Анна Данилова - Услуги особого рода
– Нате, подавитесь этими вещами. Вам лечиться надо, вы – псих, идиот… неужели вы думаете, что мне нужны его вещи?
– Заткнись. – Он поймал пакет и сразу же вывалил содержимое на пол, принялся рассматривать вещи. Затем, пожав плечами, снова запихал обратно в пакет и бросился к двери. Анна некоторое время стояла неподвижно, все еще не веря в свое везение. Оказывается, этому больному действительно только и надо было, что взять пакет. Очнувшись, она заперла двери на все замки и лишь после этого принялась осматривать квартиру. Постель Маши была аккуратно застелена. Судя по тому, сколько осталось еды, Маша не обедала. Вероятно, она либо сама ушла из квартиры (но тогда она должна была оставить записку), либо ее увез с собой Григорий. И записка нашлась. В гостиной на столе. «Пошла прогуляться. Скоро вернусь. Маша». Здесь же рядом записка от Гриши: «Приглашаю вас двоих вечером на ужин в ресторан. Будьте в 20 ч. дома. Позвоню. Гриша».
Ну вот, теперь мы и ужинать будем втроем. Я, он и его пассия.
Она вошла в ванную комнату, наполнила ванну горячей водой, разделась и легла. Закрыла глаза, и сразу же перед ее мысленным взором возник Максим. Его улыбка и глаза. Потом замелькали картинки прожитого дня: отвратительная, с одутловатым лицом Ядвига, разгромленная квартира Вегеле и его посиневший труп на полу… И вот теперь она осталась совсем одна. Где-то вне ее опустевшего жилища жил своей жизнью ставший ей совсем чужим Григорий, гуляет где-то, подставив свое бледное лицо весеннему солнцу, потерявшая память Маша. Но где она гуляет? И эти две записки – не две ли уловки, две ловушки, маневр, чтобы запутать ее окончательно? Мы, мол, гуляем порознь. Но на самом деле мы вместе, а это ты одна. Совсем одна. Тебя и Миша бросил, да и Матайтис, получив свое, исчезнет из твоей жизни так же неожиданно, как и появился. Кроме того, Матайтис – наш человек, и он действует с нами заодно. Он скоро бросит тебя, как использованную вещь, и тогда ты снова решишься на рискованное путешествие, стремительную и опасную поездку в никуда, только теперь уже на твоем пути не возникнет подставной машины и подставной жертвы. Ты уже на сотом километре впишешься в столб или вовсе слетишь с моста в какой-нибудь овраг, и на месте катастрофы, на месте твоей гибели ни одна добрая душа не положит цветы или пластмассовый венок с красными гвоздиками и искусственной хвоей. Тебя не будет, как не останется и памяти о тебе.
Она открыла глаза. Кто-то настойчиво звонил в дверь. Анна выбралась из ванны, набросила халат и пошла открывать. Это была Маша. Лицо ее порозовело от свежего воздуха, да и сама она светилась счастьем.
– Там так хорошо, на улице, – сказала она прямо с порога, бросаясь в порыве радостных чувств Анне на шею и обнимая ее, как если бы они были предельно близкими людьми. Как сестры. Или как мать и дочь.
– Машенька, где ты была? Я волновалась, – солгала Анна, поскольку она хоть и волновалась, но не из-за Маши, а из-за уверенности в том, что ею манипулируют как хотят, обманывают при каждом удобном случае, дурачат, наконец.
– Я каталась на метро. Аня, ты извини, но я взяла немного денег. Без них меня не пустили бы даже в метро.
– Ты была в метро?
– Ну да. Доехала до Маяковки, вышла и сразу же нашла свой дом.
– Как это… нашла свой дом?
– Не знаю. Дом я узнала сразу же, вошла во двор, затем в подъезд. Со мной поздоровалась консьержка. Ее зовут Зина. Она вязала. Увидела меня и спросила, в порядке ли я. Я сказала, что все нормально. Поднялась на свой этаж и остановилась перед дверью. Если бы у меня был ключ, то я бы вошла туда… Я мысленно увидела длинный коридор с большим зеркальным шкафом. Красный ковер. Картины на стенах. Я даже позвонила. Подумала, а вдруг кто-нибудь дома. Но мне никто не открыл. А потом на меня навалились страхи. Мне стало дурно. Голова закружилась, я выбежала из подъезда на свежий воздух и долго сидела на лавке. Пот лил с меня градом. Мне надо принять душ. Не ругай меня за самовольство.
Все услышанное Анной казалось бредом. Но, с другой стороны, зачем ей лгать, что она нашла свой дом? Теперь, когда они убедятся в том, что это правда, Анне станет легче. Маша покинет ее, и вся эта история с катастрофами и убийствами останется в прошлом. В кошмарном прошлом. Все это так. Но как же тогда объяснить ночной разговор Григория с Машей? Разве что предположить, что Маше больше незачем изображать из себя больную и беспамятную? Что теперь, возможно, уже с этой минуты начинается очередной этап плана, где ей, Анне, уготована какая-то новая роль. Миссия. Но какая? И что от нее вообще хотят?
Когда Маша вошла в ванную, Анна представила себе, как следом за ней заходит и она, как, улучив момент, когда Маша будет уже лежать в ванне в воде, она набросится на нее и начнет топить, вернее, делать вид, что топит, чтобы вынудить ее признаться во всем. Признаться и объяснить, что же на самом деле происходит. Но тут мысль ее скользнула в другую сторону: Миша. Женат ли он на самом деле? Анна подошла к телефону и набрала его номер. Трубку взяли почти сразу же. Анна услышала женский голос:
– Вам кого?
– Михаила. Извините, с кем я разговариваю?
– С женой. Но Миши нет…
– Разве он женат? – Вопрос был нелогичен, жесток.
– Может, представитесь? – В голосе прозвучала горечь женщины, уставшей отвечать на подобные звонки. Анна почувствовала это кожей, сердцем, всей своей женской сутью.
– Я его одноклассница. – Ей вдруг стало жаль эту совершенно незнакомую ей молодую женщину, на свою беду вышедшую замуж за Мишу и уже наверняка успевшую разочароваться в этом браке. – Миша обещал помочь мне в одном вопросе… Вы не переживайте, у нас чисто деловые отношения. Просто я на самом деле не знала, что он женат. И давно?
– Нет, совсем недавно… – вздохнули на другом конце провода.
– Скажите ему, что звонила Анна. Он знает. Всего вам хорошего. До свидания.
Сердце ее билось по-прежнему спокойно. Оно теперь уже никогда не заволнуется от голоса Миши, от его появления, от его поцелуев. Чувство умерло, как умирают люди. Как умирают цветы и животные. Все в прошлом. Забыть и лететь вперед навстречу новой жизни. Навстречу Матайтису?
Она разогрела ужин и в ожидании Маши позвонила Максиму. Рассказала о том, что к Маше частично вернулась память и что завтра они скорее всего уже вместе с ней поедут на Маяковку, чтобы взглянуть на этот дом. Возможно, придется задавать вопросы консьержке, которая признала Машу и даже поздоровалась с ней.
– Поезжайте после обеда, а все утро постарайся находиться дома, – инструктировал ее Максим. – Я поеду с самого утра в роддом, буду искать сестру Анису. Может, действительно эта сестра вспомнит Машу. Я позвоню тебе до обеда, скажу, если узнаю, настоящее имя Маши, а ты уже, в свою очередь, расспросишь соседей ее по дому, консьержку. Вот тогда мы и сопоставим эти фамилии, понимаешь? – И тут же, без перехода, в лоб: – Гриша сегодня ночует у тебя?
Она вспыхнула.
– Ты что… его нет. Он оставил записку, что приглашает нас ужинать с ним в ресторане, что он нам позвонит…
– Поезжай, узнаешь, что нового… А может, там, в ресторане, они тебе и скажут, чего от тебя хотят. Слишком уж все нелогично в этом деле.
И тут Анна вспомнила про визит Валентина, его грубость и нож, которым он угрожал ей, чтобы только она вынесла ему вещи покойного брата.
– И ты молчала? Да тебе надо было сразу же мне позвонить! Он же мог убить тебя!
– Кто, Валентин?
– Ну да! Ты думаешь, зачем ему эти вещи?
– Да откуда же я знаю…
– Вспомни погромы в квартире Персица и Вегеле. Там что-то искали. И очень мелкое. К тому же еще разобрали битую машину… ты думаешь, это случайно? А теперь вот одежда…
– Ты хочешь сказать, что это Валентин искал что-то в квартирах и в машине? А теперь решил… Постой, ты думаешь, то, что он искал, могло быть спрятано в одежде Персица?!
– А почему бы и нет. В швах, например. Какие-нибудь бриллианты… Вспомни, что сказал Персиц своему брату, тому, что живет в Ростове. Что теперь его жизнь может круто измениться. Быть может, речь шла о брильянтах, а не о женитьбе, как мы предполагали раньше. Вспомни, сначала у Персица был всего один брат, тот, что в Ростове. А теперь вдруг объявился второй… Откуда он родом?
– Кажется, из Астрахани.
– Значит, надо узнать, действительно ли там живет сводный брат Персица, чтобы потом попытаться выяснить, какие отношения существовали между братьями и что они могли не поделить. Я вот только никак не пойму, зачем ему так срочно понадобилось ехать в Ростов? Думаю, его родной, ростовский, брат знает куда больше, чем нам представляется. И это мне следует тоже взять на себя.
– Максим, но тогда получается, что все эти погромы и убийства… точнее, убийство Вегеле должно быть каким-то образом связано и с… Григорием? С Машей? С их заговором против меня.
– Да не против тебя… Другое дело, что тебя хотели или все еще хотят как-то использовать… Я тебе скажу одно. Все было бы относительно понятно и логично, если бы не подслушанный тобою разговор твоего бывшего мужа с Машей. А может, он тебе приснился?
