Галина Романова - Торговка счастьем
Оп-па! Вот это да!
– Ты делаешь мне предложение? – глумливо ухмыльнулся он ей в ложбинку между силиконовых грудей. – Через две недели после знакомства? Как неосмотрительно, дитя мое. А вдруг я мерзавец! Вдруг я…
– Никаких вдруг не может быть, – рассмеялась она, потому что он сделал ей щекотно языком возле соска, оставшегося родным. – Папа все о тебе узнал. Ты перспективный и состоятельный.
Ага! Наводили справки. Только вот состоятельность его не состоялась пока. Все, включая землю, на которой стоит его дом, принадлежит мерзкой твари, которая удрала в неизвестном направлении!
– И ты очень выгодная партия.
Снежанна села ровно, одернула премиленькую курточку из телячьей кожи, стоимостью превышающей годовой заработок клерков его фирмы. Ах, да! Опять забылся! Фирма не его.
– Ага… – Дима широко улыбнулся в полумраке автомобильного салона. – А вдруг я разорюсь, малышка? Вдруг перестану быть выгодной партией, а?
– С чего это вдруг? – она поймала его за воротник и притянула к своему лицу, тут же обслюнявив пухлыми губами щеку. – Если не уверен в своей предпринимательской активности, попроси помощи у папы. Он ас в этом деле. Не позволит тебе пустить по ветру капитал. Кстати, у него в планах насчет тебя и твоего дела что-то грандиозное. Он не велел говорить, я и не вникала особо, но какое-то шикарное предложение он тебе готовит.
– Какое предложение? – Дима помрачнел.
– От которого ты не сможешь отказаться, милый!
И Снежанна со смехом полезла из машины.
А он поехал домой и всю дорогу матерился так, что его девушке и во сне не приснилось бы попросить его повторить эти мерзкие грязные слова. Он влетел на подъездную дорожку на такой скорости, что едва успел затормозить перед гаражными воротами. Вышел из машины и невольно вздрогнул от громадного черного силуэта, шагнувшего ему навстречу.
Охранник! В темноте и не разобрать – то ли Стас, то ли Витек. Прямо как в тот вечер. Он тогда его со спины только и увидал. И не окликнул. Потому что…
– Ты чего тут прячешься? – спросил Дима, бросая ему ключи.
– Вас жду, хозяин, – пробубнил Стас, это был он. – Поздно уже. Витя сказал, что из офиса уехали давно. Я волновался.
– Ну-ну… – проворчал он и пошел к двери в дом.
– Машину загонять? – спросил тугодум.
Интересно, зачем он ему тогда ключи бросил?!
– Да, – ответил Дима.
Он всегда считал, что так короче и безобиднее отвечать. Да или нет. Все остальное – злое и язвительное – должно оставаться в его голове.
Он вошел в дом, освещенный тусклыми точечными лампочками. Его требование. Даже когда его нет дома, там должен гореть свет. Снял куртку, обувь, стащил носки, швырнув их у порога. И пошел босиком, с удовольствием ощущая ступнями теплый пол.
– Дмитрий Дмитриевич!
Он присел от испуга, когда в дверном проеме столовой возник еще один громадный широкоплечий силуэт.
– Саня! – узнал он своего водителя. – Ты чего в темноте?
– Мне света достаточно. – Саня указал на крохотные светлячки под потолком. И похвастался: – Я при таком свете даже читать могу.
– А-аа… – он пошел в столовую, попутно щелкнув выключателем. – А чего так поздно тут?
Саня сразу же тяжело вздохнул и глянул на него по-щенячьи, как будто давеча нассал в его тапки. И у Димы тут же заныло сердце и все, что ниже.
– Говори! – потребовал он, подошел к бару, достал бутылку скотча и щедро себе плеснул в стакан.
– Она беременна, – хрипло выдавил Саня таким виноватым голосом, будто самолично обрюхатил его девушку.
– Кто?
Дима хлебнул и зажмурился, боясь верить в услышанное. Он все понял. Они вообще с Саней понимали друг друга почти без слов.
– Настя… Она беременна. И сбежала, видимо, поэтому, – мямлил за его спиной его водитель.
– Но как? Как ты узнал?! Она же не посещала больниц! Аптек тоже! Мы же глаз с нее не спускали! Как она… Как ты узнал?!
– Мне кое-кто из полиции шепнул, что капитан Алексеев сильно сокрушался насчет какого-то мусора…
– Мусор насчет мусора, забавно, – шепнул Дима себе под нос. И громче спросил: – Насчет чего-чего?
– Настя перед бегством сама вынесла мусорный пакет. И капитан не мог понять почему?
– А ты понял! – фыркнул Дима, разбрызгивая капли скотча.
– Нет. Не понял. У домработницы спросил.
– И она капитану не сказала, а тебе сказала?!
– Мне сказала. Капитану нет.
Дима оглядел двухметрового водителя. Начал с лобастой, почти наголо бритой головы, закончил ботинками сорок пятого размера. Не разулся, мерзавец, подумал он рассеянно. Хозяин босиком, а он в ботинках!
– Я был убедительным, – пояснил Саня и стукнул кулаком себе в ладонь. – Мы быстро нашли общий язык с Ириной Глебовной.
– И что же тебе рассказала Ирина Глебовна?
– Что Настя попросила ее купить тест на беременность. Она купила. И Настя его потом сама выбросила в мусорный контейнер.
– И с этого ты сделал вывод, что эта шлюха беременна?
– Не только. Ирина Глебовна призналась, что давно подозревала. Месяц как перестали появляться в мусоре тампоны и всякая там бабская хрень. Ну… вы понимаете…
Понимал ли он?! Да! Да, черт возьми! Он понимал, что все его проблемы только начинаются!
Настя беременна! И это ребенок Льва. Она хранила Льву верность даже после его смерти. В этом Дима был уверен. Они не спускали с нее глаз двадцать четыре часа в сутки. Видимо, поэтому она отказалась выходить за него замуж после того, как закончится траур по погибшему Льву. Поэтому ее едва не стошнило, когда он завел разговор об этом.
– Замуж? За тебя? Ты сошел с ума? Как ты можешь такое говорить, Дима? Прошло всего несколько дней со дня смерти Льва, а ты…
Прошло четыре дня после похорон, это он помнил точно. В то утро он и она узнали, что в завещании Льва. На нее это вообще не произвело никакого впечатления, а Дима был раздавлен. И первое, что пришло ему в голову, это сделать ей предложение руки и сердца.
Он хотел быть благородно расчетливым. Думал: и ему хорошо, и ей не хлопотно. У него тогда и в мыслях не было избавляться от нее. Но она отвергла! И ее едва не вырвало, когда она говорила «нет». И мысли избавиться от нее пришли сами собой. Прямо на следующий день и пришли. Когда Настя не явилась к нему на ужин, а он настойчиво звал, Дима решил, что избавится от этой безродной дряни. Пройдет полгода, она вступит в права наследования, оформит все на себя, напишет в его пользу завещание, и он…
– Этот ребенок не должен родиться, – проговорил Дима и грохнул стаканом о стол. – Понимаешь, Саня! Этот ребенок не должен родиться!
– Понимаю. – Двухметровая детина отступила к стене, будто опасалась нападения.
– Если с ней еще можно было как-то договориться… Как-то сделать все так, чтобы… Ну да ты все знаешь, чего попусту болтать! То этот ребенок… Это же все меняет! – Его грудь начала мелко дрожать, разрываемая истеричным смехом. – Он станет ее наследником, понимаешь! Он! И… И если после нее умрет и он, это будет…
– Очень подозрительно, я знаю, – лобастая голова водителя упала на грудь.
– Вот именно! Соображаешь! – Дима заходил кругами по столовой, ловко огибая огромный квадратный стол. – Нечего ждать пять месяцев, Саня. Мы не имеем права. Через пять месяцев у нее пупок уже будет выше носа! И… Никто не должен знать, что она беременна. Никто! И… Какая же тварь! Какая же это тварь! Где вот она? Где? Найди мне ее, Саня, найди!
Дима подлетел к водителю, схватил его за лацканы пиджака, тряхнул. И, глядя снизу вверх на рослого помощника, проговорил:
– Озолочу, Саня! Партнером сделаю, только найди…
Потом он напился. Схватил из бара ту самую бутылку, из которой прежде налил, и начал пить из горлышка. Отключился прямо на диване в столовой. И все бормотал и бормотал про партнерство, если Саня проявит расторопность.
А он и так не сидел сложа руки, между прочим. Он и так землю рыл как экскаватор. Узнал, что Настя сбежала, потому что беременная. Узнал, что помог ей таксист, который и не таксистом был вовсе, а вроде человеком Льва. И теперь он искал уже и его. Правда, получалось не очень.
Тяжело ему было, очень тяжело. И поручения выполнять невыполнимые, и с парнями из охраны Дмитрия контакт держать, хотя он в душе их не терпел. С одной стороны – полиция, с другой – люди Симона. Все они искали Настю, наступая друг другу на пятки. И судьба этой девчонки, к которой Саня в принципе неплохо относился, теперь зависела от того, кто первым ее найдет.
Найдет полиция – замучают допросами. А то еще, чего доброго, и обвинят в организации всех убийств.
Найдет Симон…
Тут вот было ничего не понятно. Зачем она ему? Не знает, что отжать у нее бизнес невозможно? Или надеется, как и Дмитрий Дмитриевич, склонить ее к тому, чтобы написать завещание в его пользу? Сомнительно. Так в чем его интерес?
