Блондинка в футляре (Простушка и трубочист) - Луганцева Татьяна Игоревна

– Скорее наоборот… и вообще оставь меня в покое! Я и так сейчас нахожусь на нервной, не своей работе. Тут еще вы все! Я-то думала, что буду просто работать с бумажками… кстати, и в них ничего не понимаю…

– Так давай помогу! Я тебе подведу любой отчет лучше любого бухгалтера, – горячо сказал Леонид.

– Правда?

– Зуб даю! Я же не первый год в бизнесе, да к тому же мое второе высшее образование – экономическое. – Леня приблизил к ней свое лицо, и она сфокусировала свой взгляд на его четко очерченных, красивых губах. Варя вздрогнула и отвела глаза.

– А не мог бы ты… Это…

– Что? – Ей казалось или действительно его глаза смеялись?

– Проверить эти документы дома? – спросила она.

– Все-таки не хочешь оставаться со мной? Но мы же здесь не одни, в конце концов, и я могу пообещать, что приставать к тебе, пока ты облачена в этот ужасный костюм, не буду.

– Я буду ходить в нем вечно, – вздохнула девушка и тоскливо посмотрела на Леню. – Посмотри дома, а?

– Ну, хорошо! – сдался Леонид, – но ты пообещаешь поужинать со мной?

– Ладно, – согласилась Варвара, протягивая ему папку с документами.

– Я приеду завтра, ты будешь на работе? – спросил Леня.

– А куда же я теперь денусь? Официальное лицо должно быть на месте весь рабочий день, – ответила Варя, заходя за стол и насупив брови, как и подобает директору.

Леонид еще раз улыбнулся и покинул кабинет, а затем и сам интернат, внимательно осмотревшись напоследок. Ни Евгения с его двумя телохранителями, ни кого другого подозрительного в пределах видимости он не заметил и со спокойной душой уехал.

Глава 18

Во второй половине дня, ближе к вечеру, Варвара ощутила, во-первых, голод, во-вторых, острую потребность пообщаться с детьми.

Первую свою потребность Варя удовлетворила в столовой интерната, купив себе рассольник, котлету с макаронами и компот из кураги.

Правда, суп был слишком жидким, котлета суховата, ну а компот был сладким и, если честно, противным.

Вторую свою потребность – общение с детьми – Варя удовлетворила полностью, проведя с ними два урока. Дети жутко обрадовались ее появлению, окружив со всех сторон и наперебой хвастаясь своими успехами. Эля тоже была в классе и улыбалась Варваре.

– Мы сегодня рисовали своих друзей! – перекричал всех один ученик.

– И кого же вы нарисовали? – спросила Варвара. – Друзья – это так здорово!

Дети кинулись врассыпную по классу в поисках своих рисунков.

– Посмотрите мой! А вот мой! Варвара, мой лучше! – кричали дети.

– Я нарисовал маму! – протянул Варе свой рисунок самый шустрый ученик.

– Прекрасно, – взяла в руки рисунок Варвара, зная, что мамы у него нет и что эта мифическая красавица в фате и платье принцессы приходит к нему лишь во снах.

– А я нарисовала Олю, – поделилась другая девочка, которая дружила с Олей – ученицей старшей группы.

– Очень хорошо, – похвалила Варя и обратилась к Эле, – а ты что нарисовала?

– Тебя, – ответила девочка.

– Взрослых, а тем более учителей, надо называть на «вы», – поправила ее Варвара.

– Так это учителя, а ты сейчас – друг, – ответила Эля, и Варя не нашлась, что ответить этим честным, большим глазам.

Она взяла в свои руки рисунок и увидела милую девушку на тоненьких ножках и с желтыми волосами. Глаза у нее были голубые, рот красным и в виде сердечка. На шее болтался красивый синий амулет, которого у Варвары и в помине не было, а юбочка была очень короткой и в горошек.

– А я тоже вас нарисовала! – крикнула одна девочка.

– И я! – тряс своим рисунком, словно флагом, другой мальчик.

– Это – мой друг! – бросилась на них Эля.

– Нет, мой! – возражали другие дети, и чуть не завязалась потасовка.

– Прекратите! – растащила их Варвара. – Я дружу с вами со всеми.

– А со мной больше!

– Нет, со мной!

– Дети, прошу вас! Я так хотела вас всех увидеть, не расстраивайте меня. Дружба – понятие, которое должно вызывать только положительные эмоции, а не агрессию и ссоры. Мне очень приятно, что вы меня считаете своим другом. Вот сегодня и проведем занятие на тему «Для чего нужны друзья?».

– Чтобы дружить, – раздалось несколько голосов.

– Правильно. Можно доверить другу тайну?

– Можно!

– Нет, – ответила Эля.

– Почему?

– А ты придешь ко мне пожелать спокойной ночи? – спросила девочка.

– И мне! – снова заголосили дети.

– Я приду, – ответила Варвара, – но ты не ответила на мой вопрос, почему другу нельзя доверить тайну?

– Потому что друга нельзя расстраивать, – ответила Эля.

– Друзья должны поддерживать друг друга в беде, и к тому же тайны не всегда должны нести отрицательные эмоции, правда? – ответила Варвара.

– Правда! – закричали дети. – Тайна – это здорово, она – хорошая!

Варваре пришлось задержаться до вечера, чтобы выполнить то, что она обещала детям, уложить их спать.

– Балуешь ты свою группу, – уже давно замечала Людмила Кузьмина, – ты же педагог, а не нянька.

– Я в первую очередь человек, а они дети, – возражала Варвара.

Она уложила детей спать и пошла к двери, когда ее остановил вопрос Эли.

– А ты скоро уйдешь от нас?

– С чего ты взяла? – спросила она.

– Я видела рядом с тобой принца, который пришел за тобой, – ответила девочка.

Варя не сразу сообразила, о каком принце идет речь, но когда поняла, то постаралась успокоить Элю.

– Этот мужчина не принц, вернее… он похож на него, но он пришел сюда, чтобы сделать нашу жизнь лучше, а не для того, чтобы увести меня отсюда.

– Я ему верю, – сказала Эля и отвернулась к стенке, – и тебе тоже…

– А кому ты не веришь? – осторожно спросила она, но девочка ей не ответила.

Другие преподаватели уже давно покинули стены интерната, когда Варвара шла по коридору притихшего дома. Почему-то именно сейчас, когда она осталась здесь за старшую, ей пришла в голову мысль о том, что интернат очень плохо охраняется. Тут жили дети, за которых было некому заступиться, и жили они очень обособленно. Ничто не защищало детей от появления извне всяких страшных личностей наподобие Хоботкова Евгения Петровича. Варвара с тоской посмотрела на ночного сторожа Тихона Николаевича, двухсот лет от роду, и уверилась в своей тревоге. Тихон Николаевич не видел ничего уже на расстоянии двух метров, да и разговаривать с ним надо было, крича во все горло.

«Что он может услышать и увидеть? Ему давно пора сидеть на пенсии дома да греться на печке», – подумала Варвара.

– Возвращаю ключи! – прокричала она ему.

– А? Ага! Конечно, Варвара Викторовна, я не сплю… Какое уж тут… – блеснул Тихон Николаевич стеклами огромных очков.

– Я все закрыла, приеду утром! – сказала Варя.

– Обход каждую ночь! Не волнуйтесь, все тихо, – заискивающе посмотрел на нее сторож, и сердце Вари сжалось, «он не хочет потерять эту работу, ему нужны деньги, и он изо всех сил старается делать вид, что слышит, о чем я говорю, и что полон сил».

Варвара попрощалась с ним и вышла на улицу. Было темно – фонари не горели около интерната – и прохладно. Варвара поежилась и поспешила к своей машине, спотыкаясь в потемках и думая о том, что надо еще успеть помыть голову. Спрашивается, зачем? А затем, что завтра обещал приехать Леонид с документами, и она должна быть при полном параде.

«Что он там говорил о моем костюме? Чем он ему не угодил? Ладно, завтра надену что-нибудь посовременнее и покрасивее… Что это со мной? Почему меня заботит мнение этого Казановы? Когда это я стала учитывать мнение таких скользких типов? Просто и вправду он на меня действует разрушающе. Загипнотизировал… Точно! Приворожил!» – думала Варвара, залезая в машину.

Кресло под ней жалобно заскрипело. Внезапно сзади на нее накинулись. Крепкая рука плотно прижала к лицу Варвары мокрую тряпку, и вырваться из цепких объятий у нее не было абсолютно никакой возможности. Варя, сколько могла, задерживала дыхание, но потом ей пришлось впустить в свои легкие воздух вместе с раздирающим и раздражающим слизистую едким запахом какого-то вещества. Варя потеряла сознание…