Татьяна Полякова - Вся правда, вся ложь
– Ты как? – спросил хрипло, в голосе страдание. Крепла уверенность, что ему сейчас ничуть не лучше, чем мне.
– Нормально, – соврала я, лишь бы от него отвязаться.
– Берсеньев, кстати, отличный мужик. Правду говорят, пока с человеком не выпьешь, как следует его не узнаешь. Раньше он мне казался мутным типом с манией величия. А теперь…
– Вот и любите друг друга, – посоветовала я.
– Кончай, – обиделся Димка. – Он не баба, чтоб его любить. Ты ж понимаешь, о чем я…
– Ты с какой стати вчера приперся? – решила я отвлечься от достоинств Берсеньева.
– А просто так уже нельзя? На самом деле я хотел… теперь уже неважно.
Через минуту удалось с ним проститься, только я вздохнула с облегчением, как позвонили в дверь.
– Да что за черт, – не выдержала я, на всякий случай натянула джинсы и свитер и побрела в прихожую. «Вдруг отец? – подумала испуганно. – Или, господи спаси, мама. Или они вместе, тогда лучше вообще не открывать».
Моя интуиция, как всегда, подкачала. На пороге стоял Одинцов.
– Вы здесь откуда? – выпалила я.
– Извините. – Он сделал шаг назад, то ли его прохладный прием напугал, то ли мое дыхание. – Адрес мне сообщила Агата Константиновна. Я вам звонил, но вы не брали трубку, а мне срочно надо с вами поговорить.
– Проходите, – вздохнула я, приложив ладонь ко лбу и легонько ее массируя. Умственной деятельности это не способствовало.
Одинцов вошел, снял пальто, повесил его на вешалку и с недоумением огляделся.
– Это коммуналка, – сообщила я, чтобы зря не мучился. – Берите тапки.
– Вы живете в коммуналке?
– Живу. Я могла бы объяснить, как докатилась до этого, но, честно скажу, нет желания.
– Извините, что я об этом заговорил.
Мы вошли в комнату, я поспешно убрала плед, сунув его в шифоньер, и села на диван. Одинцов устроился в кресле.
– Ефимия… Феня… я… я вновь обращаюсь к вам за помощью.
– Я же вам объяснила…
– Нет-нет, – выставив вперед руку и зажмурившись, пробормотал он. – Ни о каком ограблении и речи нет. Я уверен. Помните, вы спрашивали меня о подруге Ирины? Вере? Так вот, вчера ее обнаружили в погребе гаража в садоводческом товариществе, там у нее дачный домик. Ее убили, понимаете?
– От кого вы узнали? – спросила я.
– От Ольги Валерьяновны, ей позвонила соседка, из полиции у нее уже были, я соседку имею в виду.
– Понятно. Я разговаривала с соседкой, когда приезжала, чтобы встретиться с Верой. О моем визите она наверняка сообщила, и теперь мне предстоят объяснения со следователем.
– Мы можем заключить с вами официальный договор…
– А что это изменит? Объясняться в любом случае придется.
– Но тогда у вас будут законные основания… Вы что, не понимаете? Эти убийства связаны, по-другому просто быть не может.
– И где здесь связь? – буркнула я.
– Но как же… Моя жена погибла, а теперь убивают ее близкую подругу. По словам сыщиков, Вера пролежала в погребе несколько дней, возможно, убийство произошло сразу после похорон жены, то есть после девятого дня, когда мы виделись в последний раз…
– А в совпадения вы не верите?
– Нет, не верю.
– Если есть готовая версия, валяйте, – вздохнула я устало.
– Версии нет, – подумав, сказал он. – Но я уверен: Вера имела какое-то отношение к трагедии, о чем-то догадывалась.
– Или навела грабителя на ваш дом, не предполагая, какой бедой все обернется…
– Возможно, вы правы. Среди ее знакомых были малоприятные люди… да и этот ее гражданский муж… тип с уголовным прошлым. Мне не хотелось бы думать о ней плохо, но эта мысль приходила в голову…
– Ее гражданский муж был осужден?
– Да. За угон машины вроде бы. Конечно, это не убийство, и мне он казался не таким уж плохим парнем, но теперь…
– Теперь за него возьмутся сыщики… Звучит цинично, но второе убийство часто помогает в раскрытии первого.
– Ефимия, я прошу вас, помогите мне, – произнес он со слезами на глазах. – Я отдам любые деньги… я вовсе не хочу, чтобы вы конкурировали с полицией. Назовем это помощью… Если они найдут убийцу, хорошо, если нет, у меня останется хоть какая-то надежда.
– Что вам известно об убийстве Веры?
– Ничего. Знаю только, где нашли ее тело… кажется, на него натолкнулись воришки, которые промышляют на заброшенных дачах.
– Способ убийства?
– Я так понял, что ее застрелили.
– Вот как… В прошлый раз я забыла спросить: у вас есть оружие?
Одинцов замер и некоторое время таращился на меня, не отводя взгляд.
– Вы меня подозреваете? Скажите честно. Поэтому и отказались помогать?
– Причину я вам уже назвала. Нет, я вас не подозреваю…
– Веру застрелили, – взволнованно продолжил он. – К тому же убийство произошло в другом городе. В полиции могут решить, что два убийства между собой не связаны. А я уверен в обратном.
– Вы не ответили на мой вопрос, – сказала я. – У вас есть оружие?
– Был газовый пистолет.
– Был?
– Три месяца назад у меня угнали машину. Само собой, ее так и не нашли. Пистолет лежал в бардачке. Я, признаться, совсем о нем забыл. Пистолет был зарегистрирован.
– Вы написали заявление о его пропаже?
– Конечно. В машине был еще ноутбук и важные для меня документы… впрочем, это не имеет значения. Просто я надеялся: похитители, возможно, свяжутся со мной… ждал месяц, потом пришлось покупать новую машину. – Он вновь уставился на меня. Веснушчатое лицо с открытым взглядом. Доверчивый, ничего не скрывающий и ждущий того же от других. Я вздохнула, вдруг вспомнив слова Димки, сказанные ночью: все равно что ежика обидеть. Как мне объяснить ему…
– Хорошо, – кивнула я с некоторым удивлением для самой себя. – Попробую еще раз…
– Вы замечательный человек, Феня, – тихо сказал он, а я мысленно чертыхнулась: как же, замечательный… Навязался на мою голову…
Какого хрена я не сбежала в парке от бабули? Поверишь мудрецам, что каждый наш поступок, даже самый незначительный, – это выбор, и он может завести бог знает куда… Как раз мой случай. Сбежала бы от бабки, не встретилась бы с Одинцовым, не влезла бы в расследование, не связалась бы с Берсеньевым и не подложила бы свинью сестре. Я разглядывала линолеум под своими ногами, забыв про гостя. Он сам о себе напомнил.
– Я пойду? – спросил нерешительно.
– Да-да, конечно, – кивнула я и отправилась провожать его до входной двери.
Он что-то говорил о моем гонораре, но я не слушала и наконец-то, выпроводив его, вздохнула с облегчением.
– Нет у меня силы воли, нет, – с прискорбием констатировала я, отправляясь на диван. – Права Агатка, болтаюсь, как известная субстанция в проруби…
День можно было считать потерянным, от работы меня сестра милостиво освободила, а чем еще занять себя, я не знала. Об убийствах думать не хотелось, впрочем, как и обо всем остальном. К вечеру мое физическое состояние несколько улучшилось, для этого потребовался пакет кефира, забытый в моем холодильнике, и еще четыре таблетки от головной боли. Я подумала мирно провести вечер пятницы у телевизора, но тут позвонил Берсеньев.
– Чего тебе? – буркнула я.
– Я помню, что тебе со мной водиться не разрешили, но старших не всегда надо слушать. Жду в баре «Восток», это на Сухаревской, подгребай к восьми.
– Я больше не пью.
– Я тоже. Запомнила: «Восток»?
– Если с выпивкой мы завязали, чего я там забыла?
– Любезного друга по имени Сергей Львович.
– Я еще не соскучилась.
– Ладно, меня ты видеть не желаешь, а дворника-таджика?
Я матерно выругалась, сообразив, что последний бастион пал, и от моего твердого намерения никогда более с Берсеньевым не встречаться не осталось и следа. Как все в моей жизни затейливо: даю слово, беру назад, хочу поступать как надо и не поступаю. Редкой целеустремленности человек.
Берсеньев давно повесил трубку, а я продолжала заниматься самобичеванием. Потом взглянула на часы и стала торопливо собираться в бар. Сухаревская находилась где-то в Юго-Западном районе, до нее еще добраться надо. Я подумала о своей машине, мирно стоявшей во дворе, нашла ключи и вприпрыжку припустилась с лестницы, гадая: заведется тачка или нет. Она завелась, что явилось первым приятным событием за последние два дня. Будем считать это знаком: я на правильном пути.
Малым ходом я ехала по заснеженным улицам, боясь пропустить поворот на Сухаревскую. Вывеску бара приметила издалека и без труда нашла место для парковки. Судьба вдруг начала мне улыбаться. Хоть и по мелочам, но все равно приятно. В конце концов, вся наша жизнь состоит из мелочей.
Берсеньев ждал меня, устроившись за столом, отгороженным от остального зала ширмой. Мне пришлось звонить, чтобы его обнаружить. При взгляде на заведение изнутри, я решила, что для встречи его выбрал вовсе не Сергей Львович, хотя Агатка и утверждала, что он весьма демократичен, но не до такой же степени… В общем, это была третьесортная забегаловка с грязными разводами на полу и звероватого вида мужиками по углам. Берсеньев кивнул мне и сказал:
