Наталья Андреева - Раб лампы
— Записки? Какие записки?
Казалось, Сеси не понимал, о чем его спрашивают. Он был в шоке. В таком состоянии человек теряет ориентацию во времени и пространстве. Делай с ним что хочешь. Веди куда хочешь, как бычка на веревочке, бери с него любые клятвы и обещания. Он будет только мычать и кивать головой.
— Имя, фамилия! — рявкнул Дроздов.
— Не понимаю. — Сеси покачал головой.
— Сергей Симонов, — сказала за него Маргарита, и уже мягко, обращаясь к Сеси: — Сережа, в ящике лежали записки. Ты помнишь, как мы нашли на крыльце послание с угрозой? Я тебе его показывала. Потом я спрятала его сюда. — Она указала на валяющийся на полу перевернутый ящик.
— Ах, записки!
К нему постепенно возвращался нормальный цвет лица. Сеси начал что-то соображать.
— Ты их уничтожил? — надавил капитан Дроздов.
— Нет! Честное слово! Не я! — Он опомнился и начал оправдываться.
— А кто?
— Не знаю!
— Сеси, ты кого-нибудь сюда приводил в мое отсутствие? — спросила Маргарита.
— Нет! Что ты? Нет!
— А входная дверь всегда была заперта? Когда ты уходил из дома?
Сеси замялся.
— Понимаете, — обратилась она к Дроздову, -он крайне беспечен. Иногда мы спали с открытой дверью. Я его за это ругала, но он ведь такой рассеянный! У Сеси есть привычка шататься по поселку, оставив дверь нараспашку.
— Я только к соседке, — пробормотал Сеси. -Насчет домработницы.
— У кого еще есть ключи от входной двери? -тихо спросил Черных.
— У моего мужа. Альберта Валериановича. Пока я лежала в больнице, он вывез из моей мастерской скульптуры из гипса и продал их.
— Как так? — Дроздов подпрыгнул.
— Но он муж. — Маргарита развела руками. -И мой менеджер.
— Все понятно. — Дроздов кивнул. — Улику мог уничтожить Симонов, мог муж, а мог и посторонний, который проник в дом, когда входная дверь была открыта.
— Но откуда он узнал, куда я положила записки? — возразила Маргарита.
— И в самом деле, откуда?
Капитан Дроздов наморщил лоб. Его замечательные брови поползли к переносице.
— Больше ничего не пропало? — все так же тихо спросил Черных.
Она уже отметила, что парень неглуп и наблюдателен. И вопросы задает по существу. Хотя шума производит гораздо меньше, чем его начальник. Незаметный, тихий, а дело свое знает.
— Вроде бы нет. Скульптуры. Но их вывез Дере. Сеси?
— Что? — Он вздрогнул.
Маргарита отметила, что Сеси, не отрываясь, смотрит на кровать. Что там такое?
Она медленно подошла к кровати. Сеси попятился к двери. Его губы опять задрожали. Так же медленно она откинула покрывало. Все в порядке. Постельное белье несвежее, подушка смята, но так этого пугаться? Она ожидала отрезанной головы или, на худой конец, кровавого пятна на простыне.
— Чай готов, — раздался голос Дере.
Он стоял в холле и смотрел на жену из-за плеча Сеси.
— И поскольку утраченного не вернешь… -Дроздов вздохнул.
— Что-то пропало? — оживился Альберт Валерианович.
— Записки с угрозами, — объяснила она.
— Я даже знаю, кто их сжег! — И Дере выразительно посмотрел на Сеси.
— Да что вы все ко мне пристали! — закричал тот, но спальню покидать не спешил.
— Пойдемте пить чай, — вмешался Черных. -На кухне и поговорим.
Сеси посторонился в дверях, пропуская всех вперед с видом гостеприимного хозяина. Он выходил последним и дверь за собой закрыл. Маргарита насторожилась. И все-таки отрезанная голова? Ах, Клара, Клара! Что же ты не успела рассказать?…
Они сидели на кухне. Капитан Дроздов рассуждал:
— Говорите, сигнализация не сработала? Я справлюсь в местном отделении вневедомственной охраны. Которая отвечает за ваш коттеджный поселок. Значит, все началось со статуи. Как вы говорите? Лимбо?
— Тогда мы не придали этому значения. — Она вздохнула.
— И в милицию не обращались?
— Алик?
— Заявление у меня приняли, — важно сказал Дере. — Но в возбуждении уголовного дела отказали.
— Почему?
— Это вы у меня спрашиваете? За отсутствием состава преступления!
— А вторая записка? — отхлебывая кофе из огромной кружки, спросил Дроздов.
— Еще хуже. «А может, вы их сами себе подбрасываете?» — передразнил Дере.
— Логично. — Черных кивнул. — Но покушение на вас, Евдокия Ивановна, доказывает обратное. Сами в себя вы стрелять не могли.
— Мы опросим соседей! — пообещал Дроздов. -И наведаемся к вашей подруге. Но поскольку она не открывает дверь и не является к следователю, придется принудительно. Как вам Давид, Евдокия Ивановна?
— Нравится.
— Надежный парень! Вы не смотрите, что он такой… Тяжеловес! Реакция отменная. Держите его при себе — и все будет путем.
— И как долго это будет продолжаться?
— Пока маньяка не поймаем! — уверенно сказал капитан Дроздов и поднялся. — Ну, я вижу, все у вас в порядке, дом мы осмотрели. Будем работать! Миша — пошли!
— До свидания, — вежливо сказал Черных и вслед за начальством направился к дверям.
Вскоре гости уехали.
— Я приберусь в спальне, — сказал Сеси, как только они остались одни.
«Раньше я за ним такого рвения не замечала, -подумала Маргарита. — Чтобы лентяй и неженка Сеси занимался уборкой? Что-то новенькое!»
— Там были разбросаны твои вещи, — напомнила она. — Мне было неловко. Пожалуйста, собери их и перенеси в соседнюю комнату. И поменяй постельное белье. У меня плечо болит.
— Я все сделаю!
И Сеси метнулся в дом.
Ей захотелось убедиться в отсутствии отрезанной головы, спрятанной под кроватью, но задержал Дере.
— Дуся, на минутку.
— Что такое, Алик?
— Ты и после этого оставишь щенка в доме?
— А что случилось?
— Это он уничтожил улики!
— А почему не ты?
— Я?!!
— У тебя есть ключ. Ты вывез скульптуры.
— Но зачем мне сжигать записки?
— Затем, что это ты их написал, — спокойно сказала она.
— Ты в своем уме?!!
Давид внимательно следил за их перепалкой. Издалека, но вдруг он умеет читать по губам? Ей хотелось бы послушать его комментарии. Альберт Валерианович меж тем продолжал возмущаться:
— Это надо ж такое придумать! Я подбросил записки! Я тебе угрожал! Ради пиара! Может, я и стрелял в тебя ради пиара?! В свою жену!
— А что ты так кричишь?
— Да потому что… — он захлебнулся возмущением.
— Чего ты не сделаешь для пиара? Чтобы мое имя было на слуху. Чтобы скульптуры продавались.
— Это все Гатина!
— Клара? Но почему ты в этом так уверен?
— Да потому что…
— Ну?
— Да потому что больше некому!
— Это не аргумент. И потом: где логика? Если записки подбросила Клара, то почему их сжег Сеси?
— Вот увидишь, — пообещал Дере. — Скоро щенок раскроется. Ты еще удивишься, на что он способен. Ты пожалеешь!
— Алик, ты ревнуешь.
Она повернулась к мужу спиной и пошла в дом.
Но потом выяснилось, что Дере как в воду глядел. Дальнейший ход событий предугадать не мог никто. Ах, если бы она тогда послушалась мужа! Но она думала о другом: у мотеля «Приют влюбленных» видели машину, похожую на ту, что она недавно купила мужу. И человека, похожего на Альберта Валериановича Дере.
НОС
Несколько дней прошли относительно спокойно. Все обитатели коттеджа притирались друг к другу и привыкали к Давиду. Хотя его-то как раз не было видно и слышно. Она чувствовала только запах крупного мужчины, который не перебивали никакие дезодоранты и освежители воздуха. Это было ново: невольно она принюхивалась. Дере пах дорогой парфюмерией, а Сеси… молоком. Запах Давида был сильнее. Зато громче всех вел себя Альберт Валерианович, который развил бурную деятельность. Кому-то звонил, бегал по дому, хлопал дверями и все время говорил:
— Это черт знает что такое!
На второй день после ее возвращения из больницы в доме появилась хорошенькая девушка и сказала, что будет здесь жить. Маргарита Мун посмотрела на ее длинные ноги, открытые ультракороткой юбкой, больше похожей на пояс, и отчеканила:
— Никогда!
Девушка исчезла, а Дере все бегал за женой и виновато говорил:
— Это черт знает что такое! Я просил помощницу по хозяйству!
— Тебе и прислали то, что ты просил!
— Дуся, они меня не так поняли!
— А как ты устраиваешь свои дела?
— Она повернулась и посмотрела на него в упор.
— Какие дела? — Дере вытаращил глаза.
— Мы же с тобой давно не спим. А с кем ты спишь, Алик?
— Это черт знает что такое! — возмутился Дере. -В чем ты меня подозреваешь?!
— Вот и нечего возмущаться.
Она вновь повернулась к мужу спиной.
— Хоть на что-то я имею право?! — закричал ей вслед Дере.
— Да, — не оборачиваясь, ответила она.
— Интересно, на что?!
— Убраться отсюда в любой момент.
