Маргарита Южина - Собачий вальс Мендельсона
– Девушка, простите, а вы – Саша, да?
Перед ней стояла уже знакомая женщина, это она успокаивала на свадьбе Павла, а потом настоятельно пыталась решить денежный вопрос с неудавшейся невестой. Мама Астурова.
– Да, я Саша, а вы ко мне?
– Ой, я вас уже целый час жду, – торопливо заговорила женщина. – У меня ж к вам такое дело, такое важное, я прямо даже и не знаю, с чего начать.
– Давайте здесь начинать не будем, а сначала ко мне пройдем, – пригласила Сашка.
В прихожую их вышел встречать кот. Жорка тут же облизал своего нового знакомого и радостно завилял хвостом.
– Бася, Басенька, – запела женщина и погладила котика. А потом обернулась к Сашке: – Вы б подумали, куда их пристроить-то? А то с такой оравой разве вас пропустят?
Сашка пока ничего не понимала, но решила, что все надо узнавать по порядку, поэтому в ответ только кривенько улыбнулась.
– Погодите минуточку, я сейчас зверей накормлю, да и нам чай поставлю, а то я только что с работы.
Когда звери были накормлены, а сама Сашка сидела уже за столом, гостья начала:
– Вы уж простите меня, но я мать. Пашина мама.
– Я вас помню, – немного напряженно ответила Сашка.
Кто знает эту мамашу, вдруг ей не понравится, что у ее сына новая пассия?
– Я вот чего хотела сказать, – мялась женщина, но потом все же отважилась: – Вы знаете, Сашенька, Паша мой всего добивался сам. Всего. Ой, я как вспомню, сколько он, бедный, мучился-а! Он тогда был еще на Маринке женат, так та вертихвостка ни капельки ему не помогала! Пашенька-то с утра до ночи на работе, а та… Ей бы только по гостям скакать, не повезло Павлику с женой, но… он не отчаялся! И все работал, работал. И вон чего наработал – директором стал! Слава богу, денежки имеются. Только ведь на одном-то месте стоять нельзя, вы ж сами понимаете, Павлик говорил, что у вас папа бизнесмен, так вам ли не знать. А Павлик такой умница! Вот вы не знаете, а он маленький-то в полтора годика уже песенки пел, да.
– Простите, но если вы думаете, что я мешаю ему развиваться…
– Я не думаю! – замахала руками гостья. – Только ему б помочь, а?
– В смысле – деньгами? – напрямую спросила Сашка.
– Да деньгами-то пока не надо. Чего ж сразу деньгами-то бросаться. Павлику пришло письмо с печатями, его в Америку приглашают. Там посчитали, что он хороший специалист и вот, приглашают.
– В Америку? – удивилась Сашка. – А он мне ничего не говорил.
– Стесняется, наверное, – вздохнула женщина. – Тут ведь какое дело. Его туда зовут и деньги обещают хорошие.
– Так пускай едет, – пожала плечами Сашка.
– Вот и я говорю: пускай, да только кто ж его пустит? Туда надо ехать обязательно женатым. Вот такие у них варварские требования. И работа, и жилье – все уже есть, а вот жену ему здесь надо. Я сама прямо в расстройствах – и чего они уперлись? Холостой-то он еще больше наработает – на жену отвлекаться не будет.
– Так, и что? – спросила Сашка, прекрасно догадываясь, куда клонит маменька Павла.
– А то… Жениться ему надо. На вас.
Сашка не знала что ответить. По логике все правильно, но замуж… ну, не хотела она сейчас в невесты! Никак не хотела.
– Я Павлику говорю, дескать, найди хорошую девочку. Да и женись на ней, хотя б для вида, правда ж? А он уперся как осел и ни в какую! Говорит: «Я полюбил Александру и женюсь только на ней! А предлагать ей руку и сердце только из-за Америки я не буду!» Ну вот как тут быть-то? Я вот подумала, он же все равно на вас женится, уж коль вы ему так в душу-то запали. Так чего зря хорошее место терять? Поженились бы сейчас, а там… Да в конце концов, если вам потом не понравится, всегда ж и развестись можно.
Сашка просто не знала что ответить.
Женщина рассуждала как мать, и ее слабо волновали такие мелочи, как Сашкино свободолюбие, например.
– Вы же не откажетесь, а? – с мольбой смотрела на Александру женщина. – Ему нужен только штамп. А зато потом начнется счастливая жизнь! Помогите нам, пожалуйста. Он сам очень боится вас замуж позвать.
Что делать, Сашка совсем не понимала: загубить жизнь Павла или собственную свободу?
– Вы знаете, я подумаю, – выдавила она из себя. – Все же это не за хлебушком сходить, простите.
– Конечно! – обрадовалась мать Павла. – Подумайте. А вечером Павлик придет и…
– Нет, вечером у нас не получится, – вспомнила Сашка про юбилей. – Я сегодня занята, а вот…
– Тогда послезавтра, – закончила женщина. – Вы ж поймите, там же надо документы всякие делать, вам с паспортом определяться – фамилию же менять.
– Погодите с фамилией, – пыталась остудить ее пыл Сашка. – Мне же еще подумать надо! Я же говорю, замужество – это дело серьезное! Я еще никогда себе такого не позволяла. И потом – у меня родители, их тоже надо как-то подготовить, что их единственное чадо в Америку сиганет.
– А чего родители? – вытаращилась женщина. – Вы вот говорите, что еще замуж-то не выходили, а вам-то сколько годков?
– Ну, двадцать восемь. А что?
– Так и то! Тож ведь не семнадцать! А у меня Пашенька-то вон какой видный! Да за его ж любая пойдет! А ему любую-то не надо, вот прикипел к вам, и хоть ты его зарежь всего!
– Хорошо, я завтра позвоню Павлу, и мы с ним решим.
– Нет уж, миленькая, давай со мной решим, а? А то ты-то Павлу ведь всего наговоришь, а он… А потом ведь и сама спохватишься, ан ведь поезд-то и ушел!
– Да что ж вы на меня так наседаете? – уже не знала, как отделаться от гостьи, Сашка. – Прямо вот тащите в загс, и все! Даже без жениха!
– Миленькая, да не тащу я тебя, – вдруг расплакалась женщина. – Но уж как не хочется, чтобы наш Пашенька-то такого блага лишился. Бьется мужик, бьется. Он ведь один тащит и себя, и нас, всю родню.
Сашка решительно поднялась:
– Я обещаю подумать. Я, правда, подумаю и скажу вам. То есть Павлу.
– Ну, хорошо, детонька, подумай, – закивала женщина и наконец удалилась.
Сашка плюхнулась на диван.
– Жорка, я кажется… кажется, я выхожу замуж. Сходим, а? Хоть фамилию сменим.
Жорка, видимо, чувствуя серьезность момента, даже с котом играть перестал. Он взгромоздился Сашке на живот и два раза лизнул в щеку.
– Нет, ты даже не намекай! Тебя я ни за что не брошу, это ясно. И ты вместе со мной потащишься в эту самую Америку. Так что… Так что надо звонить девчонкам, узнавать, как собак перевозят. А что у нас там с прививками? Жора! Как же здорово, что мы на выставку подготовились, у нас все прививки в норме. Сейчас съезжу в ветеринарку с твоим паспортом, узнаю, может быть, еще чего поставить надо.
Уже в машине Сашке позвонила Люська.
– Шурочка, привет! – защебетала она. – Я вас на выставку записала. Короче, в эту субботу, ты знаешь, да?
– Это я знаю, а ринг когда? Кто судит?
– Саш, сама позвони в клуб и все узнаешь. А еще, – не замолкала подруга. – Тут новый зоомагазин открыли, я там на Жорика такую обалденную курточку видела! Ты увидишь – умрешь! Даже лучше, чем та, помнишь, которую я покупала ему в Германии? Только я забыла, у него какой размер? По спинке сколько сантиметров?
– Люсь, я не помню. Тридцать восемь по спинке, кажется.
– А еще шлейку видела, такая кла-асная! Но он же шлейки не носит, да?
– Шлейку? Не знаю, Люсь, купи на всякий случай. А то я тут замуж выхожу, в Америку переезжаем, так мало ли, может быть, Жорика в шлейке лучше перевозить. А то все эти самолеты… Он же не летал ни разу, чтобы из ошейника не вывернулся, Только вот…
– Козлятина, я не поняла… Ты выходишь замуж? – вдруг медленно спросила Люська.
– Да, выхожу. Сейчас вот еду про Жорика спрашивать. Надо же все справки собирать, я паспорт покажу, а мне…
– А за кого?
– Ты про что? А, ты про замуж! – не сразу сообразила. – Как, то есть, за кого? За Астурова. Я ж тебе говорила про него.
– Это за этого… Сашка, а ты хорошо подумала?
Вот только Люська ее еще не учила жить!
– Люся! Ты сама сколько раз собиралась замуж? И сейчас, насколько я помню, в сборах, да? Чего ты ко мне прицепилась?
– Это я к тебе прицепилась? Я просто интересуюсь! Потому что… Я, например, когда собралась за Женечку, я сразу тебе сказала, а ты! Ты! Сама уже в Америку собирается, а мне хоть бы полсловечка! Знаешь, кто ты после этого?! – И Люська бросила трубку.
Нет, вообще получается чудесно! То есть самой Люське можно замуж! Ефимушка не сегодня завтра под фату свою клушу Тонечку потащит – это тоже нормально, а вот когда решила Сашка! Да пусть идут они все!
Сашка решила больше об этом не думать – ей надо было уложить в голове только два события – выставку Жорика и его переезд в Америку. Ах да… Надо же еще сегодня на юбилей к Дедкину попасть! Ну разве все упомнишь!
Саша сидела перед зеркалом и красила ресницы, когда пришел Павел.
В руках у него были огромные белые розы, а сам Павел был в белоснежной рубашке и темно-синем костюме, даже без куртки, видимо, в машине оставил.
– Павел! – восторженно покачала головой Сашка. – Ты такой… такой…
