Анна Данилова - Девушка по вызову
– За что?
– Да ни за что! – в сердцах воскликнула Надя и залпом выпила вино. – По дурости погибла девчонка… Мы с ней в одной общаге жили, я знала, что у нее парень есть, который возит ее по клиентам, но не знала, что он такая скотина. У него все руки в крови… Но Наташка, моя подружка, оказывается, ВСЕ знала, и про докторшу тоже знала, да только мне сначала ничего не хотела говорить, а уж потом, когда она пришла в милицию и все выложила, что знает про Ленку, как ее убили в общаге да как она помогала с Виктором труп выносить, чтобы отвезти к Шереметевскому озеру, вызвали и меня, чтобы допросить, и еще несколько наших девчонок, которые ходили к Марине Анатольевне, врачихе этой… Да только толку-то во всем этом ни на грош, если эта сволочь, этот Виктор, сбежал?! Он, как хищник, носом почуял опасность и сдернул, ударился в бега.
– Так это он убил твою подружку?
– Наташка говорит, что он, но доказательств нет, одни предположения.
– А при чем здесь докторша?
– Она пользовала наших девчонок, аборты делала, следила, чтобы все здоровые были… Лену убили либо во время операции, либо после, никто ничего не знает. Я, конечно, в шоке была, когда узнала, что Наташка в милицию пошла, я ждала ее у себя в комнате, мне тогда нездоровилось… А она должна была встретиться с Виктором, чтобы у меня не было неприятностей…
Эмма перестала слушать попутчицу: слишком уж все было пошло, прямо как в жизни, прямо как у нее самой. Только вместо Перова – какой-то Виктор. Она не верила в эту бредовую историю с убийством девушки сутенером – это, как ей казалось, скорее из категории киношных детективов. Да к тому же еще и докторша – крупный специалист по части криминальных абортов?! И это в наше время, когда подобные операции делают вполне официально и даже бесплатно?! Скорее всего девушку убили за какой-нибудь криминал, о котором Надя либо ничего не знает, либо не может сказать, поскольку и у самой рыльце в пуху… Всюду грязь, преступления, кровь, пошлость, куда ни кинь.
Устроившись в постели и укрывшись одеялом почти с головой, Эмма из последних сил делала вид, что слушает Надю.
– …он отпустил ее, но посоветовал вернуться к матери, в деревню, потому что Виктор мог объявиться в любое время… А тут приехал отец Лены Кравченко, так он просто достал Наташку и меня своими расспросами, он все хотел узнать, с кем встречалась его дочка, чтобы потом выйти на Виктора. Он поклялся разыскать его или того, кто убил Лену, и мне почему-то кажется, что он найдет… А докторша уехала из города, ее так и не нашли…
Но последних слов Эмма уже не слышала – она крепко спала под стук колес и бормотанье соседки.
Глава 7
Москва. Август 1996 г.
В Москве шел дождь. Первое, что бросилось Эмме в глаза – это толпы спешащих куда-то москвичей. Людское море пропускало ее через себя сначала в метро на Павелецком вокзале, затем на «Октябрьской», где ей пришлось сделать пересадку, чтобы доехать до Шаболовки. Когда она вышла наконец на улицу и вдохнула в себя влажный и какой-то непривычный для нее воздух, она вдруг физически ощутила свободу. Ей даже дышать стало легче. Да и тело стало невесомым. Она увидела цветы, много цветов, это были белые и красные розы, лилии, какие-то неизвестные ей желтые цветы, напоминающие крупные ухоженные ромашки… Ей было любопытно пройтись по улице, чтобы сравнить то, что она сейчас видит, с ее родным городом. Ей казалось, что даже люди в Москве отличаются от провинциалов, в каких бы больших городах те ни жили. Москвичи показались Эмме более уверенными в себе, хотя и чрезмерно озабоченными. Еще она подметила во многих лицах плохо скрываемое раздражение, словно столичным жителям был неприятен уже сам факт того, что по улицам их города ходят приезжие, что они вмешиваются в их жизнь, мусорят, расспрашивают о том, как пройти, как проехать, что купить и где… И их в принципе можно было понять. Возможно, именно поэтому Эмма так никого и не спросила, как найти нужную улицу.
Конечно, ей надо было прежде позвонить Ядову, предупредить его о своем приезде, чтобы не попасть в неловкое положение. Но она боялась. Ей казалось, что трубку возьмет мужчина с низким грубым голосом и скажет ей что-то резкое, что, мол, никакого Орлова я не знаю и «до свидания».
Но звонить все равно надо было. А потому Эмма, вернувшись на станцию метро, купила телефонные жетоны и, отыскав таксофон, с бьющимся сердцем набрала номер Ядова. Сначала трубку долго не брали, и Эмма, волнуясь, слушала длинные, монотонные и сильно раздражающие ее гудки. Затем послышался мягкий щелчок, и голос, напоминающий низкий жирный лай, произнес:
– Слушаю.
– Добрый день. Могу я пригласить к телефону Орлова Сергея Борисовича?
– Да, безусловно… – Затем последовала небольшая пауза, после чего Эмма услышала: – Кто это? – Это был ЕГО голос. Она не верила, что такое бывает, а потому от волнения не смогла произнести ни слова. – Алло, кто это? Я слушаю…
– Сережа… – наконец она взяла себя в руки и попыталась расслабить напрягшееся горло. – Это я.
И снова пауза. Сейчас он повесит трубку. Он просто сбежал от нее, от лишних проблем, он понял, что ему не нужна женщина с прошлым. Возможно, он и прав…
– Ты?! Откуда ты звонишь? – заговорил он уже много быстрее и явно тоже волнуясь. – Тебя так хорошо слышно… Ты звонишь от НЕГО? От Перова?
– Да нет же… Я сейчас здесь, на Шаболовке, звоню со станции метро… Сережа, я в Москве… – Эмма не выдержала и разрыдалась. – Забери меня, пожалуйста, отсюда… Скажи, ты… рад? Ты рад, что я здесь? Если ты не желаешь меня видеть, то лучше скажи мне прямо сейчас… Я не хочу, чтобы из-за меня у тебя были проблемы… Ты скажи, и я уеду. И ты меня больше никогда не уви…
– Эмма! Перестань говорить глупости… Стой, где стоишь, я сейчас приду к тебе… Умоляю тебя, не исчезай… Ты прямо на станции? Давай поконкретнее договоримся, где именно мы с тобой встретимся… не хватало только, чтобы мы здесь потеряли друг друга…
– Хорошо. Я буду стоять возле цветочного ряда.
– Но ведь там их несколько.
– Найдешь… – Она повесила трубку и вышла на улицу. Подошла к цветочному ряду и купила букет из двадцати девяти сиреневых с желтым ирисов. Целая охапка цветов. Дикий поступок. Но цветы были восхитительными и источали нежный сладковатый аромат.
Она сразу узнала Сергея, хотя он и был в строгом костюме. Он казался ей значительно старше, чем там, на даче… Высокий, красивый мужчина с волнистыми, коротко подстриженными седыми волосами, смуглым лицом и темными глазами растерянно оглядывал окружающих его людей, затем подошел к цветочному ряду и начал о чем-то расспрашивать продавщицу. Эмма, которая спряталась за лоток с пирожками, не могла пошевелиться, все еще не веря своим глазам.
И вдруг он увидел ее, вернее, сначала не ее, а ирисы… Эмма сделала шаг навстречу, Орлов подбежал к ней и крепко обнял. Казалось, вокруг стало совсем тихо. Прохожие останавливались, чтобы причаститься к этому таинству встречи, потому что никто не сомневался в том, что это не обычное свидание… Не могут люди, встречающиеся каждый день, простоять, обнявшись и не произнеся ни слова, так долго, словно они не виделись целую вечность.
Наконец он отпустил ее и теперь стоял, внимательно глядя в глаза.
– Так можно сойти с ума… А ведь я сегодня уже собирался лететь назад… Это просто чудо какое-то, что мы с тобой встретились… Значит, тебе удалось вернуться в квартиру и ты нашла там мою записку? Пойдем, а то нас с тобой уже начинают воспринимать как шоу… Они это любят… – Сергей схватил ее за руку (она подумала о том, как часто он это с ней делал, словно хотел удержать при себе, направить, уберечь…) и, крепко сжимая ее холодную ладошку, повел за собой.
– Давай сюда свою сумку… Рассказывай… Или нет, постой… – Он остановился и снова пристально всмотрелся ей в лицо, словно пытаясь найти там ответы на свои вопросы, словно по ее взгляду он надеялся определить, страдала ли она. – Я должен просить у тебя прощения… Я до сих пор не могу понять, как же я прохлопал появление Перова… Ведь это он тебя похитил?
– Да, это был он… Там же есть еще один вход в подъезд… Он хитрый, Перов, я тебя предупреждала…
– Я могу себе представить, как ты разочаровалась во мне, когда вдобавок ко всему еще и узнала, что я уехал в Москву… Но я должен тебе все объяснить… Давай присядем где-нибудь и обо всем поговорим… Понимаешь, Ядов хороший мужик, но он не позволит нам побыть вдвоем… Он заполняет собой все видимое и слышимое пространство, он шумный, громкий, но ужасно приятный человек. Это он меня вызвал сюда ночью… Понимаешь, он нашел мне клиентку…
– Клиентку? – спросила Эмма и густо покраснела. У нее это слово ассоциировалось с вполне определенным занятием.
– Да… Вот я и подумал, что деньги нам с тобой сейчас не помешают… Я должен для нее сделать одну вещь… Но делал бы я ее дома… Понимаешь, это моя работа, это мои обязательства перед Ядовым, это деньги, наконец! Ты же сама говорила, что тебя придется «выкупать»… Скажи, ты не сердишься на меня?
