Анна и Сергей Литвиновы - Три последних дня
Наконец дорога уперлась в солидные (но местами проржавелые) ворота.
За ними виднелась дорожка, обрамленная зарослями кустов.
Мирослав нетерпеливо посигналил. Однако ворота не подались.
– Твой друг еще спит! – пошутила Юля.
– Не думаю, – рассеянно произнес ее спутник.
Еще раз нажал на клаксон, повертел головой, заметил прикрепленный к воротам глазок видеокамеры. Велел ей:
– Улыбнись!
– Думаешь, поможет?
Однако растянула губы в улыбке, приветственно помахала рукой.
И врата, будто по волшебству, растворились.
Машина с грохотом вкатилась на мощенную булыжниками подъездную дорогу – та снова поднималась в гору и заканчивалась (Юля просто глазам своим не поверила!) у каменной башни. Достаточно узкой, высокой, примерно в шесть современных этажей, с окнами-бойницами.
– Ничего себе! – восхищенно пробормотала она.
– Я же говорил тебе: мой друг – большой оригинал, – улыбнулся Мирослав. – Купил себе сторожевое укрепление! Семнадцатый, между прочим, век! Их тут, на острове, много понастроили, когда от пиратов защититься пытались.
На пороге башенки появился хмурый черноволосый мужчина, одет он был в совершеннейшем стиле окружающих декораций: тельняшка, кожаные штаны, кудрявая шевелюра перехвачена банданой.
– А вот и пират, – усмехнулась Юля.
– Дворецкий, – поморщился Мирослав.
Небрежно и нетерпеливо махнул рукой: не занимай, мол, мое время – я хочу побыстрее увидеть хозяина.
– Хэллоу, – смущенно молвила Юлия Николаевна.
– Не старайся, он глухонемой, – хмыкнул спутник.
«И вообще странный», – отметила про себя она.
Глаза у черноволосого «пирата» тревожно поблескивали, походка была дерганой. Подошел вплотную к машине, уставился, не моргая, на Мирослава, на нее еще дольше смотрел. Показалось – просвечивает насквозь. Будто не хозяину дома, а именно дворецкому решать: допустить ли ее в святая святых или прочь отправить, на родимый Рязанский проспект.
– Чего он уставился? – возмущенно пробормотала Юлия.
Нахмурилась, сердито откинулась на сиденье.
– Правильно, Юлька, строже с ним! – хохотнул Мирослав.
Однако фейс-контроль закончился – дворецкий отступил. Распахнул пассажирскую дверцу, учтиво подал Юле руку.
Она ступила на землю – едва не сломав неудобный высоченный каблук.
– Ну, пошли на штурм? – Ее кавалер махнул рукой в сторону сторожевой башни.
* * *Он взглянул на часы – начало первого дня. Странное время. Совсем не в ее духе. Прежде дама навещала особняк всегда ближе к вечеру. И другое необычно: за рулем сегодня она сидела не сама…
Мужчина нахмурился.
– Что делаем? – услужливо поинтересовался его спутник.
Он на секунду задумался. Медленно произнес:
– Пока ничего. Ждем. Хотя нет… Я здесь все проконтролирую. А ты – ко второму выходу дуй.
– О боже! Зачем?! – скривился напарник.
– Не знаю пока зачем. На всякий случай.
* * *Сторожевая башня казалась совершенно нежилой. Окна, приметила Юлия, все без занавесок, к тому же не слишком чистые. Будто они на экскурсию явились в заброшенную, не очень интересную даже туристам крепость. Дворецкий-пират тоже куда-то исчез, и теперь их окружало абсолютное запустение.
– А почему хозяин нас не встречает? – удивилась Юля.
– Мы ж с тобой – не принц Уильям с его Катькой! – усмехнулся любовник. – Мой приятель, может, только бы до них снизошел.
«Явно сноб какой-то, – мелькнуло у нее в голове, – неужели у Мирослава все друзья такие?»
Она опасливо, вслед за своим спутником, вошла в гулкий, скудно освещенный холл. В удивлении замерла на пороге. Странный, право слово, нефтяной магнат. Сторожевую башню (явно – архитектурный памятник!) ему денег купить хватило, но навести здесь хотя бы минимальный порядок он не удосужился. Плитка на полу в трещинах, под потолком – паутина. Кресла в глубине помещения стоят самые простецкие. Однако прямо напротив входа – очень даже современный лифт.
Мирослав уверенно вдавил кнопку вызова, двери приветливо распахнулись, взору явилась зеркальная кабина.
– Нам на четвертый, – сообщил Юлин кавалер. – В зал приемов.
Лифт работал бесшумно, пахло в нем – как в хорошем отеле. Однако едва подъемник распахнул двери – они снова оказались в захудалом музейчике. Очередная огромная комната. Ни ковров тебе, ни зеркал. Правда, картина из окна открывалась восхитительная – не сравнить с видом из особняка Мирослава. Юлия Николаевна, любительница панорам, едва не взвизгнула от восторга: помещение, казалось, нависает над морем. До воды – высота фантастическая, метров триста, не меньше. Суши не видать, куда ни брось взор, расстилается величественный океан.
Она прилипла к окну как завороженная.
– Я так и знал, что тебе понравится, – усмехнулся Мирослав. – Отдыхай, наслаждайся… Я сейчас коктейль сделаю.
Юлия с трудом отвела взор от бездны, что разверзлась почти под ногами. Осмотрелась. Огромный, пустой – если не считать пары кресел и бара – зал. И опять ни намека на таинственного хозяина.
– Мирослав, куда ты меня привез? – нахмурилась Юлия Николаевна.
– Ох, Юлия, не суетись. Я же сказал тебе: не пожалеешь, – рассеянно откликнулся он.
По-хозяйски извлек из бара бутылку местного рома, открыл баночку с пепси-колой, смешал напитки, протянул ей толстостенный стакан. Велел:
– Подожди здесь. Я сейчас.
И не успела она даже слова произнести, ускользнул в боковую дверку.
Юля растерянно опустилась в кресло. Что, право, за идиотская ситуация! Привел ее в чужой негостеприимный дом и бросил одну.
«А если сейчас появится хозяин? Что я ему скажу?! Здрасьте, я приехала с Мирославом?!»
Неожиданно вспомнились дочкины речи – давние, еще школьных времен:
– Ненавижу, когда мужики все сами решают!..
Юлия Николаевна тогда, помнится, пыталась образумить Танюшку. Внушала, что мужчина – царь зверей, а женщина должна покорно за ним следовать. Однако дочь была неумолима:
– В жизни ни за кем следовать не буду!
Тогда Юлия подумала: Татьяна со своей философией еще в жизни наплачется. Но сейчас ей показалось, что дочка права. Нет хуже быть всегда ведомой, зависимой. Как она сейчас.
Юлия зябко поежилась в кресле и вдруг увидела себя со стороны: в неудобных босоножках, нелепом цветастом пиджаке. В странном, настораживающем месте. Ждет неизвестно чего.
– Мирослав! – робко позвала она.
В ответ – ни звука. Лишь слышно сквозь открытое окно, как далеко внизу ворчит, волнуется океан.
Нет, никак нельзя поверить, что пустая, почти без мебели и без признаков жизни крепость и есть логово миллионера. Но, может, она зря волнуется? Вдруг Мирослав приготовил для нее очередной десерт, сюрприз? Подумалось даже: сейчас он явится, улыбнется победно, швырнет к ее ногам купчую: «Давай, обставляй дом, милая, как сама считаешь нужным…»
Впрочем, она быстро изгнала романтические мысли. В ее-то годы питать подобные фантазии совсем смешно.
Но ждать, пока до нее снизойдут и объяснят, что здесь происходит, тоже не стала. Решительно поставила коктейль – прямо на пол, потому что столика возле кресла не было. Поднялась. Прошла через холл, отворила неприметную дверцу, за которой исчез Мирослав.
Взору ее открылась узкая винтовая лестница. Юля почему-то не сомневалась – подниматься по ней надо, а не спускаться.
Сделала несколько осторожных шагов. Каблуки босоножек гулко цокали по каменным ступеням. Путь казался бесконечным, замкнутое пространство давило. В какой-то момент ей послышался высоко наверху короткий сдавленный вопль… Юля в страхе остановилась – нет, тишина. Видимо, акустический обман.
Наконец подъем завершился – лестничка венчалась деревянной, дряхлой на вид дверью. Юлия Николаевна легонько ее толкнула и не смогла сдержать вскрика.
Прямо на нее смотрели мертвые, остановившиеся глаза. Тот самый дворецкий. Пират. Он лежал на полу у порога, и лицо его – тоже мертвое, уже бледное, неподвижное – все равно полыхало яростью.
Юлия в страхе отступила, пискнула:
– Боже!
Бежать, скорее бежать отсюда! Она, неловко ковыляя в босоножках, бросилась обратно на лестницу… Но тут в спину ей будто выстрелило:
– Стой!
Мирослав. Он показался из комнаты, застыл над телом пирата. Лицо его было искажено гневом:
– Зачем ты сюда явилась?!
Она затравленно взглянула на него:
– Я… я сейчас уйду…
Впрочем, нет – что она говорит? И Юля решительно выпалила:
– Что происходит? Кто его убил? Ты?!
– Юля, Юля, спокойно. Ты только не нервничай.
Мирослав, не сводя с нее настороженного взгляда, двинулся к Юле, перешагнул через труп. Вкрадчиво произнес:
– Я никого не убивал. Просто… просто произошла маленькая накладка. Я тебе сейчас все объясню.
Манжета его ослепительно-белой рубашки, машинально отметила Юля, была в крови, руки тоже в бурых разводах.
