Алистер Маклин - Когда пробьет восемь склянок
- Мне все равно, я только хочу арестовать их всех,- сказал я.- Но у нас связаны руки. Мы беспомощны. Но сейчас я знаю, что мы должны разузнать до того, как сойдем на берег. С вашей помощью, сэр. Есть две вещи, которые я хотел бы узнать. Во-первых, был ли сэр Энтони на верфи в Клайде несколько дней назад, чтобы сменить стабилизаторы - это сложная работа, и такая яхта как у него не могла быть не замечена. Это можно выяснить за пару часов. Народ простодушен, ему незачем врать. Во-вторых, я хотел бы знать, предпринимал ли лорд Кирксайд необходимые шаги, чтобы титул его погибшего сына - он был, кажется, виконтом,- перешел к младшему сыну.
- Вы уже взяли все в свои руки, я спрошу все, что вы хотите,- вяло сказал дядюшка Артур. Он и не слушал меня, он пытался опровергнуть мысль о том, что будущий пэе мог ввязаться в авантюру такого масштаба.-И подайте мне вон ту бутылку, прежде чем спуститесь к передатчику. Судя по темпу, какой набрал дядюшка Артур, надо было благодарить провидение за то, что мы встали на якорь всего в полмили от дома самого известного самогонщика в Хейленде. Я поставил фальшивую крышку правого двигателя на пол так, словно она весила не меньше тонны. Выпрямился и целую минуту стоял без движения. Потом подошел к двери машинного отделения.
- Сэр Артур!
- Иду, иду...- Несколько севуяд спустя он появился в коридоре со стаканом в руне.- Вы уже соединились?
- Я нашел Ханслетта, сер.
Дядюшка Артур медленно, как во сне, двинулся вперед.
Передатчик исчез. Все взрывные устройства, подслушивающая аппаратура, микропередатчики - все это исчезло. Они получили достаточно большое свободное пространство. Даже если бы они увеличили Ханслетта вдвое, и тогда бы для него хватило места. Голова его покоилась на руках, руки на коленях, и места оставалось еще очень много. Я не видел его лица. И никаких следов насилия тоже.
От его фигуры веяло мирным покоем, словно он в летний поддень прислонился к нагретой солнцем стене. Слишком долгим оказался для него летний полдень. Когда я звал его из лодки, он уже спал вечным сном. Я коснулся его лица. Оно еще не остыло. Он умер два или три часа назад, не более. Я повернул тело, чтобы узнать, как он умер. Его голова свесилась набок, как у сломанной куклы. Я повернулся и посмотрел на сэра Артура. Задумчиво-сонное выражение исчезло, его глаза были холодными, злыми, беспощадными. Я всегда с недоверием относился ко всем этим россказням о беспощадности дядюшки Артура. Теперь я им поверил. Ясно, что дюдюшка Артур занял свой пост не по объявлению в "Дейли Телеграф": наверняка, двое-трое умных людей прочесали все королевство, чтобы найти человека именно с теми специфическими свойствами характера, какие им требовались, и беспощадность входила в число этих свойств. Раньше я об этом не задумывался.
- Убит, конечно,- сказал он.
- Да. сэр.
- Каким образом?
- Ему свернули шею.
- Шею? Такому силачу, как Ханслетт?
- Я знаю человека, который способен сделать это одним движением руки. Человек, который убил Бейкера м Дельмонта. И чуть не убил меня. Квинн.
- Ясно...- Он помолчал, затем продолжил отсутствующим тоном.- Разумеется, вы должны найти этого человека и обезвредить его. Любым способом, какой захотите избрать.Дядюшка Артур все время говорил очень спокойно к вдруг впервые с тех пор, как я его знаю, перешел на крик: -Но как они, черт побери, могли догадаться, что это фальшивый дизель? Как они могли узнать, Калверт? - Он заговорил тихо, почти шепотом:-Им кто-то сказал, Калверт. Или это чья-то преступная неосторожность.
- Никто не говорил, сэр. Это просто преступная неосторожность. Моя. Будь я внимательнее, Ханслетт не лежал бы здесь. В ту ночь, когда два фальшивых таможенника были на борту, я видел, что они обшаривали все подряд, пока не дошли до машинного отделения. И их уже ничего не интересовало, когда они нашли наши батареи. Они сразу успокоились, и Ханслетт предположил, что их заинтересовали именно батареи...- Я ваял с полки фонарик, подал его дядюшке Артуру.- Сможете ли вы, осмотрев батареи, найти что-нибудь подозрительное? Он сверкнул на меня злым, холодным взором через свой монокль и принялся тщательно изучать батареи. Он потратил две минуты на поиски, потом выпрямился.
- Я ничего не нашел,- сказал он зло.
- Томас-таможенник нашел. Он опережал нас уже на старте. Ов знал, что он ищет. Он искал мощный радиопередатчик. Не ту безделушку, что мы поставили в рулевой рубке. Он искал ту нагрузку, для которой были предназначены все эти батареи. Он искал следы от клемм или крокодилов, какими присоединяют передатчик большой мощности.
Дядюшка Артур выругался и снова склонился над батареями. На этот раз ему хватило десяти секунд.
- Вы сделали правильный вывод, Калверт.-Его глаза были все еще злыми, во уже не так сверкали на меня.
- Неудивительно, что они точно знали, чем я займусь сегодня,- сказал я в ярости.- Неудивительно, что они знали, когда Ханслетт останется один, когда я появлюсь на той косе вечером. Все, что им требовалось,- это подтверждение по радио от кого-то в Лох-Гуроне, что Калверт вертится там, после чего они, естественно, решили сбить вертолет. Все их фокусы с поломками передатчиков были нужны, чтобы убедить нас в том, что только у нас остался передатчик. О боже, насколько же надо быть слепыми!
- Я полагаю, что теперь-то вы прозрели,- холодно сказал дядюшка Артур.
- В тот вечер мы с Ханслеттом отправились выпить ва "Шангри-Ла". Я говорил вам, что после мы догадались, что здесь побывали гости. Тогда мы не поняли зачем. О боже!
- Вы уже доказали, что на вашем-месте я тоже ничего не понял бы насчет батарей. Нет никакой необходимости повторять...
- Дайте мне закончить,- прервал я его. Дядюшка Артур не любит, когда его прерывают.- Они спустилась в машинное отделение. Они знали, что там есть передатчик. Они осмотрели правую головку блока. Четыре настоящих болта, остальные фальшивые - на краске ни единой царапины от ключа. На болтах левой головки вообще ни одной царапины. Они сняли правую головку и подключили к выходу передатчика свой - миниатюрный, совсем незаметный. И с тех пор они слышали каждое наше слово. Они прекрасно понимали, что им выгоднее оставить нам с Ханслеттом этот канал для связи с вами, чтобы точно знать наши планы, чем заставлять нас искать какие-то другие, неведомые им пути связи.
- Но почему... почему тогда они сами лишили себя этого преимущества таким... таким образом? - Он умазал на пустой корпус дизеля.
- Это не было больше преимуществом,- сказал я устало.Когда Ханслетт умер, я Калверт, как они считали, был мертв... Им уже были не нужны никакие преимущества.
- Конечно, конечно... О боже, ну и каша заварилась...- Он снял монокль, протер глаз сгибом пальца.- Теперь я понимаю смысл вашего замечания тогда, в салоне...- что нам придется рассчитывать только на себя. Они не знают, что вам известно, но они прикинут, стоит ли рисковать, если на карту поставлено семнадцать миллионов фунтов стерлингов. Они постараются заставить вас замолчать.
- Это единственное решевве,- согласился я.-Мы пробыли тут уже довольно долго, они, наверное, уже в пути. Не выпускайте люгер из рук, сэр. Здесь, на борту, мы в безопасности. Но сначала мы должны доставить Ханслетта и нашего приятеля из кормовой каюты ва берег.
- Да-да, мы должны доставить их на берег.
Поднять якорь при помощи электрической лебедки смог бы даже идиот, даже насмерть перепутанный идиот и тот бы справился. Но стоит неосторожно подставить руку или свисающий край прорезиненной куртки, как их затянет между цепью и барабаном, и вы лишитесь руки или ноги прежде, чем успеете крикнуть или дотянуться до рубильника. Работать на скользкой мокрой палубе вдвойне опасно. Но проделывать это на скользкой мокрой палубе, в полной темноте, под сильным дождем, когда судно раскачивается на волнах, да еще с отключенным храповиком и накрыв лебедку брезентом... Не стоит и говорить, насколько опаснее. И все же это было не опаснее, чем привлечь внимание наших друзей с "Шангри-Ла".
Может, оттого, что я был поглощен тяжелой работой, может, из-за металлического лязга якорной цепи, но я не так быстро, как обычно, уловил посторонний звук. Дважды мне почудился женский голос вдалеке, и оба раза я счел, что слышу крики пирующих с одной из маленьких яхт, что стояли в заливе. Только компьютер мог бы подсчитать, сколько галлонов джина выпивается на всех британских якорных стоянках после захода солнца. Но потом я услышал голос снова, на этот раз ближе. Самый отчаянный крик, какой услышишь во время этих вечеринок,- это когда прольют джин; в этом же крике звучало неподдельное отчаяние. Я включил палубные огни, и голос смолк. Сам не эваю, каким образом у меня в руке оказался "Лилипут".
- Помогите! - Голос звучал тихо, но отчаянно.- Ради бога, помогите.
Голос доносился с воды, по левому борту. Я бесшумно перебрался на корму и замер. Я помнил о Ханслетте, у меня не было желания помогать кому-либо, пока я не удостоверюсь, что кричат не с резиновой лодки, лодки с пассажирами, вооруженными пулеметами. Одно слово, один предательский луч света, семь фунтов давления на спусковой крючок- и Калверт отправится к праотцам, если только они признают своим потомком такого простофилю.
