Раймонд Чандлер - Спящая красавица
— Например?
— Например в Кливленде.
-— Дикое предположение.
Возможно,— согласился я.— Приходится гадать и ожидать, когда что-то произойдет. Я часто ошибаюсь, но это чисто профессиональное заболевание, если можно так выразиться. Если хотите, я познакомлю вас с ходом своих мыслей.
— Слушаю.
Лагарди снова взял нож и поставил его вертикально, острием на стол.
— Вы були знакомы с Клаузеном,— начал я.— Он был умело заколот в шею ножом для колки льда. Это произошло в то время, когда я находился в том доме на втором этаже и разговаривал с мошенником, неким Хиксом. Он поспешил убраться оттуда, выдрав из регистрационной книги лист с именем Оррина Куэста. Позже, в тот же день, Хикса закололи тоже ножом для колки льда, в одном из отелей Лос-Анджелеса. Его комнату обыскали, но ничего не нашли. Мне повезло больше: я нашел то, что искали другие. Предположение первое: Клаузен и Хикс были убиты одним человеком, но, возможно, по разным причинам. Хикса убили, потому что он влез в чужой рэкет, а Клаузена из-за того, что он был трепливым пьяницей и мог знать убийцу Хикса. Ну как, пока убедительно?
— Меня это совершенно .не интересует,— ответил Лагарди.
— Однако вы слушаете. Полагаю, по причине хорошего воспитания. О’кей. Итак, что же я нашел? Фотографию одной кинозвезды, завтракающей в определенный день в одном голливудском ресторане, в обществе его владельца, в недавнем прошлом, вероятно, кливлендского гангстера. В тот день формально этот гангстер сидел в тюрьме, а его партнера и соперника по банде застрелили на Франклин авеню.
Почему он сидел в тюрьме? Потому что копам намекнули, кто он такой, а они предпочитают выставлять подобных молодчиков из города. Кто же сообщил им это? По моему убеждению, сам гангстер, который хотел убрать соперника, но так, чтобы убийство не пришили ему. Заключение в тюрьму дало ему прекрасное алиби.
— Ваши предположения совершенно фантастичны,— заметил Лагарди.
— Конечно. Дальше будет еще хуже. Копам ничего не удалось доказать в отношении гангстера, а кливлендская полиция им не заинтересовалась. Лос-анджелесским копам пришлось освободить его, но они не сделали бы этого, если бы видели тот снимок. Следовательно, эта фотография является сильным средством для шантажа. Ее можно применить как против бывшего кливлендского гангстера, так и против кинозвезды, рискнувшей появляться с ним в общественных местах. Разумный человек мог бы заработать на этом снимке целое состояние. Но Хикс был недостаточно умен.
Предположение второе: этот снимок был сделан Оррином Куэстом, которого я разыскиваю. Он снял эту пару «лейкой» или «контаксом» без вспышки, так, что люди не подозревали об этом. У Кузста была «лейка», и он любил проделывать подобные вещи. В данном случае он действовал из корыстных мотивов. Каким же образом ему удалось сделать этот снимок? Ответ простой: кинозвезда была его сестрой, и он мог подойти и поговорить с ней. У Куэста не было работы, а в деньгах он нуждался. Очень похоже, что сестра дала ему немного денег и поставила условие, чтобы он оставил ее в покое. Она не хотела поддерживать связь со своей семьей. Это тоже фантастично, доктор?
Лагарди мрачно смотрел на меня.
— Не знаю,— медленно проговорил он.— Это открывает ряд интересных возможностей. Но почему вы рассказываете мне эту запутанную историю?
Он вынул из коробки сигарету, а другую перебросил мне. Я поймал ее. Это была толстая египетская сигарета, на мой вкус слишком крепкая. Я вертел ее в пальцах и глядел в. темные грустные глаза доктора. Он закурил свою сигарету и нервно затянулся.
— Теперь я введу и вас в рассказанную мной историю,— продолжал я.— Вы знали Клаузена, по вашим словам, профессионально. Я предъявил ему свою визитную карточку, где указано, что я частный детектив. Тогда. он попытался позвонить вам, но был слишком пьян й не мог разговаривать. Я запомнил номер и позже сообщил вам по телефону о его смерти. Зачем?- Если бы вы были чисты перед законом, то заявили бы в полицию о моем звонке. Но вы этого не сделали. Почему? Вы были знакомы с Клаузеном и с кем-то из его жильцов. Однако доказать этого я не смогу.
Другое предположение: вы знали Хикса, или Оррина Куэста, или их обоих. Полиции Лос-Анджелеса не удалось установить личность бывшего кливлендского гангстера— давайте назовем его Стилгрейвом,— но кто-то мог это сделать, иначе ради этого снимка не стоило убивать людей. Вы никогда не практиковали в Кливленде, доктор?
— Конечно, нет.
Голос Лагарди, казалось, доносился издалека. В глазах его было то же отсутствующее выражение. Он сидел неподвижно, держа во рту сигарету.
— В полиции есть целая комната адресных книг и справочников,— продолжал я.— Я могу проверить это, не выходя от вас... Наверняка несколько лет назад вы располагали приличным врачебным кабинетом в деловом районе, а теперь — эта жалкая практика в захудалом городишке. Наверно, вы хотели сменить фамилию, но не смогли из-за лицензии на практику. Кто-то должен был руководить этой игрой, доктор. Клаузен был ничтожеством-пьяницей, Хикс — дураком,, а Оррин годился только на вторые роли. Но их можно было использовать. Вы лично не могли выступить против Стилгрейва, тогда вы бы остались в живых ровно столько времени, сколько нужно, чтобы крикнуть «мама!». Поэтому вам пришлось действовать с помощью пешек, вы подставляли их вместо себя и жертвовали ими по мере надобности. Ну как, мы достигли чего-нибудь?
Лагарди слегка улыбнулся и со вздохом откинулся на спинку кресла.
— Есть еще одно предположение, мистер Марлоу,—-почти прошептал он.— Вы круглый идиот.
Я усмехнулся и полез в карман за спичками, чтобы Закурить толстую египетскую сигарету.
— К сказанному могу добавить,— напомнил я,— что сестра Оррина позвонила мне и сообщила, что он в вашем доме. Согласен, что каждый приведенный мной аргумент имеет свои слабые стороны, но любопытно, что все они, фокусируются на вас.
Я спокойно затянулся сигаретой. Дагарди наблюдал за мной. Вдруг его лицо заколыхалось и стало расплываться в воздухе, то удаляясь, то приближаясь. Я почувствовал стеснение в груди, а мой мозг перешел на черепаший шаг.
— Что происходит? — услышал я свой невнятный голос.
Я стиснул ручки кресла и попытался встать.
— Что я, одурел, что ли?—пробормотал я, все еще держа во рту сигарету и затягиваясь.
«Одурел» было слишком слабым определением моего состояния.
Я встал, но мои ноги, казалось, были налиты цементом. Мой собственный голос доносился до меня, словно через ватную прокладку. Я отпустил ручки кресла и протянул руку к сигарете. Несколько раз промахнувшись, я наконец ухватился за нее, но на ощупь это была не сигарета, а слоновья нога с острыми когтями, вцепившимися в мою руку. Я тряхнул ею, и слон убрал негу. Смутная, но громадная фигура встала передо мной, затем мул лягнул меня в грудь. Я сел на пол.
— Немного цианида,—-послышался чей-то голос,— Не роковую дозу, даже не опасную. Просто для успокоения...
Я начал подниматься с пола. Приходилось ли вам когда-нибудь подниматься с пола, который делает мертвую петлю? Когда пол немного успокоился, я встал под углом в сорок пять градусов к нему, собрался с силами и пошел. На горизонте виднелось что-то похожее на надгробие Наполеона. Вполне подходящий объект, и я, шатаясь, направился, к нему. Мое сердце билось часто и глухо, и мне было трудно дышать. Так бывает после беготни на футбольном поле, когда кажется, что ты никогда уже не сможешь вздохнуть: Никогда, никогда...
Потом надгробие Наполеона превратилось в плот,-качающийся на волнах, а на плоту стоял человек. Он был чем-то знаком мне. Я направился к нему и ударился плечом о стену. Голова моя закружилась, и я стал отчаянно цепляться за что попало, чтобы удержаться на ногах. Под руку мне подвернулся только ковер. Как я очутился на полу, не знаю — это тайна. Я пополз по ковру, не чувствуя ни ног, ни рук. Я полз к темной деревянной стене, а может, к мраморной. Передо мной снова возвышалось надгробие Наполеона. Что такого я сделал ему, за что он обрушивает на меня свое надгробие?
— Нужно выпить воды,— сказал я.
Я прислушался к эху, но его не было. Может быть, я ничего не говорил, а только подумал? Цианид — вот о чем стоит подумать, пока ползешь по тоннелю. Он сказал: «Не роковая-доза». О’кей, значит, это была всего лишь милая шутка. Так сказать, полуроковая доза.
«Частный сыщик Филип Марлоу, возраста тридцати восьми лет, с подмоченной репутацией, был вчера вечером задержан полицией в подземном тоннеле с роялем на спине. На допросе в полицейском участке Марлоу заявил, что он взялся доставить рояль магарадже Нишапура. Марлоу задержан для следствия. Шеф' полиции заявил, что сообщение для прессы будет сделано через двенадцать часов».
