливым и доброжелательным выражением лица скажет мне, что я немножко перепутала. Что здесь – детское отделение, а мне нужно во взрослое.
– Я частный детектив из Тарасова, – упрямо повторила я. – Мое имя Татьяна Иванова. Я разыскиваю девочку. По моим сведениям, она должна находиться у вас.
– Девочку? – произнес наконец врач.
– Да, девочку. Настю Колобкову.
Я очень внимательно следила за реакцией Иванова на это имя, но снова не увидела ничего особенного. Реакцию эту можно было бы выразить примерно следующим образом: «Нет, кажется, не Наполеон». Очевидно, услышав знакомое имя, доктор поверил, что я здесь действительно по делу.
– Вы родственница?
– Вы, кажется, не поняли меня. Я – частный детектив. Разыскиваю девочку по поручению моего клиента.
– Ах да, детектив... – Иванов снова с некоторым сомнением взглянул на меня, как бы мысленно стараясь ответить на вопрос: «А точно не Наполеон?»
«Да не Наполеон же, давай уже, въезжай», – изо всех сил мысленно посылала я ему сигналы.
– А для чего вам Настя?
– Так она у вас?
– Да, у нас. Зачем она вам?
– Я ведь сказала, что разыскиваю девочку по поручению клиента.
– А кто ваш клиент?
– Это закрытая информация.
– А-а... вон оно как. Ваша информация, значит, закрытая, а моя, значит, должна быть открытой? А вам известно, что наше заведение тоже... в общем-то... довольно закрытое, а?
В его тоне стали слышны не просто недовольные, а даже враждебные нотки, и я ясно поняла, что еще немного – и он просто выпроводит меня. И сопротивление будет однозначно бесполезным. Что-что, а уж санитары-то в этом «закрытом» заведении наверняка вполне на уровне.
Но почему он так резко переменился? Минуту назад был доброжелательным и открытым, и вдруг... Причем именно после того, как узнал, что я ищу Настю.
Неужели его все-таки купили?
Что-то тут было не так.
– Позвольте, мы, кажется, не понимаем друг друга. Я действую в интересах девочки. Мне известно, что ей угрожает опасность. Мне также известно, что еще три дня назад она была совершенно нормальной и не нуждалась в услугах психиатра...
Уловив изменения в выражении лица доктора при моей последней фразе, я поняла, на что нужно нажимать.
– Да, еще совсем недавно она была совершенно нормальной, и те отклонения, которые вы, возможно, могли заметить, вызваны только действием препаратов. Понимаете? Сильных психотропных препаратов, с помощью которых нормального ребенка хотят сделать ненормальным.
Я видела, что мои слова подействовали, но доктор тоже не собирался сдаваться просто так.
– Что за вздор? – произнес он, немного помолчав. – С чего это вы взяли?
– Да с того, что как минимум десяток свидетелей в Тарасове смогут подтвердить вам, что еще три дня назад она была абсолютно нормальной.
– Хм... В Тарасове... то – в Тарасове, а то... Психический срыв может произойти в любой момент, его могут спровоцировать очень разные причины, и вовсе не обязательно, что это лекарства. Сильные переживания, например...
Я, кажется, начинала догадываться, что произошло. Видимо, познакомившись с Ивановым, чернявый так же, как и я, понял, что предлагать деньги здесь бесполезно. А вот душещипательная история может пригодиться. Ему даже не нужно было ничего особенно выдумывать. Девочка, совсем недавно потерявшая отца, – чем не ситуация для «психологического срыва»?
– Вам, вероятно, сказали, что недавно у Насти случилось какое-то горе, не правда ли?
– Ну, предположим.
– Хорошо. Попробуем зайти с другой стороны. Я сейчас постараюсь описать человека, который привел к вам ее, и если описание будет похожим, вы сами этим подтвердите, что имели дело с преступником.
– С каким еще преступником? Не говорите ерунды. Ее привезли родственники!
– Родственники? В самом деле? Как мило! Но должна разочаровать вас: после смерти отца у нее не осталось родственников.
Иванов снова ненадолго «затормозил», вероятно удивившись, что мне известно про смерть Настиного отца.
– Ну да, – через некоторое время сказал он. – Они и не утверждали, что они – кровные родственники. Женщина сказала, что она вторая жена ее отца, то есть мачеха, а мужчина – дядя.
Женщина? Минуточку... женщина... Ну, конечно!
Когда мой клиент, Николай Семенов, рассказывал мне предысторию Насти, у меня сложилось настолько стойкое убеждение в том, что ее мачеха не желает иметь к девочке ни малейшего отношения, что до сих пор я как-то даже не принимала ее в расчет. А между тем после смерти отца Насти именно мачеха, та самая пресловутая Эльвира, является наиболее близкой родственницей девочке, и именно ей было бы проще остальных манипулировать с завещанием!
«Так вот он – этот загадочный заказчик! А я-то голову себе ломаю! А чернявый, значит, у нас дядя? На самом деле – брат Эльвиры? Хм... А что? Все может быть», – подумала я.
Впрочем, раздумывать было некогда, и я продолжала расспросы.
– Мужчина – высокий брюнет?
– Ну... предположим.
– Крепкое телосложение, узкие губы?
– Знаете ли... вы... запутали вы меня совсем! Они мне говорили, что девочку могут искать. И тоже, между прочим, с тем, чтобы причинить ей зло. А она и так в плохом состоянии. Разберитесь-ка вы сначала между собой, а потом уж к ребенку идите.
Теперь все было совершенно ясно. Чтобы подстраховаться, чернявый и Эльвира (теперь я знала, что в больницу приходила именно она) заморочили голову доктору, наговорив с три короба о грозящих Насте опасностях, хотя настоящую и единственную опасность представляли для нее только они сами. Вот почему он не хотел разговаривать со мной. А вовсе не потому, что его купили.
Я решила раскрыть карты.
– Видите ли, Степан Измайлович, боюсь, что мачеха Насти и ее так называемый дядя ввели вас в заблуждение. Причинить ей зло хотят именно они! Но вы, конечно, не должны верить мне на слово. Как я уже говорила вам, я – частное лицо, но я действую в содружестве с местными органами внутренних дел, и если вы не верите мне, то можете позвонить подполковнику Давыденко, он подтвердит мои полномочия и то, что я приехала сюда именно за тем, чтобы помочь Насте, а не навредить ей.
– Хм... Да? Какому это подполковнику, вы сказали?
– Подполковнику Давыденко.
– Хм, не знаю такого.
– А кого вы знаете?
Было очевидно, что доктор все еще не доверял мне.
– Послушайте, девушка... как вас там...
– Татьяна Иванова. Мы с вами однофамильцы.
– Ну да, Иванова. Откуда я знаю, что человек, которому я позвоню, именно подполковник милиции? Он может назваться кем угодно. Может, вы заранее договорились с ним, и...
