Валерий Карышев - Записки Бандитского адвоката
ЗА МНОЙ ПРИШЛИ
Радостный, удовлетворенный своей победой и чертовски уставший, я вернулся домой. Был декабрьский вечер, около десяти часов. Неожиданно в моей квартире раздался звонок в дверь. Как ни в чем не бывало я посмотрел в глазок: за дверью стояли три человека. Один из них был в милицейской форме, двое - в штатском с какимито листками бумаги в руках. Я понял: за мной пришли.
- Кто там? - спросил я.
- Нам нужны вы. Мы пришли для выполнения следственных действий.
- А официальные документы у вас есть? - поинтересовался я.
- Да. - И через глазок показали мне удостоверение сотрудника милиции. Но мне необходимо было потянуть время.
- Скажите, а из какого вы отделения милиции?
Они назвали мне номер.
- Я пойду узнаю, действительно ли вы оттуда? - сказал я. На самом же деле, предчувствуя опасность, я первым делом позвонил своему коллеге, адвокату Валерию Шумкову, живущему рядом со мной, и попросил немедленно приехать. Сделав еще несколько звонков, я стал думать, какие еще бумаги по моим клиентам мне необходимо спрятать.
В дверь продолжали звонить. Я снова подошел к двери и поинтересовался:
- А у вас есть соответствующее разрешение прокуратуры на выполнение ваших следственных действий?
- Да, есть.
- И чье это разрешение?
- Прокурора Хорошевского района.
Я сразу сник. Дело в том, что в Хорошевской прокуратуре у меня было четыре или пять уголовных дел, которые я развалил, и там на меня имели зуб. Последнее дело было особенно скандальным. Сын помощника одного из вице-премьеров нашего правительства обвинялся в рэкете. На самом деле парень хотел получить обратно свои законные деньги. Но следственными работниками двигали непонятные причины, и они стали его "упаковывать" по полной программе Уголовного кодекса, приписывая ему и владение оружием, и наркотики, которые ему подбросили, и так далее.
Скорее всего, подумал я, они пришли в отместку за то, что я направил жалобы на них в Генеральную прокуратуру.
Я тянул время, пока не подоспел мой коллега. Через дверь я попросил его проверить документы и, главное, разрешение на обыск. Мой коллега проверил все и сказал, что документы у них в порядке. Только тогда я впустил их.
Вошли двое в штатском и один в милицейской форме, по всей видимости наш участковый. Они сразу прошли на кухню, разложили на столе свои бумаги для заполнения. Я попросил предъявить документы, зная хорошо, что у многих работников милиции удостоверения просрочены, так как не хватает "корочек". У одного из них, сотрудника Московского уголовного розыска, и оказалось именно такое удостоверение. Я сразу возмутился:
- Как же вы ко мне пришли? Может быть, вы уже не работаете в уголовном розыске?
- Да нет, понимаете, у нас трудно с "корками"... - начал оправдываться оперативник и тут же достал из бокового кармана какой-то листочек бумаги с печатью, где было написано, что удостоверение действительно.
- Это не документ, - говорю я ему, - здесь нет вашей фотографии.
Но я понимал, что нет смысла конфликтовать с людьми, которые будут производить обыск в моей квартире.
- Ну что ж, разрешите приступить, - сказали оперативники.
- Можно все же глянуть на санкцию прокурора? - попросил я.
Они развернули листок. В верхнем углу стояла резолюция: "Прокурор Хорошевского района" и его подпись. Внизу было написано: "Произвести обыск у адвоката такого-то, официального адвоката курганской преступной группировки".
Да, подумал я, попал я в переплет! Интересно, каким это образом я стал адвокатом курганской преступной группировки?
- А вы знаете, что мои клиенты относятся и к другим преступным группировкам? И если вы по каждой операции, направленной против какойлибо преступной группировки, будете приходить к адвокатам, тогда у меня обыски будут проходить каждый день, - сказал я оперативникам.
Они ничего не ответили, только предупредили, что приступают к операции.
- А что вы собираетесь искать? Может, я добровольно выдам то, что вам нужно? - предложил я.
- Мы? - оторопело сказали они. - Мы собираемся искать оружие, предметы, относящиеся к преступной деятельности.
- Хорошо.
- Вы желаете выдать что-либо?
- Таких предметов у меня нет.
Но я прекрасно понимал, что если их у меня нет, то это еще не значит, что они не будут у меня найдены. Поэтому я попросил соседей, приглашенных в качестве понятых, внимательно следить, чтобы работники милиции ничего не подложили.
Подкинуть мне что-нибудь, вероятно, и входило в их планы, но, увидев тщательный контроль за своими действиями, они в открытую не решились применить ничего подобного.
Обыск проходил достаточно вяло. У меня были два газовых пистолета и несколько кобур к ним. Но оперативники не проявили особого интереса к оружию.
- Посмотрите, может быть, пистолет-то не газовый! - сказал я.
- Да нет, мы видим, что газовый, - отложив его в сторону, равнодушно сказал один из оперативников.
Больше всего их интересовали мои записные книжки, портативный компьютер с моим адвокатским досье, а главное, мобильный телефон. Книжки я им выдать отказался, поскольку это мои личные вещи, телефон они у меня отобрали, а компьютер я успел поставить на замок.
Один из оперативников, улучив момент, незаметно удалился в коридор и, открыв ящик стенного шкафа, что-то пытался туда положить. Он нервно оглядывался и замешкался, что-то вынимая из кармана.
То ли остро сработал инстинкт самосохранения, то ли непокидающее меня предчувствие опасности, то ли постоянное ожидание провокации - не знаю, во всяком случае, я, проследовав за оперативником, резко вскрикнул:
- Минуточку, стойте! Понятые, смотрите, мне хотят что-то подложить!
Все замерли от неожиданности. Оперативник недовольно и нервно ответил, тоже повысив голос:
- Ничего я не кладу! И вообще, мы ничего у вас не нашли. Идите лучше подписывать протокол окончания обыска.
Мне удалось предотвратить провокацию.
Сотрудники милиции, закончив обыск, предложили мне поехать с ними к следователю.
- Но уже полночь, - сказал я, - а в ночное время меня не имеют права допрашивать.
Они ушли ни с чем, но сказали, чтобы я завтра явился в прокуратуру.
На следующий день в газете "Коммерсантъ" появилась статья о том, что московская милиция провела пятьдесят обысков у лиц, причастных к действиям курганской преступной группировки. Среди жертв обыска были владельцы ночного клуба "Арлекино" Анатолий Гусев, Александр Черкасов и адвокат курганской группировки - была названа моя фамилия. У владельцев "Арлекино" были найдены охотничьи ружья, правда с разрешениями, и еще что-то. В начавшейся операции против курганских трясли всех, кто прямым или косвенным образом был с ними связан.
Для меня оставалось загадкой: откуда они набрали эти пятьдесят адресов?
Через два дня я поехал в прокуратуру на допрос. Прежде чем следователь приступил к допросу, я поинтересовался, на основании какого уголовного дела меня привлекают в качестве свидетеля. Следователь достал постановление и прочел, что я привлекаюсь свидетелем по взрыву на улице Твардовского, 31.
- И что же я могу показать как свидетель?
Следователь вытащил несколько фотографий, показал их мне и спросил, известны ли мне эти люди. Я ответил:
- Да. Двое из них были моими клиентами. - Я имел в виду Федора Сафрыгина и Павла Зелянина, и добавил: - Они тогда находились в Бутырской тюрьме.
- Что вы можете сказать о них? - продолжал следователь.
- Вообще-то я ничего не обязан говорить о своих клиентах, соблюдая адвокатскую тайну, но могу сказать только, что это хорошие люди.
- Понятно. А что вам еще известно о взрыве?
- Да ничего. Я все прочел в газетах. Погибшего при взрыве Привалова я никогда не видел.
- Это мы знаем, - как бы подтверждая мои слова, сказал следователь. С вами хотят поговорить оперативные работники из уголовного розыска, но они что-то опаздывают.
- Это уже их проблемы. У вас есть еще вопросы ко мне?
- Нет.
Я расписался в небольшом протоколе допроса и вышел.
Вскоре мне вернули мобильный телефон. Первым делом я поехал на телефонную станцию и поменял аппарат, будучи уверен, что в него могли заложить "жучок", и не ошибся.
Итак, обыск в квартире, допрос у следователя явно свидетельствовали, что моей персоной всерьез заинтересовались правоохранительные органы прежде всего в связи с моей работой с членами курганской группировки.
ЛИМИТ КУРГАНСКИХ КОНЧИЛСЯ
Что я в центре пристального внимания правоохранительных органов, не оставалось никаких сомнений, особенно после посещения одного из следственных изоляторов. Когда я заполнил несколько листочков для вызова своих клиентов, один из сотрудников следственного изолятора отвел меня в сторону и шепнул на ухо, что приходили оперативники из уголовного розыска. Они очень внимательно изучали все мои карточки вызова клиентов: к кому хожу, когда, сколько времени провожу с ними на беседах и так далее. Особенно интересовались моей клиентурой из числа курганской группировки. Оперативники подробно расспрашивали и о том, как мои клиенты могут общаться между собой, в каких камерах они сидят, и так далее. Еще одно доказательство, что правоохранительными органами прежде всего разрабатывалась курганская группировка.
