Лев Пучков - Наша личная война
- Господа офицеры! Вы, конечно, приятно беседуете, но время работает против нас, - вставил реплику откровенно скучавший Костя, который даже не пытался вникнуть в суть военного диспута. - А может, мы пойдем и на месте все увидим?
- Да, мы так и сделаем, - согласился Петрушин. - Буквально две минуты и мы в пути... Всего, значит, включая учеников, учителей и смену на постах, примерно двадцать пять голов. Оружия у учеников нет, но дополнительные стволы в "прихожей" имеются. Если вломиться неожиданно и резко, предварительно навоняв "черемухой", можно будет учеников оставить в живых пусть с ними потом Костя поработает, и отпустим на все четыре...
Костя слегка встрепенулся и вновь посмотрел на Заура, который упаковывал в свой вещмешок термосы с чаем (это его носимая часть экипировки команды - оружия и боеприпасов, естественно, пленнику никто не дал). Петрушин говорил это специально для него, чтобы поддержать видимость "свойского" отношения и показать, что они не ставят юношей-шахидов в один ряд с боевиками. Спасибо, дядя Гестапо заработал "хорошо" по педагогике. Мальчишка похоже, принимает все за чистую монету: развесил уши, раскрыл душу, еще пару суток такого режима - и в армию попросится! Мальчишка просто не догадывается, что существует и второй вариант штурма. Так называемый петрушинский - на случай внезапного осложнения обстановки либо обнаружения дополнительных сил противника. И что будет с этой пещерой, когда туда влетят один за другим три "шмеля", приправленные вдогонку полудюжиной "мух" и "агленей"...
- Заур, а среди них была женщина? - неожиданно встрял лейтенант Серега.
- Была, - Заур почему-то отвел взгляд и принялся теребить лямку вещмешка. - Но она так... помогает, короче... Просто ездит там, хорошие слова говорит...
- Она рыжая?
- Серый, вот это точно сейчас не в тему, - нахмурился Петрушин. - Там их могло быть полсотни - что это нам дает?
- Она рыжая? - уперся Серега. - Какой цвет волос?
- Ну, такая... - Заур был в некотором замешательстве. - Ну, красная, да...
- Что и требовалось доказать, - Серега обвел товарищей торжествующим взглядом. - Вы напрасно игнорируете эту деталь, коллеги. Попомните мое слово...
- Ну все, все, хорош! - поморщился Петрушин. - По-моему, все обсудили. Становись!
Дозор разобрался по порядку: Вася - Заур - Костя - Петрушин - лейтенант Серега - сержант Леха. Снайпера встали замыкающими, их надо поберечь. Вязать шахида и заматывать ему рот не стали - двигаться придется в таком режиме, что понадобится ловкость и хорошее дыхание. Костя заверил, что сумеет вовремя определить возможную смену настроения подопечного и принять меры.
- Если что - я рядом, - шепнул Петрушин. - Ты только "фас" вовремя скажи...
- Думаю, обойдется, - Костя обернулся к шахиду: - Ничего плохого сказать не хочу... Сало и шкура свиная - это, конечно, глупости. Но, думаю, ты прекрасно понимаешь - от твоего благоразумия сейчас зависит не только твоя жизнь. Но и жизни всех, кто тебе дорог.
- Мог бы и не сказат так! - парень слегка покраснел, что было особенно заметно на фоне белого капюшона маскхалата. - Я сказал - значит, сделаю.
- Да нет, это просто так, чтобы ты не забыл...
- Удачи нам, дети мои, - выступил Петрушин с напутственным спичем. - Да ниспошлет нам Один легкую смерть в бою! Да хранит нас Марс от перхоти подзалупной... Попрыгали!
Привычно попрыгали, проверяя, ладно ли сидит снаряжение.
- Годится. Ну все, потопали...
* * *
Спустя час с небольшим от начала выдвижения (стартовали где-то в 16.50) окончательно стемнело. Причем не просто стемнело, как обычно бывает поздним вечером, когда силуэты домов и очертания окрестного ландшафта видны, а совсем. С абсолютной облачностью и полным отсутствием каких-либо источников освещения в обозримой видимости. То есть темень была, как у негра где?.. Наши парни сократили дистанцию до трех метров, и все, кроме Васи Крюкова, включили ночные приборы. Вася отрегулировал свой "Ворон" и отдал его идущему сзади него Зауру.
- Я и так обойдусь, не маленький. А ты давай повнимательнее...
И действительно обошелся. Топал себе впереди всех, в кромешной темноте, только каждые три минуты уточнял у Заура маршрут. И не споткнулся ведь ни разу!
- Ну ты зверь, Василий, - уважительно заметил Петрушин. - Что, действительно в темноте видишь?
- Да ни хера я тут не вижу, - заскромничал Вася. - Просто чувствую. Мы ж не через "дикаря" ломимся, а по тропинке идем. А ты что, ногами не чувствуешь, где тропинка, а где просто так?
- Не чувствую, - конфузливо признался Петрушин через пару минут попробовал без прибора. - Без прибора вижу только Костину спину и шаг в шаг ступаю. Но не чувствую.
- А я тем более не чувствую, - буркнул Костя. - Я не мутант, у меня на ногах дополнительных органов восприятия нету.
- Да вы просто какие-то недоразвитые, - беззлобно констатировал Вася. Надо же - не чувствуют они...
По мере приближения к ущелью обстановка, а вслед за ней, как ни странно, и погода постепенно менялись. В облаках стали появляться разрывы, через которые загадочно желтела луна, немного посветлело, подул северный ветер, туманный застой сдуло куда-то за Терек. Вскоре стали попадаться грязноватые снежные проплешины, а местами целые сугробы, заметно похолодало. Через некоторое время и остальные без приборов стали различать тропинку, по которой их вел Заур.
К ущелью вышли в 19.30 - на полчаса позже расчетного времени.
- Ну вот, совсем другое дело, - прошептал Петрушин, убавляя до минимума громкость радиостанции. - Если бы мы и сюда секунда в секунду добрались, я бы уже запаниковал... Все, хлопцы, дышим через раз, ступаем на носочек, суставами не хрустим...
Добравшись до склона, минут десять лежали, осматриваясь и впитывая обстановку. Обстановка, я вам скажу, была очень даже многообещающая - как в тех фильмах ужасов про оборотней и прочих злобных вульфов. Сильный северный ветер гнал по ночному небу косматые густые облака, регулярно обнажая щербатый лик луны, который уже не желтел, а был мертвенно-бледным, похожим на обглоданную рыбами голову всплывшего по весне сентябрьского утопленника. Неровные сугробы оттеняли зловещую черноту скал и причудливо складывались в тотемный узор боевого окраса ирокеза. Из ущелья наносило каким-то странным запашком, похожим более всего на что-то такое...
- Что-то могилой тянет, - принюхавшись, заявил Вася Крюков. - А, Костя?
- Да чтоб у тебя язык отсох! - сердито прошептал психолог. - Откуда такие дрянные ассоциации? Просто сыростью наносит - ущелье все же...
Откуда-то из-за ущелья доносился тоскливый вой вот этих самых вульфов. Но не сказочных, а самых обычных. Да и само ущелье в некоторой степени способствовало...
Впрочем, "в некоторой степени" - это, пожалуй, весьма скромно. Именно само ущелье и являлось основным генератором той мистической жути, что заползала в душу любого чужака, посмевшего приблизиться к его границам.
Сарпинское ущелье - это длинный и широченный котлован, некогда проделанный вулканической лавой в умирающем хребте и благоустроенный умелыми руками многих поколений чеченских контрабандистов. Здесь при определенном навыке и сноровке можно исхитриться проехать даже на средней проходимости автомобиле, несмотря на кажущуюся неприступность и непроходимость: входы в ущелье с обеих сторон обильно заросли кустарником и прикрыты от назойливого взгляда нагромождением валунов. В разное время различные товарищи пытались организовать контроль за ущельем, но попытки эти всякий раз заканчивались полным фиаско. Дело в том, что и с той, и с этой стороны к ущелью вплотную подходит лесной массив, состоящий из огромных раскидистых дубов и буков, что напрочь исключает возможность организовать не то что разведку на дальних подступах к блокпосту или заставе, а даже элементарные меры собственной безопасности. Проще говоря, здесь еще в первую РЧВ неоднократно вырезали блокпосты и заставы - под корень. Нападавшим "духам" было нетрудно нанести сокрушительный удар, подкравшись к заставе вплотную, и раствориться в лесу, где им знакома каждая тропка. Вооружившись печальным примером предшественников, представители войск и правоохранительных органов прекратили бесплодные попытки взять под контроль ущелье и ограничились лишь регулярным бомбометанием и периодическими наездами - рейдами в составе сводных отрядов местных сил правопорядка. Но это было, повторяю, в незапамятные времена - еще до окончания первой кавказской войны 1994 - 1996 гг. А после той войны сюда вообще никто соваться не смеет, кроме местных товарищей, посвященных в тайны леса, напичканного минными заграждениями. Заур - как раз один из этих местных, знает здесь каждую тропку. Без него до ущелья просто не добрались бы, подорвались бы где-нибудь в лесу, на полдороге. Но теперь и Вася может считаться местным. У него фотографическая память: если где прошел, на всю жизнь запоминает.
