Алан Брэдли - Здесь мертвецы под сводом спят
«Они с отцом старые друзья», – напомнила мне Даффи. Это правда, но зачем вдруг Адам сюда приехал? И почему сейчас? Он прибыл в качестве друга семьи отдать дань уважения Харриет или в качестве детектива?
Мне надо кое-что выяснить.
Но сначала – вернуться в библиотеку.
Как я и надеялась, сейчас библиотека была погружена во мрак. Даффи, должно быть, пошла спать вскоре после того, как я оставила ее, потому что «Утраченный рай» все еще лежал открытым обложкой вверх в том же положении, как я видела его прошлый раз, – верный признак того, в каком состоянии находится разум моей сестры.
Если бы я оставила книжку в подобном виде, она бы швырнула ее мне в лицо, сопроводив гневной лекцией о том, что она всегда именует «уважением к печатному слову».
Я точно знала, кто такой егерь, поскольку он когда-то был в Букшоу, правда, задолго до моего рождения, конечно же. Недавно Даффи зачитывала нам избранные абзацы из «Любовника леди Чаттерли», книги очень интересной, если вы увлекаетесь сельскими домами, но слишком полной сентиментальной чепухи.
Я включила маленькую настольную лампу и направилась прямо к Окфордскому словарю английского языка, «Святая святых», как его именует Даффи: двенадцать томов плюс приложение. Буква «Г» находилась в четвертом томе. Я достала его, раскрыла на коленях и провела пальцем по странице.
Гнусь…
Ага! Так вот откуда Даффи выудила это словечко!
«Флавия, ты безмозглая гнусь», – любила говаривать она.
Даффи – единственный человек из всех, кого я знаю, кто роется в Оксфордском словаре английского языка в поисках оскорблений, как другие копаются в поисках бриллиантов.
Ага, вот оно:
Гнездо – различного рода помещение или место, где животные выводят детенышей. Волчье гнездо, змеиное, соловьиное; гнездо осиное, шмелиное, фазанье…
Моя кровь внезапно заледенела.
Фазаны! Фазанье гнездо!
«Сэндвичи с фазаном», – слова Харриет на кинопленке.
«А вы, юная леди, тоже пристрастились к сэндвичам с фазаном?» – слова мистера Черчилля на полустанке Букшоу.
Но что это значит?
В моем мозгу заметались слова и нечеткие образы.
Я внезапно осознала, что должна выбраться из этого вечно мрачного дома, пойти туда, где я могу обдумать свои новые идеи – собственные, а не избитые мысли других людей.
Соберу-ка я завтрак.
Куда я отправлюсь? Не знаю.
Может быть, в голубятню на ферме «Голубятня». Грязная башня, тихая, если не считать голубиного воркования, представлялась заманчивым убежищем. Даже пара часов вдали даст мне возможность подумать, не беспокоясь об извозчиках.
Я вернусь, и останется еще полно времени, чтобы переодеться к похоронам.
21
Миссис Мюллет дернулась, когда я открыла дверь на кухню. По ее глазам я поняла, что она плакала.
– Миссис Мюллет, что вы тут делаете?
Ее голова наполовину поднялась от рук, лежащих на кухонном столе. Она выглядела так, будто не понимает, где находится.
– Нет, не вставайте. Я поставлю чайник и приготовлю вам чашечку хорошего чаю, – сказала я.
Пять секунд – и я уже хлопочу над расстроенной женщиной. Очень-очень странно.
Я похлопала ее по плечу, и как ни удивительно, она мне это позволила.
– Вы были здесь всю ночь?
Миссис Мюллет кивнула и так плотно сжала губы, что они побелели.
– Это чересчур для вас, – сказала я ей. – Вы слишком много работали. Даффи сказала, Адам Сауэрби приехал вчера вечером. Я постучусь к нему и попрошу отвезти вас домой.
– Он уже уехал, дорогуша. Несколько часов назад.
Адам уже уехал? Бессмысленно. Почему, он же только что прибыл?
Я замешкалась у раковины, возясь с чайником и пустив холодную воду, чтобы дать возможность миссис Мюллет утереть глаза и поправить волосы.
– Вы перетрудились, миссис Мюллет, – сказала я. – Должно быть, вы совсем замучились. Почему бы вам не подняться в мою комнату и не вздремнуть? Вас там никто не потревожит.
– Перетрудилась? – Внезапно ее голос стал холодным, как сталь. – Тут вы ошибаетесь, мисс Флавия. Я недостаточно потрудилась. В этом-то и проблема.
Я поставила чайник на плиту и подождала, пока она успокоится, но нет.
– Есть работа, которую надо сделать, и ее должна сделать я.
– Но…
– Никаких но, мисс. Не каждый день мисс Харриет возвращается домой, и не каждый день я ее встречаю. Никто не отнимет ее у меня. Даже вы, мисс Флавия.
Я подошла к ней и обняла сзади, положив щеку ей на затылок.
Я не произнесла ни слова, поскольку в этом не было нужды.
Снаружи из кухонного окна виднелась одна из больших планет – Юпитер, думаю, – и она высоко стояла над розовой лентой восточного горизонта.
Было новолуние, и над головой на чернильном сине-черном своде небес сверкали звезды.
Я стирала росу с холодного сиденья «Глэдис», когда что-то хрустнуло рядом с оранжереей.
– Доггер? – тихо окликнула я.
Ответа не последовало.
– Адам? Ладно. Я знаю, что вы там. Выходите, пока я не позвонила в полицию.
Из теней кто-то выступил.
Это оказался Тристрам Таллис.
– Извини, – сказал он. – Не хотел тебя пугать. Я не хотел никого будить в доме.
– Вы меня не напугали, – ответила я. – Просто решила, это грабитель. Вам повезло, что я вас не пристрелила.
Некоторое преувеличение, даже для меня, и я думаю, он это понял. Хотя в Букшоу и правда был оружейный музей, или несгораемая комната, как его именовал отец, большая часть огнестрельного оружия, выставленного под стеклом, не стреляла с тех пор, как круглоголовые и роялисты жали на курки во времена старины Олли Кромвеля.
– Хорошо, что ты не стала, – ответил Таллис. – Было бы больно, подстрели ты меня.
Он что, насмехается надо мной?
Я решила спустить ему это с рук и выяснить, чем он занимается.
– Вы рано встали, – я попыталась добавить обвиняющую нотку в свой голос.
– Не спалось. Подумал, пойду-ка проверю, как там мой «Вихрь». Прошу прощения, «Голубой призрак». Масло и всякое такое.
На миг это объяснение показалось мне малоправдоподобным, но потом я вспомнила, что так же отношусь к «Глэдис».
– Поскольку, быть может, это наш последний день вместе, я подумал, что лучше начать пораньше.
Наш последний день вместе? Он имеет в виду меня? Или «Голубого призрака»?
– Да, верно, – продолжил он, заметив выражение удивления на моем лице. – Я продаю его. Деньги нужны. Как поется в старой песне, утром ухожу в долгий путь до Типперари. Мне предложили место в Южной Африке, где надо будет перекладывать бумажки.
– Это вовсе не Типперари, – заметила я, хотя точно не знала, где находится Типперари, но судя по названию, где-то в Ирландии.
– Нет, не совсем. – Он ухмыльнулся. – Я об этом не подумал. Как считаешь, мне надо отправить им телеграмму и сообщить, что я передумал?
Точно, он надо мной подшучивает.
– Нет, – ответила я. – Вам нужно ехать. Но оставьте «Голубого призрака» в Букшоу, и тогда я научусь летать на нем, когда вырасту.
– Я бы хотел. Но старушка – видишь? Ты заставила меня называть ее старушкой! – нуждается в ангаре. И ласковых руках хорошего механика.
– Доггер мог бы за ней присматривать, – предложила я.
В конце концов, Доггер может все.
Он печально покачал головой.
– Я продал ее, – сказал он.
Мое сердце упало.
«Голубой призрак» продан? Не знаю почему, но это казалось мне неправильным. Но ведь ее уже продавали.
– Послушай, – сказал Тристрам Таллис. – Как ты насчет того, чтобы сделать кружок?
Сначала я его не поняла – не сообразила, что он предлагает.
– Кружок?
– Кружок.
Неужели это правда? Это действительно со мной происходит? Однажды я спросила отца, как Букшоу выглядит с воздуха. «Спроси тетушку Фелисити, – ответил он. – Она летала».
Я, конечно, никогда не летала. Теперь возможность подвернулась прямо мне под нос.
– Очень мило с вашей стороны, мистер Таллис, но вряд ли я могу принять ваше приглашение без разрешения.
Я представила, что сказал бы отец, если бы я вторглась к нему.
Какое разочарование: отказаться от единственного шанса подняться в воздух на «Голубом призраке» Харриет.
Я приуныла, и тут из тени выступил еще один человек.
Доггер.
Он протянул мне красный шерстяной свитер, который неделю назад я забыла в оранжерее.
– Наденьте это, мисс Флавия, – сказал он без намека на улыбку. – По утрам воздух бывает поразительно холодным.
И я, глупо улыбаясь от уха до уха, влажным утром на заре понеслась по Висто навстречу «Голубому призраку».
Тристрам Таллис усадил меня в переднее сиденье, пристегнул и оставил там, чтобы провести инспекцию биплана, трогая там, подкручивая сям, рассматривая то одно, то другое.
Я воспользовалась возможностью быстро осмотреть кабину, в которой сижу. Думаю, я ожидала чего-то совершенно чудесного от машины, способной летать среди богов, но эта кабина выглядела до ужаса простой для такого путешествия: из пола торчит простой рычаг и на деревянной панели расположена пара круговых шкал и измерительных приборов.
