Сергей Бакшеев - Тайная мишень
— Валеев, ты пьян?
— Пришлось принять удар по печени. Иначе старого опера не разговоришь, — оправдывался Марат.
— Понятно. Давай отложим разговор до утра.
— Там все не так просто. Долгов такую загогулину нарисовал!
— Вот завтра и объяснишь про загогулину.
— А хочешь, я сейчас приеду? К тебе! — выдохнул Марат.
— Ну уж нет! Утром на работе расскажешь.
Марат молчал. Елена слышала его дыхание и хотела уже попрощаться, когда он тихо признался:
— Вообще-то я уже тут… у твоего подъезда.
Елена шагнула к окну и выглянула во двор. Под фонарем, задрав голову и приложив телефон к уху, стоял Валеев. Он заметил ее в освещенном окне и помахал рукой.
— А хочешь, я тебе спою, как в школе? — предложил Марат.
— Не вздумай! — Елена помнила, как на звуки его серенады, исполняемой под гитару, на балконы вывалили соседи.
— Я тихо. — И Марат, переделывая слова, шепотом затянул песню Муслима Магомаева: — Леночка моя миленькая! Все пройдет, и ты примешь меня. Примешь ты меня нынешнего, нам не жи-и-ть друг без дру-у-га-а…
Елена задернула шторы и отключила телефон. Ее сердечко колотилось, расталкивая по сжавшимся артериям пылкие угольки болезненного восторга. «Это из-за высоты, — уговаривала она себя. — Не слушай его, он же пьяный!»
А в голове у нее стучало: что у трезвого на уме, то у пьяного на языке. «Нам не жить друг без друга…»
Елена украдкой выглянула в окно. Марат продолжал петь в отключенный телефон. Для себя и для нее. Ей показалось даже, что она слышит его голос: «Прошу, стань добрей меня, стань ласковей…»
Она отшатнулась. Это невозможно! Нет! Не думает же он, что после его сумасшедшей выходки она бросится к нему в объятия? Не дождется! Она не легкомысленная девчонка!
И Елена снова взглянула вниз. Марат уходил.
Ну и хорошо, ну и слава богу. Он там, она здесь. Между ними темная ночь и холодная осень. А песня — это всего лишь…
Лена заметила, как Марат сел в машину. И тут же на нее нахлынуло беспокойство. «Дурак! Ты же выпил! Тебе нельзя за руль! Немедленно остановись!»
Ее глаза заметались в поисках телефона. Елена обшарила расстеленную постель и схватилась за трубку. Остановить! Надо запретить ему ездить на машине! Сейчас она скажет ему такое! Но палец дрогнул. Он уже едет, и если ответит на звонок, будет только хуже.
Елена бессильно опустилась на кровать, обхватила себя за плечи и закачалась. Ну что за охламоны эти мужики?! Разве заснешь после такого?
33
Вот уже час следователь Петелина пыталась составить обвинительное заключение по уголовному делу, которое предстояло передать на подпись прокурору. Работа шла туго, ее внимание рассеивалось. Елена чувствовала себя так, словно была за рулем в плотном потоке машин. Глаза устремлены в бумаги — это главная дорога. Каждые пять секунд — отрывистый взгляд на дверь кабинета, как в боковые зеркала: что там? А уши настроены на звуки, доносящиеся из коридора. Сейчас откроется дверь и войдет Марат. Как вести себя с ним после вчерашнего? Если бы он ограничился только песней, а ведь он такое отчебучил…
…Утром Елена вымыла голову и с особой тщательностью подошла к выбору одежды. В мундир ей полагалось облачаться, отправляясь в суд или другие государственные организации. Частенько она надевала форму, чтобы поставить на место чиновника-свидетеля или произвести должное впечатление на обвиняемого во время допроса. Сегодня же следователь Петелина хотела выглядеть женственно.
Поторапливая дочку в школу, Елена выглянула в окно, чтобы решить, брать ли зонт. Там, прямо под фонарем, где ночью топтался Марат, метровыми буквами на асфальте было выведено белой краской: «Лена, я тебя люблю!»
Нет, это не он! Это не ей! Не может мужчина тридцати пяти лет писать такое своей ровеснице. Это мальчишество! Кто-то из старшеклассников порадовал подружку откровенным признанием. Елена попыталась вспомнить, кто из школьниц или студенток живет в ее подъезде. Прямо над ними Наташа, где-то ниже Катя. А кто еще? Кого зовут Лена? Неужели никого? Не может быть. Она просто не знает всех жильцов. Должна быть еще какая-то Лена кроме нее!
Настя, удивленная растерянностью матери, прилипла носом к стеклу.
— Ух ты! Мне бы такое написали!
— Подрасти сначала, а потом о мальчиках будешь думать.
— А ты уже переросла?
Елена отдернула дочь от окна и потащила ее в школу. И, конечно, заморосил дождь! А она совсем забыла, что выглянула в окно, чтобы посмотреть на небо.
Уже в машине, проводив Настю, Елена глянула в зеркало. Мокрая курица, а не женщина! А она так старалась придать пышность своему затылку. Все насмарку. Ну и пусть! Она майор юстиции и спешит на службу, а не на свидание!..
Кто-то вежливо кашлянул в кулак. Петелина вздрогнула. В раскрытой двери кабинета стоял Марат Валеев.
— Я выполнил поручение, Елена Павловна — встретился с бывшим оперативником Александром Долговым.
— Да, проходи, капитан. — Только так: деловой тон, спокойный взгляд, забыть про вчерашнее. — Рассказывай, что удалось узнать.
Марат сел, сцепив пальцы, и смотрел то на руки, то на край стола. Елена выводила карандашом на бумаге угловатые узоры.
— Мы посидели. Пришлось выпить для контакта. В общем, с той сауной вырисовывается такая загогулина.
Поначалу Марат с трудом подбирал слова, но после того как он погрузился в привычную для оперативников историю, его рассказ оживился. Елена внимательно слушала, время от времени записывая рядом с узорами прозвучавшие имена и фамилии.
В сауне отдыхал глава измайловской братвы Карасев вместе со своими дружками. Поговаривали, что дальновидный Карась сколотил приличную сумму, намереваясь выкупить уральский комбинат. Для того чтобы ускорить процесс сбора денег, он нагло вклинился в вотчину гольяновских. Это не понравилось гольяновскому авторитету, и тот послал трех своих бойцов, чтобы поджечь сауну. Карательная акция вроде бы прошла как по маслу, Карась с дружками погиб, но в ту же ночь исчезли и посланные «братки»! Утром гольяновские нашли их машину с простреленными стелами и окровавленным салоном. А позже стало известно, что кто-то ломанул хату Карася и увел «общак» с деньгами.
По словам опера Долгова, троица «братков» провернуть такую комбинацию не могла. Для того чтобы обмануть и своих, и чужих, нужно обладать недюжинным интеллектом, а те были туповаты. Их бы авторитет непременно нашел и покрошил. Однако факт остается фактом: ни денег, ни людей. Карася, четверых измайловских и трех девиц из сгоревшей сауны похоронили, а от троих гольяновских не осталось даже трупов.
— Вот такая история, — закончил рассказ Валеев. — Восемь трупов и трое без вести пропавших.
— А если добавить сюда моего брата, который исчез в ту же ночь в том же месте, получается и вовсе зловещая картина. — Под рукой Елены хрустнул грифель карандаша.
— Что? Там был твой брат?
— Он привез деньги измайловским. И с концами.
— Моя информация тебе чем-нибудь поможет?
— Пока не знаю, — пожала плечами Елена. — В сауне стреляли. Вместе с Карасевым там погибли братья Бугаевы, а в их старом гараже недавно обнаружили закопанный труп, в который пальнули из того же пистолета. Скорее всего, убит неизвестный, и это произошло в то же время.
— Это твой брат? — тихо спросил Валеев.
— Нет, я проверила ДНК.
— Лена, если потребуется что-то еще, ты скажи.
— Убитому в гараже парню было двадцать три года. У него зафиксирован перелом левой ключицы, случившийся за месяц до гибели. Узнать бы, кто он.
— Придется еще раз поболтать со старым опером.
— Только пьяным ко мне больше не являйся, — вырвалось у Петелиной.
Впервые за сегодняшний день их глаза встретились. Елене не давал покоя вопрос о признании, начертанном на асфальте. Марат это сделал или нет? Спросить у него прямо? А если он тут ни при чем? Тогда выйдет глупо. И стыдно. Зрелая женщина примеривает к себе юношескую романтику. И сразу станет понятно, что ей хочется таких вот дурацких, но искренних сюрпризов.
Елена первой отвела взгляд.
— А расследование по Мальцевой ты уже закончила? — спросил Валеев, чтобы не молчать.
Следователю не пришлось отвечать. В кабинет просунулась большая голова Миши Устинова.
— Песня про Зайцева! — объявил он и потряс бумажными листами, зажатыми в кулаке.
— Заходи, — пригласила Петелина.
Устинов подал листки следователю и расположился на стуле рядом с Валеевым.
— Я проследил судьбу Вадика Зайцева начиная с подмосковного роддома и заканчивая костромским моргом. Итак, что мы имеем. Родился в подмосковной Балашихе, вскоре семья перебралась в Москву, в Измайлово. Там Вадик пошел в школу. Когда ему было тринадцать лет, погиб его отец — он работал таксистом и во время аварии слетел в Яузу. Зайцев окончил школу на тройки, никуда не поступил и загремел в армию. Вернулся в Москву в девяносто третьем и примкнул к измайловской братве. Кстати, его одноклассником был младший из братьев Бугаевых — Артем.
