Франсуа Бенароя - Охота на президента
— Надя, как мне тебя не хватало, если бы ты знала, — нарушил молчание Олег.
— Олег, любовь моя, нежная моя любовь, молчи…
Они долго смотрели друг на друга, счастливые от пережитого мгновения. Потом Олег медленно с бесконечной нежностью высвободился из её объятий.
— Но что все-таки случилось?
Надя рассказала ему подробно обо всем, что произошло со времени прибытия в Женеву до момента её бегства из города. И последнее, что особенно важно: Костакин застал её подслушивающей разговор Ульянина со швейцарским финансистом. Олег уточнил:
— Костакин казах.
— Почему казах? Он не похож на казаха.
— Однако он из Казахстана.
— Откуда ты знаешь?
— Я позвонил своему другу в Москву. Мне сказали, что Костакин родом из Казахстана и имеет прозвище Казах.
— Ну если Костакин — казах, тогда многое проясняется.
— Что именно?
— Я думаю, что Казахстан вносит деньги за нефтегазовое оборудование на счет Урабанка в швейцарском банке.
— Какие деньги?
— Ты же знаешь. Я тебе говорила об этом документе, ну который я увидела случайно, подняв его с пола. Меня об этом допрашивали в милиции. Это ведь был один из черновиков подписанного впоследствии протокола о продаже нефтегазового оборудования Казахстану.
— Я помню, ты мне говорила. Триста миллионов долларов…
— Именно, казахское правительство заплатило триста миллионов долларов за оборудование, которое официально стоило четыреста пятьдесят миллионов долларов. Я думала о том, что Костакин каким-то образом причастен к этой истории, но не думала, что он практически возглавляет эту операцию. Казахские выплаты на счета Урабанка! Не исключено, что он и придумал эту операцию о псевдопродаже «Polar Oil». Трехсторонний бартер — и в конечном счете кругленькая сумма вносится на его счет в Ливане Петром.
— Костакин?
— Да, Костакин. Он одновременно и автор, и адресат этой операции. К нашему правительству это не имеет ровно никакого отношения. А Петя всего лишь посредник. Именно Костакин стоит за этой туркменской сделкой. И разумеется, он сделал это не для того, чтобы мы с тобой это знали и чтобы вообще кто бы то ни было это обсуждал. Именно он приказал убрать Сергея.
Олег держал Надины руки в своих. Он гладил их, пытаясь хоть как-то её успокоить:
— Но ты забыла, что тебя допрашивала милиция. Наверняка есть и другие, кому нужно досье, собранное Сергеем. Твой допрос и обыск в банке означает также и то, что к нему причастны и правительственные круги. Ульянин тоже не в стороне.
— Что касается Баратина, тут я не знаю… Но Ульянин… Я слишком хорошо его знаю. Он не мог бы хладнокровно убить. Конечно, он бессовестный человек, но не до такой степени. Чем больше я вдумываюсь в существо этой туркменской сделки, тем больше она мне кажется странной. Главное — эта сумма, переведенная в Бейрут. Зачем? Это не простое отмывание денег. Любые офшорные зоны — Кипр, Джерси, Мальта! Но Ливан? Ты когда-нибудь слышал о Ливане как о месте возможного отмывания денег?
— Ты права. Все это как-то не вяжется. Тем более что там банки контролируются Соединенными Штатами. И тогда действительно зачем ему деньги в Ливане?
— Слушай, есть ещё одно обстоятельство! Я о нем забыла! Когда я стояла за дверью, Петр и этот швейцарец, частный финансист, обсуждали перевод денег в Ливан, для того чтобы получатель смог принять участие в приватизации одного важного предприятия. Можно ли это проверить?
Олег подошел к окну и достал свой «Palm Pilot» из внутреннего кармана пиджака.
— Я звоню представителю нашего учреждения в Бейруте. Несколько месяцев тому назад я виделся с ним в Лондоне на собрании директоров.
Набрав номер, Олег подошел к окну. На озере появилось несколько парусников. Их передвижение было почти незаметно. Надя обняла Олега и положила ему голову на плечо.
— Алло. Могу я поговорить с Самиром? Это Олег Сидоров из московского бюро.
На том конце провода что-то ответили.
— Ты видела? — Олег показал на пол кивком.
— Нет… А что?
— Туркменские ковры. Странное совпадение, не правда ли? Если бы ты знала… Алло! Да, спасибо. Самир, это ты? Это Олег.
Наде показалось, что от трубки потянуло вдруг какими-то восточными запахами.
— Слушай, Самир. Мне нужна небольшая справка. Что у вас в Бейруте сейчас приватизируют? Одно учреждение, которым сейчас я занимаюсь, очень интересуется этим вопросом… Ничего?.. Совсем ничего?.. Спасибо. Очень хорошо, Самир. Что и требовалось доказать… До скорого… Ты видишь? Все ложь, — сказал он, обращаясь к Наде.
— А если это деньги для чеченцев или среднеазиатских фундаменталистов? — спросила она.
— Откуда ты это взяла? Вообще это может быть…
— Так, просто интуиция. На мысль меня навел Ливан. Там есть большая чеченская община. Но что это значит для Петра? Зачем ему принимать участие в таком темном деле? Какая ему от этого выгода? Я уж не говорю об опасности со стороны властей?
— Ты права. Это очень большой риск. Любое волнение в Чечне означает падение активов Петра в России. До сих пор он был в хороших отношениях с властью… Но может быть, это дело Костакина, а не Петра. Костакин сочинил эту туркменскую сделку, чтобы позволить Урабанку прикарманить сто миллионов долларов. От этой суммы семьдесят пять миллионов долларов вернулись к Костакину. Они предназначались для покупки «Polar Oil» и для каких-то приобретений в Ливане. Может быть, оружия? Петя очевидный посредник. Он так же, как и мы, знает не все.
Силуэты мужчины и женщины хорошо были видны на фоне освещенного окна. Стоя в зарослях тростника, человек в охотничьей ветровке разглядывал в оптический прицел обнявшихся мужчину и женщину. У него была фотография женщины, которую надо было уничтожить. Появление рядом с ней мужчины его удивило. Он этого не ожидал.
29
Олег и Надя вышли немного пройтись. Солнце наконец проглянуло через облака, и вода осветилась, отразив причудливые тени Рок-дю-Беф и Урет-де-Шатийон. Несколько диких уток скользило по воде между красивых, покрытых лаком лодок. Молодые люди остановились у воды и долго молчали, вбирая в себя красоту этого места. Первым нарушил молчание Олег:
— Я слышу какое-то урчание. Ты слышишь?
Молодая женщина встрепенулась. Ее зрачки расширились. Взгляд выражал тоскливое напряжение и беспокойство.
— Ты думаешь, они здесь?
— Всего можно ожидать. Если Костакин такой, как ты рассказываешь. Вообще это зависит от двух вещей: от того, какие у него средства, и от того, как он себя видит. Успокойся, ты все сделала правильно. Особенно хорошо, что ты пошла пешком, не спрашивая ни у кого пути.
Некоторое время Надя вглядывалась в прозрачную воду озера. Но беспокойство по-прежнему затемняло её зеленые глаза.
— А что дальше? Что мы будем делать дальше? Мы же не проведем здесь всю оставшуюся жизнь? Здесь, в аббатстве Таллуар, все кажется так просто и прекрасно, но ведь надо возвращаться.
— Да, конечно. Мы вернемся в Москву.
— Прямо в пасть волку.
— Конечно. Но там мы как-то можем действовать. Ты поживешь какое-то время у меня. Или я тебя поселю там, где тебя никто не найдет. Мы здесь не в безопасности. Чтобы тебя найти, им понадобится двое суток.
— А что ты будешь делать в Москве?
— Я мобилизую все свои связи, все знакомства, буду стучаться во все двери…
— Но это опасно, Олег.
— У меня есть и кое-что про запас… Старые контакты. Не волнуйся, Надя, — сказал он, целуя её в щеку. Она положила ему голову на плечо. В это время снова раздался звук, похожий на хрип.
— Да это же мобильник. Смотри, семнадцать раз кто-то звонил и продолжает звонить. А номер того, кто тебе звонит, у тебя не высвечивается?
— Нет.
— Ответь, — приказал Олег.
— Зачем?
— Ответь, но, если это Костакин, я тебе просигнализирую, когда надо будет повесить трубку, чтобы он не смог установить твое местонахождение.
Надя приложила трубку к уху. Олег прислонился к Надиной щеке, напряженно прислушиваясь.
— Ты с ума сошла! Где ты пропадаешь? — завопил Петр.
— Ты меня напугал, Петя. И ещё этот Костакин… он тебя во что-то втравил…
— Костакин — мой партнер по бизнесу. Не будь дурочкой…
— Ты знаешь, что мне кое-что стало известно. И Костакин это знает. Ты сам ему об этом сказал. Теперь он хочет меня убрать.
— Не говори глупости, Надя! Игорь — нормальный мужик. Я знаю, что ты читала записи Сергея и знаешь историю с индексациями в нашем банке. Но ведь это все делают. Мне надо было найти решение…
Надя слегка отстранила трубку и посмотрела вопросительно на Олега. Он сделал ей знак продолжать разговор.
— Однако мне казалось, когда речь идет о премьер-министре, надо быть аккуратнее в расчетах.
— Не глупи, Надя. Не неси ерунды.
