Ирина Волкова - Очень смертельное оружие
На мгновение я замерла, не зная, как мне поступить - крикнуть, предупредив Симонию, или, в целях собственной безопасности, прикинуться ветошью и молчать. Пока я решала эту сложную проблему, Марик благополучно миновал мое убежище и стал внимательно рассматривать паруман - место пребывания богов и душ предков.
Мужчина бесшумно пересек двор и, остановившись под молельней, в которой я пряталась, тихонько свистнул. Марик резко обернулся и замер, увидев нацеленное ему в грудь дуло пистолета.
- Привет от Яши Мухомора, - с усмешкой произнес бандит.
"Кретин, - подумала я. - Никакого профессионализма!"
Не знаю почему, но меня всегда удручало непрофессиональное поведение киллеров. При такой опасной профессии непозволительно допускать подобные ошибки.
То, что убийцы в фильмах в большинстве случаев ведут себя как полные идиоты - это понятно. За них сценарист думает. Если "плохие парни" прекратят делать глупости, "хорошим парням" придется туго. Кино - это кино. Но в жизни-то зачем выпендриваться? Хочешь убить - так стреляй, пока есть возможность, не тратя время на разговоры. Каждое упущенное мгновение - это неоправданный риск. Так нет, надо время потянуть, поиздеваться, с жертвой для кайфа побеседовать.
- Придурок, - тихо пробормотала я, прицельно запуская яйцо в голову киллера.
Попала!
В воздух взметнулось облако соли и перца. Убийца как-то странно дернулся, а потом медленно осел на землю. Вот это да! Никогда бы не подумала, что яйцом можно оглушить человека!
Перечный ореол немного рассеялся, и я с некоторым разочарованием поняла, что дело было не в яйце. Из горла убитого торчала узкая рукоять метательного ножа.
- Ап-чхи! - чихнул Марик.
- Хорошо метаешь нож, - похвалила я.
Поэт мрачно посмотрел на меня и снова чихнул.
- Чем это ты в него швырнула? - поинтересовался он,
- Яйцо, начиненное солью и перцем, - гордо сообщила я. - Секретное оружие ниндзя.
- У тебя что, ничего другого не нашлось? - проворчал Марик и высморкался.
Перец оказался забористым.
- Представь себе, не нашлось. Не забывай, что я писатель, а не суперагент МОССАДа, как ты. Здорово я тебя выследила, правда?
- _Ты_ меня выследила?
Как очаровательно мужское самолюбие!
- Ладно, давай сойдемся на том, что мы оба друг друга выследили. Кстати, почему ты дал мне неправильный адрес?
- Могла бы догадаться. Чтобы не встречаться с тобой.
- Так я и подумала, хотя не могу понять, почему. Мне нужен ответ всего на один вопрос: чего ради ты подбросил мне в номер светящегося варана?
- Какого еще варана? - изумился Марик.
Поскольку он в этот момент чихал, я не могла определить, было его удивление искренним или поддельным.
- Сам знаешь какого.
- Прекрати нести чушь и спускайся. Надо побыстрее линять отсюда.
Достав из кармана носовой платок, поэт подошел к трупу и аккуратно стер отпечатки пальцев с рукоятки торчащего из раны ножа.
- Если я спущусь, то тоже буду чихать.
- Тогда я пошел, а ты оставайся сторожить труп.
- Нет, подожди, я с тобой!
Натянув на нос майку, я спустилась вниз.
Марик осторожно выглянул за ворота и, убедившись, что никого нет, быстро зашагал к лазу в ограде сада.
- Хотела бы я знать, чем ты так досадил Яше Мухомору, - сказала я. - Я полагала, что сфера твоих интересов ограничивается исключительно арабо-израильским конфликтом.
- Я весьма разносторонняя личность.
- Вот в этом я никогда не сомневалась. Так это ты подсунул мне варана? Ты был в Батубулане? Зачем ты следишь за мной?
Марик резко остановился, повернулся ко мне и, больно сжав мои плечи, заглянул мне в глаза.
Длинные рукава его рубашки с подвернутыми манжетами скользнули вниз, обнажив прикрепленные к предплечьям ножны метательных ножей. На левой руке из-под ножен к сгибу локтя тянулись четыре свежие багровые полосы. Теоретически такие царапины могла оставить женщина, но я бы поставила на варана. Итак, я получила ответ на свой вопрос.
- Что тебе от меня надо? - скрипнул зубами поэт.
- Мне? Ничего. Хотя не мешало бы сказать мне "спасибо" за то, что я спасла тебе жизнь.
- Спасибо, - мрачно выдавил из себя Марик. - Я попытаюсь объяснить тебе одну вещь и надеюсь, что ты поймешь меня правильно.
- Постараюсь, - пообещала я.
- Все, что было между нами когда-то, давно прошло, и у меня нет ни времени, ни желания продолжать наши отношения.
- Что, интересно, ты имеешь в виду под нашими отношениями? - удивилась я.
- Думаю, ты меня понимаешь.
- Представь себе, нет. Ты так и не ответил, зачем ты за мной следил.
- И не собираюсь отвечать. В любом случае это уже неважно. Просто раз и навсегда позабудь о том, что я существую. Мы никогда не были знакомы. Ты ничего обо мне не знаешь. Садись на первый же самолет и возвращайся в Москву.
- Почему?
- Потому что я не хочу, чтобы И тобой что-нибудь случилось. Считай, что я делаю это ради того Марика, которого ты когда-то знала.
- Странно. Ты говоришь так, как будто его больше нет.
- Его больше нет. А теперь мне пора. Надеюсь, больше мы никогда не увидимся.
Отпустив мои плечи, поэт быстро зашагал прочь.
Я хотела окликнуть его, но передумала.
* * *
Сидя за столиком в кафе, я, верная правилу, что после пережитого стресса непременно следует побаловать себя чем-либо приятным, задумчиво уничтожала третью порцию шоколадного мороженого со взбитыми сливками. Ну и поездочка у меня получилась. Ни дня без трупа! Сначала мертвая парочка в китайском храме, потом девочка-фея, а теперь вот "браток" Яши Мухомора. К своему удивлению, я поняла, что совершившееся на моих глазах убийство оставило меня почти равнодушной.
Я начинала воспринимать все происходящее как захватывающую партию в го, начало которой я не видела, и исход которой был совершенно неясен. Неизвестные игроки "жертвовали" и "убивали" камни, а затем снимали их с доски. Меня беспокоили даже не убийства, а что-то совсем другое. Что именно, я пока не могла понять.
Это необъяснимое иррациональное ощущение возникло в тот момент, когда Марик схватил меня за плечи. Что-то было не так. Но что? Его слова? Его поведение? Он вел себя вполне логично, так, как я ожидала. Так в чем же дело?
Отправив в рот последнюю ложечку растаявшего шоколада, я грустно вздохнула. Все прекрасное когда-нибудь кончается. Конечно, я могла бы взять одну порцию, но ведь надо и о диете подумать. Я задумчиво царапала ложечкой по донышку металлической вазочки и вдруг неожиданно поняла, что очерчиваю контуры лица. Конечно! Лицо Марика.
Если бы я встретила его на улице, то не узнала бы. Впрочем, это было неудивительно. Помимо близорукости, я обладала столь отвратительной памятью на лица, что иногда не сразу узнавала своих друзей детства. Со времени нашей последней встречи прошло почти десять лет. Неудивительно, что Марик изменился. Кроме того, он сбрил бороду и усы. Из его юношеского облика я запомнила только длинные волосы, бороду и глаза. И еще очертания атавистической растительности на спине и плечах, по которой я его, собственно, и узнала. Так что же меня беспокоит в его лице?
Повинуясь внезапному импульсу, я расплатилась, вышла из кафе, купила телефонную карту и направилась к ближайшему автомату. Номер Валеры Авербаха, моего бывшего сокурсника, ныне живущего в Израиле, я помнила наизусть.
Трубку взяла Света, жена Валеры.
- Ирка, привет! - обрадовалась она. - Ты откуда звонишь?
- С острова Бали.
- Здорово. И что ты там делаешь?
- Как всегда, развлекаюсь. Слушай, у меня тут возник один вопрос. Вы там в Израиле все друг друга знаете. Ты случайно не знакома с Марком Симонией? Он эмигрировал на историческую родину лет семь назад и, говорят, стал известным сионистским деятелем.
- Ты была знакома с Марком?
В голосе подруги прозвучали какие-то странные нотки.
- Очень давно. Мы общались некоторое время, когда я училась в университете. Дело в том, что одна моя знакомая просила меня узнать, где сейчас Марк, чем он занимается и все такое прочее. По-моему, у них когда-то был роман, и скорее всего она до сих пор питает к Симонии какие-то чувства. Иначе я не могу объяснить подобного любопытства.
- Боюсь, мне придется тебя огорчить, - тихо сказала Света. - Тебя и твою знакомую.
- В чем дело?
- Два с половиной месяца назад Марк был убит палестинскими террористами.
- Что? Марка убили? Но этого просто не мажет быть!
- Мне очень жаль. Террористы подложили бомбу в его машину. Его пришлось хоронить в закрытым гробу. Похороны показывали по телевидению.
- Ты не ошибаешься? Это был точно Марк Симония? Может, его однофамилец? Марк, которого я имею в виду, был поэтом, пел и свободно говорил на нескольких языках.
- Не может быть никакой ошибки. Друзья Марка сейчас подготавливают к изданию сборник его стихов.
- Спасибо, - сказала я и, попрощавшись, повесила трубку.
Некоторое время я постояла, тупо созерцая телефонный аппарат, а потом повернулась и побрела к морю.
