Анна Данилова - Девять жизней Греты
– Вы ничего не слышали полтора часа тому назад?
– Нет. У меня был включен телевизор. Я курил, смотрел телевизор и нервничал… Но почему вы спрашиваете об этом?
– Когда пропала ваша жена?
– Вчера, после обеда…
– Скажите, у нее были ключи от вашей машины?
– Конечно.
– Она умела водить автомобиль?
– Она прекрасно водит… Почему вы говорите о ней в прошедшем времени?!
– Полтора часа тому назад ваша машина, господин Ангелов, совершенно неуправляемая, как если бы она была без тормозов, скатилась вот по этой улочке… – полицейский подошел к окну и посмотрел вниз, – …и, задев другую машину, припаркованную весьма неудачно. Словом, ваша машина влетела в бензиновую станцию и взорвалась… Если открыть окно, то вы почувствуете запах гари… В машине была женщина. Это могла быть ваша жена?
Горги закрыл глаза.
* * *Женщина сильно обгорела. От ее волос и лица ничего не осталось. Груда горелого мяса – вот что лежало перед ним и источало тошнотворный запах спекшегося жира и горелого мяса.
Горги отвернулся. Он знал, что перед ним – не Грета. Хотя на женщине и осталась подкопченная золотая крупная цепочка с большим православным крестом. Это был крест Греты. Магдалене так понравился этот красивый, словно сплетенный из золотых нитей крест, что она сначала попросила Грету дать ей его поносить, а потом Грета просто подарила его свекрови.
Погибла его мать! Красивая, изящная Магдалена, свободолюбивая и вместе с тем глубоко несчастная, зависевшая от богатых мужчин. Она продавала себя с истинно королевским видом и амбициями. И пыталась передать этот опыт своему сыну.
Горги зарыдал. Рыдал бы он так, если бы перед ним, под этой грязной от сажи и крови простыней, лежало исковерканное, еще дымившееся, как ему казалось, тело Греты? Наверное. Но это была не Грета. Если бы знать наверняка, что Грета тоже погибла, то можно было рассчитывать хоть на что-то… Хотя Магдалена же сказала, что Грета – адекватная девушка и, будь она жива, она непременно дала бы о себе знать. Значит, и с ней что-то случилось?
В это было трудно поверить, но Горги, словно слыша голос Магдалены («Ну же, смелее, говори, что это тело Греты, она все равно не вернется к тебе! А так ты станешь ее наследником! Горги, не вешай нос! Знай, я всегда будут с тобой. Не соверши ошибку, ну же!»), принял решение.
– Да, это моя жена Грета, – прошептал он. И его вдруг охватила ярость оттого, что мать и на этот раз оставила его одного. Как и несколько часов тому назад: «Бай-бай!» Оставила, но продолжала управлять им. Расставлять важнейшие жизненные акценты. Как ему поступить, что следует сказать, как себя повести! Она, мертвая – а это точно она, он узнал ее по многим мельчайшим признакам, которые были очевидны только ему. Он подумал даже, что ни один из ее многочисленных любовников не смог бы с такой скрупулезной точностью определить, что это именно она. Горги хорошо изучил тело своей матери. И не потому, что она, как это нередко бывает в семьях, где отсутствует отец, ходила перед ним голая, переодевалась на его глазах, совершенно не допуская мысли, что она должна стесняться. Нет, Магдалена вела себя скромно и всегда переодевалась в другой комнате – словом, она старалась не демонстрировать взрослому сыну свое тело. Но он все равно все знал и видел. Используя приоткрытую дверь, фрагмент зеркала. Да и просто – он так часто наблюдал свою мать, сидевшую в кресле, лежавшую на кровати, загоравшую на пляже, что просто не мог спутать ее тело с кем-то другим. Он знал формы ее кисти, ступни, щиколотки. Знал и ее родинки, но сейчас, при виде этого горелого месива, он вряд ли увидел бы россыпь нежно-розовых родинок на ее животе, пару бледных кофейных родимых пятен на плече…
Да и лицо. На него было страшно смотреть, но он словно почувствовал, как из глубины обгоревшего черепа и припеченного к костям мяса на него смотрит встревоженное лицо матери. Она словно предупреждала его о чем-то… Но о чем? Боится, что без нее он совсем растеряется в этой жизни? Что совершит много ошибок, за которые расплачиваться придется уже ему?
И вдруг его обдало жаркой волной. А что, если мать… Нет, этого не может быть! Она слишком любила жизнь, чтобы совершить это… Перерезать тормозной шланг у машины, чтобы прокатиться с ветерком в ад?! Нет, Магдалена на такое не способна. Разве что там, наверху (Горги даже задрал голову, но вместо сияющего неба он увидел лишь высокий белый потолок морга), кто-то рассудил поступить именно таким образом? И помочь Горги распутать этот тройной узел: он, Грета и Магдалена? Одной фразой: «Да, это моя жена Грета» – он освобождался сразу и от чрезмерно опекавшей его матери, и от ставшей нелюбимой жены. Он будет теперь свободным, богатым и сможет жить так, как сам того хотел.
– Вы в порядке? – спросил его следователь, когда они приехали в отделение полиции.
В порядке? Как может быть человек в порядке, когда у него сгорела мать, а жена вообще исчезла куда-то в неизвестном направлении, а он, вместо того чтобы опознать мать, сказал, что видит перед собой труп жены?!
– Да, в порядке, – произнес он с трудом.
– Можете отвечать на вопросы?
– Могу.
Теперь эти вопросы ему задавал не тот женоподобный полицейский, а высокий плотный господин в толстом свитере. Следователь Александр Николов. Он много курил и постоянно щурился, словно дым сигарет ел ему глаза.
– Если я вас правильно понял, ваша жена вышла из дома вчера после обеда в магазин, за пивом, и больше вы ее не видели, так?
– Так. Я уже говорил тому полицейскому…
– Придется все повторить. Скажите, в каких отношениях вы были с вашей женой… э… Гретой Ангеловой?
– В нормальных. Мы же недавно поженились.
– Она и прежде позволяла себя так… исчезнуть?
– Да, бывало.
– Вы интересовались, где она проводила время?
– Она не отвечала, но я и так знал – в барах, различных заведениях.
– Скажите, ваш брак был настоящим, не фиктивным? Вы понимаете, что я хочу сказать.
– Нет, у нас был нормальный брак. Мы познакомились, полюбили друг друга, и я пригласил Грету жить сюда.
– Вы знали, кто ее отец?
– Нет.
И вдруг он все понял! Он понял, когда все это произошло! В то самое время, как он узнал, что Грета – дочь Перминова, что она – богатая девушка, очень богатая. Ведь тогда начался весь этот кошмарный сон. Эти странные, ничем не оправданные покупки квартир, эти бесконечные рестораны, поездки на море… Они оба с матерью словно с цепи сорвались и жаждали удовольствий! И, получая их, они начинали ненавидеть Грету за то, что она и до встречи с Горги могла позволить себе многое, а вот они с Магдаленой были и остаются в принципе бедными. Безработными, продающими себя таким девицам, как Грета. И что жизнь Греты совершенно не зависит от того, как к ней относится Горги. А вот они с матерью теперь будут зависеть от нее всю свою жизнь, если, конечно, он с ней не разведется. Но развод, как сказала бы Магдалена, – это непростительная ошибка. Развод – это неизбежная потеря! Они потеряют одну квартиру из двух и возможность пользоваться деньгами Греты. Вот так, обмениваясь молчаливыми взглядами, и он, и Магдалена медленно, но верно пришли к выводу, что Грета и так уже хорошо нажилась, получила от жизни все, что хотела. Что ее надо убить. И, хотя они не произносили это слово вслух, все равно каждый из них понимал, что готовится убийство. Сначала – в мыслях, а потом рано или поздно оно осуществится в реальности.
– Господин Ангелов, вы слышите меня? Вы знали, кто ее отец?
– Нет. Если бы знал, то непременно задал бы ей вопрос – зачем ей менять Москву на скромный болгарский город? Ведь если бы я знал, какой образ жизни она вела до меня, разве стал бы я с ней связываться?
– Что вы имеете в виду?
– Избалованная, пресыщенная современная девица, которая и сама уже не знает, чего хочет!
– Вы вступили с ней в брак, будучи человеком, мягко говоря, бедным. Вы жили на съемной квартире, нигде не работали. Ваш бизнес, которым вы прикрывались, на самом деле представлял собой заброшенную автомастерскую, где ночевали бомжи. Ваша мать занималась своей личной жизнью… Кстати, где она?
– Она уехала со своим приятелем в Турцию. – Горги нашел в себе силы посмотреть следователю прямо в глаза.
– На что вы жили?
– У меня были кое-какие сбережения.
– Хорошо, допустим. Вы бывали в кафе неподалеку от отделения полиции, в центре Шумена? Кафе называется «Балканы».
– Да, конечно.
– Насколько мне известно, ваша мать, Магдалена Ангелова, состоит в приятельских отношениях с собственником этого заведения. Так вот, он утверждает, что ваша мать пыталась устроить туда официанткой вашу жену, Грету.
– Да, это правда. Но не вижу в этом ничего плохого. Мы не знали, что у нее есть деньги, и если первое время мы просто проедали мои сбережения, то, когда они начали подходить к концу, моя мать сказала мне, что я должен предложить Грете идти работать.
