Фридрих Незнанский - Отмороженный
Володя рассеянно поглядывал на граждан вольной Украины, внимательно прислушиваясь к тому, что перечитывал с многочисленными «ну» и «как это по-русски» здешний толмач. Но одно место Володю насторожило.
– Как? Прочти еще раз, – попросил он.
Тот мрачно посмотрел на Володю, не иначе сейчас потребует дополнительную оплату за повтор, но тот ничего не потребовал.
– Специалисты утверждают: выстрел был произведен с расстояния не менее ста метров, так как… ну как это по-московски… ближе не было других домов и прочих зданий, а стреляли из укрытия или с крыши… Ну ты понял? Светло было, народу много, а никто не слышал. Вот. И пуля попала тому Грицько прямо в затылок. Понял?
Ну и дела, подумал Володя. Целый выводок террористов, первоклассных стрелков, и все целят в одно место. И винтовки у них первый класс, и глушители что надо… Или все-таки на просторах СНГ завелся один-единственный киллер-гастролер, разъезжающий по городам и весям?
– А кто он, этот Меланчук? – спросил Володя. – Там написано?
– А бис его знае… – пожал плечами меняла. – Тут оторвано, бачишь?
Так и есть. Оторвано. Но все равно интересно… Ощущение удачи, пришедшей на смену беспросветной невезухе, переполнило Володю. Он даже привстал с места, готовый бежать искать ближайшее отделение милиции. Потом спохватился, отдал меняле обещанные пять тысяч.
– А пятьдесят на обмен? – вскинулся тот, снова оглянувшись на милиционера, внимательно за ними наблюдавшего.
– Так я ж сказал тебе – пять тысяч – все, чем располагаю. До последнего рубля у меня здесь вытрясли…
Меняла изменился в лице и схватил его за грудки.
– А што ж ты, гад, сразу не сказал?
Теперь они оба оглянулись на приближающегося милиционера. Он был нужен обоим. Хотя и по разным поводам.
Сначала он и меняла, как свои люди, обменялись несколькими фразами на своем языке. Потом милиционер, потрогав пробивающиеся усики, вопросительно уставился на Володю. Потом набрал в легкие воздух, чтоб произнести нечто сакраментальное по поводу штрафа за нарушение порядка в общественном месте, желательно в конвертируемой валюте, но Володя опередил, сунул ему под нос свою краснокожую книжечку сотрудника Генпрокуратуры России.
Узкие щелки глаз милиционера раздвинулись еще больше, когда он увидел командировочное удостоверение. Он несколько растерялся, решая: отдать честь или дать по шее меняле, но Володя опять опередил, не позволил ему сделать ни то, ни другое.
– Где у вас отделение милиции? – спросил он.
В милиции Володя долго объяснял, что и как, показал начальнику обрывок газеты со статьей об убийстве, чему тот страшно удивился, но, установив, что это убийство в другом месте, сразу успокоился.
– Так что вам от меня надо? – спросил он. – Тут же ясно написано. Другой город. Вот туда и обращайтесь. А вообще, это вмешательство во внутренние дела суверенного государства, я так это квалифицирую! Наш убийца, мы его и поймаем. А вы не лезьте не в свое дело.
Говорил он на чисто русском языке, даже без акцента, как бы щеголяя московским произношением.
– А если мы поможем вам его поймать? – спросил Володя. – Неужели откажетесь?
– Обращайтесь к начальству или в прокуратуру, – сказал начальник отделения, пряча глаза, заметно побелевшие от ненависти. – У вас все?
– Я хотел бы прочитать эту статью полностью, – твердо сказал Володя. – Очень похожие убийства произошли у нас. Целых три. Наверное, это некий гастролер, опытный и очень опасный стрелок. Мы хотим понять, как и по какому принципу он выбирает свои жертвы. А вы не хотите нам помочь, хотя убийство произошло на территории вашей республики.
– А чем я могу вам помочь? – Он поднял голову и раскинул руки, откинувшись на спинку стула. – Ну чем?
– У вас проживают два свидетеля, которых я не могу заставить помочь мне составить фоторобот предполагаемого убийцы, – сказал Володя. – Вот их адреса и фамилии.
Он отдал начальнику милиции письмо, адресованное министру внутренних дел и генпрокурору Украины, подписанное заместителем генерального прокурора России Меркуловым. В нем содержалась просьба о содействии следователю Фрязину. До сегодняшнего дня это письмо особого впечатления на должностных лиц не производило. Что нам письмо? У нас нет времени для ваших дел. Так или примерно так, вслух или с помощью красноречивых жестов отвечали до сих пор Володе. Сегодня ситуация изменилась. Убийство произошло прямо здесь, возле «ридной хаты». И искать его – проблема местных следственно-оперативных органов.
Похоже, именно такие мысли посетили, судя по выражению лица, начальника милиции.
И он крепко задумался. Очень не хотелось ему впутываться в это темное дело. Ну разъезжает по стране киллер, мочит за крутые бабки всех, за кого заплатят. Мафия охотится за мафией. Тут бы не попасть под перекрестный обстрел. Этому москалю – что? Поговорил и уехал. А нам тут жить, порядок обеспечивать…
С другой стороны, убита важная птица. Иначе бы портрет не напечатали. А эту наглую рожу вроде где-то раньше видел. Наверное, по телику показывали. И попробуй отмахнись…
– Ладно, – пробурчал он, – будет вам газета, будут и эти… свидетели. Что-то они мне тоже знакомые. Фамилии их где-то слышал.
– Они ездят в Москву за товаром, – сказал Володя. – Их там ограбили землячки. Возможно, обратились к вам, в милицию.
– Что-то такое припоминаю… Значит, доставим их вам. Только фоторобот мы сделать не можем. Обратитесь в городское управление. Там у них есть научно-технический отдел, эксперты и прочее.
– Кто-нибудь мне переведет полный текст статьи? – спросил Володя.
– Вот так вы все, московские… – Начальник поерзал на стуле, потом поднялся. – К нам едете, а наш язык знать не желаете. А мы вам должны еще переводить на ваш, москальский!
– Так не будете переводить? – вздохнул Володя.
– Ну почему, переводчика вам найдем, а там уж как с ним договоритесь, – развел тот руками. На его полусонном лице проступило нечто вроде сочувствия. По-видимому, переговорив до этого со своим подчиненным, несшим службу возле станции, он понял, что москаль уже пустой. Все из него вытрясли.
– Но поймите, это в ваших интересах тоже, – сказал Володя, снова вздохнув. – Ведь убит ваш гражданин. Вы ведь тоже ищете убийцу.
– А я никого не ищу, – махнул рукой начальник и снова сел. – Мое дело – порядок обеспечивать. Прокуратура, уголовный розыск пусть ищут… Ладно, переведу вам, раз такое дело. Михась! – позвал он.
Тотчас же появился дежурный по отделению, на ходу жуя кусок копченого сала и утирая рот рукавом.
– Что у тебя за вид? – спросил начальник по-русски, чем немало удивил подчиненного. – Стыдно за вас перед гостем из Москвы. Иди дожуй, с утра никак не наешься, а все такой же тощой… Баба, что ли, не кормит? Выйди, говорю. И принеси газету «Радяньский вестник». За вчера. Ты понял?
Тот выскочил как ошпаренный. В тишине было слышно, как проштрафившийся дежурный торопливо, давясь, дожевывает сало, стоя за дверью.
Начальник отделения посмотрел на гостя.
– Вот так и живет без ваших энергоносителей… Смеетесь, поди?
– Да нет, у нас тоже всякое бывает, – пожал плечами Володя.
– Ну как там Москва, стоит? Давно там не был. Да и неохота, если честно. Больно много у вас всякой черноты. Негров этих – видеть не могу! У нас был тут один, от поезда отстал, так я его на десять суток засадил за отправление естественных надобностей в неположенном месте. Несмотря что туалет у нас третий год гвоздями забит. Где хоть гвозди эти нашли, не представляю. Потерпеть этот черный не мог? До следующего поезда? Мне за него строгача влепили, а тишком на ушко сказали: правильно, мол. А то выставил свои принадлежности, смотрите, мол, и пейзаж мне поливает, как из шланга… Народ и собрался. А так одет хорошо, «дипломат» при нем – и не подумаешь… Это вы с ними цацкаетесь. Говорят, Москва уже не Москва, сплошь черная да носатая стала… Ну что, Михась, где ты там?
Дверь открылась, дежурный, продолжая доглатывать, протянул требуемую газету. Начальник водрузил очки на переносицу, отчего стал похож на бухгалтера.
– Ну где там… Ага, вот.
Володя слушал его, прикрыв глаза. Чувствовал, как все сильнее болит голова. Старался не пропустить ничего важного.
– А что я тебе говорил! – начальник поднял глаза на Володю. – Видел я его недавно. По телику, когда их ОМОН на Крещатике разгонял. Националисты эти… Требуют порвать с Россией. От дурни, я тебе скажу. Сейчас холод собачий, топить начинают с декабря, а то вообще не будут. У вас в Москве с октября топят?
Володя кивнул, чувствуя, как замерзают ноги.
– У вас таких нету, – продолжал начальник. – У вас другие. Чтоб, значит, силой нас вернуть. Как дурную бабу домой. А я б не против, честно тебе скажу. Мерзнуть надоело. И дурость эта вот уже где!… – Он провел рукой по горлу.
– Так когда я могу увидеть наших свидетелей? – спросил Володя, чувствуя, как усиливается головная боль от голоса хозяина этого ледяного кабинета.
