Чингиз Абдуллаев - Испытание добродетели
— Не нужно все время вспоминать про убийство, — заявил Солагашвили и поморщился. — Это был просто несчастный случай. А вы постоянно вспоминаете эту трагедию. Я уже вам сказал, что не имею никакого отношения к такой вот беде. Это не мой стиль. Я вообще очень миролюбивый человек…
— Настолько миролюбивый, что меня так тщательно обыскивали ваши охранники, проверяли, нет ли при мне какого-то оружия. Неужели у вас так много недоброжелателей?
— Это самая обычная превентивная мера, — не смутился Солагашвили. — Но вы правы. К сожалению, у меня слишком много личных врагов. Как и у любого человека в моем возрасте.
— Но у вас есть и хорошие друзья, — заметил Дронго. — Например, первая супруга Алексея Монахова, с которой вы весьма близки.
— Это вам сказала сама Регина? — насторожился Леван Шалвович.
— Конечно, нет. Она-то как раз не собиралась рассказывать про вас, даже вспоминать вашу фамилию. Я спросил ее о ваших отношениях, и милая дама предпочла ограничиться дежурными фразами.
— Узнаю Регину. У нее весьма сложный характер, — с усмешкой проговорил Солагашвили. — Мне кажется, что теперь вы получили всю информацию, которую я мог предоставить вам. Что еще вы от меня хотите?
— Вы знали, что Монахов категорически отказался от сотрудничества с вами?
— Не совсем категорически. Я все-таки надеялся его уговорить. В конце концов, у солидных бизнесменов не может быть таких понятий, как безусловное «нет» или такое же «да». Все, что полезно и нужно для бизнеса, необходимо приветствовать и развивать. Иначе вы не деловой человек, а просто обычный покупатель, даже натуральный лох, который не хочет понимать своей выгоды.
— Я могу узнать, сколько денег вы собирались вложить в вашу сделку?
— До десяти миллионов долларов, — со вздохом ответил Солагашвили. — При этом можно было гарантировать почти десятипроцентную ежегодную прибыль. Согласитесь, что это очень выгодная сделка. Компания Монахова должна была обеспечить нам техническую поддержку и возможность размещения через них наших акций на Лондонской бирже.
— Теперь понятно. Вас не пускали на биржу, учитывая непрозрачный характер вашей компании и не очень светлое прошлое ее хозяина.
— У меня погашены обе судимости, — быстро сказал Леван Шалвович.
— Кто бы сомневался. Но они были. Англичане очень щепетильны в подобных вопросах. Если они узнают, что у вас были такие серьезные проблемы с законом в вашей стране, то не только не выдадут вам визы, но и не пустят вас к себе на биржу.
— Самые настоящие идиоты! — в сердцах произнес Солагашвили. — Невозможно работать в наших условиях и не нарушать законов.
— Англичане — народ консервативный. Как и почти все остальные европейцы. Я думаю, что вы знаете, как важна репутация. И не только в Великобритании.
— Меня в первый раз осудили по советским законам, которые ныне во всем мире признаны несправедливыми и недемократическими, — с пафосом напомнил визитеру Леван Шалвович.
— То есть вы почти диссидент, боровшийся с проклятым советским режимом? — иронично осведомился Дронго.
— Не нужно смеяться, — мрачно проговорил Солагашвили. — А во второй раз вообще были подтасованы факты. Меня незаконно осудили на пять лет, но достаточно скоро отпустили.
— Через три с половиной года, когда вы отсидели две трети срока, — закончил за него Дронго.
— Значит, вы еще и наводили обо мне справки, — утвердительно заявил его собеседник. — Тогда понятно. Решили проверить меня как возможного соучастника убийства. Только там не было подходящего исполнителя, которому я мог бы довериться. Кухарка в этом случае явно не подходила. Она скорее претендует на роль отравительницы. Молодой водитель — просто дебил. Остаются прохвост Апрелев и эта сука Мила. Ни тому, ни другому серьезный бизнесмен не доверит даже кошелек с тысячью рублей. Они оба друг друга стоят. А я достаточно рассудительный человек, поэтому не стал бы нанимать такую шваль, чтобы протолкнуть решение своего вопроса.
— Человек с вашим опытом мог нанять и этого охранника, который сейчас сидит в тюрьме. Учитывая вашу вторую судимость…
— Она была большой ошибкой, — резко заявил Солагашвили. — Сегодня это уже общепризнанный факт.
— Не стану с вами спорить. Но две судимости будут смущать европейцев вообще и англичан в особенности каждый раз, когда вы будете пытаться выйти на их биржу.
— К сожалению, вы правы, — наконец-то согласился с гостем хозяин кабинета.
— Именно поэтому я хотел задать вам несколько вопросов. Ведь вы оказались знакомы со всеми основными свидетелями трагедии. Давайте начнем с первой супруги Алексея Монахова. Как давно вы с ней общаетесь?
— Она вам не сказала?
— Я хотел бы выслушать вашу версию.
— Уже более двух лет. Я не разбивал семью Алексея Монахова. Они развелись без меня, — пошутил Леван Шалвович.
— Но сегодня вы стали близким другом Регины.
— Не совсем понимаю слово «близкий», но другом ее себя считаю. Или вы хотите сказать, что мы любовники?
— Нет. Я сказал «близкие друзья». Пока этого вполне достаточно.
— Пусть так. Не стану с вами спорить. Что еще вас интересует?
— Апрелев уверял меня в том, что за вас просила Левшова. Она, в свою очередь, доказывала, что все переговоры вел сам Дмитрий, который был лично заинтересован в успешном исходе вашей сделки.
— Оба правы и лгут, — быстро ответил Солагашвили. — Апрелев действительно заинтересован лично, так как я пообещал ему хорошие проценты. Мила тоже только выиграла от дружбы со мной. Я сумел помочь ей с работой в приемной сенатора, когда она ушла из компании Монахова.
— Не сомневаюсь, что вами двигали только благородные побуждения, — иронично заметил Дронго.
— Ничего подобного, — цинично возразил Леван Шалвович. — Вы же ее видели. Разве такая женщина может всего лишь дружить с мужчинами? Это была сделка. Она поехала со мной на уик-энд в Хельсинки, а я помог ей с новой работой. Вот видите. Я с вами предельно откровенен. Мила как раз и создана для подобных забав. Я, как и любой другой нормальный мужчина, не вижу в этом ничего плохого. А вот когда вы намекаете на мою возможную связь с Региной, это вызывает у меня чувство внутреннего протеста.
— Красиво излагаете, — сказал Дронго. — Значит, вы использовали свое положение, чтобы принудить молодую женщину оказать вам интимные услуги, и только после этого устроили ее на работу в офис сенатора?
— Да, конечно, — цинично воскликнул Солагашвили. — Всякая услуга должна быть хорошо оплачена. Вам так не кажется?
— Как вам не стыдно? — шутливо спросил Дронго. — Вы же годитесь ей в отцы и все-таки воспользовались тяжелым положением бедной девочки.
— Скорее она воспользовалась моим тяжелым положением, — заявил Солагашвили с типичной своей ухмылкой. — У меня еще неделю после этого была аритмия и давление зашкаливало. Подобные поездки в моем возрасте — уже реальная угроза для жизни. Пришлось чередовать виагру с левитрой. Иначе я не выдержал бы.
— В вашем возрасте нужно прекращать подобные эксперименты. Можете умереть прямо во время этого процесса. Нельзя так рисковать, — с притворным участием произнес Дронго. — Берегите сердце, Леван Шалвович. Вы знаете, как много мужчин в последние годы умерли во время приема этих препаратов и свиданий с молодыми женщинами?
— Спасибо. Учту ваши пожелания. Можно подумать, что вы не принимаете подобных таблеток, — проговорил Леван Шалвович. — Вам ведь уже под пятьдесят.
— Пока не принимаю, — с улыбкой сказал Дронго. — Стараюсь обходиться собственными скромными силами. Значит, вы подошли к этому вопросу достаточно масштабно. Подружились с первой супругой Монахова, договорились с его помощником, переспали с личным секретарем. Не слишком ли широко размахнулись?
— Я дружу с Региной уже давно и не думал о ее супруге, когда мы познакомились. Миле я помогал сознательно. А Дима просто оказался помощником, который должен был подготовить наше соглашение. И не нужно делать из меня такое жуткое чудовище. Я обычный человек со своими слабостями и недостатками.
— Вернемся к убийству Монахова. Если учесть все, о чем мы сейчас говорили, то это преступление могло стать последним аргументом в пользу подписания соглашения с вами. Когда Алексей Монахов категорически отказался от сотрудничества, вы решили помочь ему переселиться в лучший мир. Такой вариант развития событий возможен?
— Да, вполне возможен. Но я этого не делал и с этим охранником совсем незнаком. Повторяю: меня устраивал живой Алексей Монахов. Теперь мне придется договариваться с его скаредным старшим братом, а это далеко не самая радужная перспектива.
— Может, вы для начала познакомитесь и с его близким окружением? — позволил себе пошутить Дронго. — С женой, помощником, секретарем Сергея Владиленовича?
