Екатерина Савина - Лагуна вечной любви
А теперь я не могла удержаться от того, чтобы не расхохотаться. Теперь я знала, что мне делать. Ведь вся штука была в том, что то место, куда я попала, было нереальным. А по всем законам логики – если я могу ощущать себя в этом мире, значит, я мое тело приспособилось к здешним условиям.
Я также стала нереально и неосязаема. В этом мире нет ничего материального. Есть только разум. А моя плоть – только лишь привычный контур, который сопровождает меня потому, что не еще успел – за ненадобностью полностью раствориться. А ощущения боли и повреждения – моя искалеченная рука – оттого, что, в первый раз попав в этом нематериальный мир, я все еще считала себя существом из плоти и крови – глупо и смешно. Но тогда я была слишком напугана и у меня не было времени на раздумья и эксперименты. Сейчас я представляла из себя в этом мире что-то вроде призрака наоборот.
Додумать эту, безусловно очень интересную мысль до конца, я не успела. Глухой рев прорезал пустоту рядом со мной и тяжелое тело бросилось на меня.
* * *Васик тряс меня за плечи и что-то кричал мне в ухо. Как только я пришла в себя, я поняла, что сижу на полу в комнате, где ярко горит свет.
– Это ты включил свет? – спросила я Васика. – Да перестань меня трясти!
Он тут же отпрянул от меня.
– Очнулась, – белыми губами прошептал он, – а я уж думал...
Свет. Как и тогда – в первый раз – ярко вспыхнувшись свет вытащил меня из того нереального мира – в этот – реальный.
Я поднялась на ноги. Васик молча накинул мне на плечи плед и я закуталась в него, вспомнив, что стою совсем голой.
Васик тяжело рухнул на диван.
– Я больше не могу, – простонал он, – кто-нибудь объяснит мне, что происходит? Я так с ума сойду.
– Где телефон? – спросила я.
– Я его уничтожил, – ответил Васик, – растоптал ногами.
– Ну и дурак, – сказала я, – это дорогой аппарат, с определителем номера, можно было бы узнать, кто звонил.
– Мне это совершенно не интересно проверять, – передернув плечами, проговорил Васик, и я заметила, что лицо его как-то сразу осунулось.
– Почему? – спросила я. – Ведь это наверняка звонил тот, кто послал людей следить за нами. Этот телефон был в кармане куртки старика. А старик... То есть – Старый – самый настоящий агент. Ах да! Я ведь тебе, кажется, не рассказывала...
– Обернись, – странным голосом проговорил Васик.
– Что такое?
Я обернулась и увидела. У меня неожиданно подкосились ноги, я сделала шаг назад и опустилась на диван рядом с Васиком.
– Господи, – вырвалось у меня, – да что же это такое.
* * *Даша сидела в кресле неподвижно. Ее лицо было бледным, как снег, и, вероятно, таким же холодным. Я ближе подошла и наклонилась над ней.
Кажется, она дышала.
– Помоги ей, – шепнул Васик.
Я попыталась сконцентрироваться, но получилось у меня плохо – сказывалась усталость. Это путешествие в мир черной бездны вымотало меня до предела.
– Даша! – окликнула я ее.
Она не ответила. Раскрытые до предела глаза смотрели куда-то мимо меня. Ее зрачки казались ледяными. Не знаю зачем, я подула ей в лицо. Потом легонько шлепнула ладонью по щеке.
Никакой реакции.
– Помоги, – снова сказал Васик, – ты же можешь...
«Чей же голос она услышала в телефонной трубке? – подумала я. – И что ей сказали, что такое с ней? Она как будто покрылась стеклянной плотью. Кажется, урони ее сейчас на пол, она разобьется».
– Перенеси ее на кровать, – попросила я Васика.
Он тотчас поднялся, осторожно взял Дашу на руки. Ее тело обмякло в руках Васика, но лицо оставалось таким же – белым и неподвижным. Немигающие глаза смотрели в одну точку.
Я прошла следом за Васиком. Он положил Дашу на постель и я попросила его выйти. Затем я долго стояла на ее постелью, пытаясь сконцентрировать остатки энергии в кончиках своих пальцев.
Когда у меня это получилось, я провела ладонью по лицу Даши, закрывая ей глаза. Веки ее опустились сразу же – и задрожали. Я снова подула ей на лицо.
Позади меня раздался шорох. Я, вздрогнув, обернулась – Васик виновато улыбнулся дрожащими губами. И кивком указал на Дашу.
Я наклонилась над ней. Лицо ее порозовело. Грудь начала вздыматься – теперь было похоже, что она просто крепко спит.
– Что с ней? – шепотом спросил Васик.
– Не знаю, – так же шепотом ответила я, – но это единственное, что я могу сделать. Будем надеяться на то, что завтра утром она проснется и ничего не будет помнить о произошедшем с ней.
Васик с сомнением покачал головой.
– Она как будто умерла, – сказал он.
Я взяла его под руку и вывела из комнаты. И плотно прикрыла дверь. Свет в комнате, где осталась Даша, я не выключала – лампочка горела не ярко.
Мы сели за стол, на котором стоял остывший кофейник, и закурили. Васика все еще потрясывало. Он облизывал губы и то и дело мотал головой.
– Поскорей бы утро, – сказал он, глянув в заоконную темень. – Утром все не так. А ночью страшно.
Глава 10
Карен Степанович был не на шутку взволнован. Когда я явилась на место встречи, опоздав, как это полагается дамам, на пять минут, он выскочил из своей машины и замахал мне руками, как будто я стояла не рядом с ним, а за несколько десятков метров.
– Ты что?! – закричал он. – Опаздываешь! Шеф ведь не будет нас ждать!
– Извини, – сказала я, – но ведь только девять часов. Пять минут десятого. Насколько я понимаю, до места добираться полчаса. Успеем.
– Успеть-то успеем, – снизил тон Карен Степанович, – но что если Иван Иванович первым придет? Что ж ему – полчаса сидеть одному?
Я пожала плечами. Вообще-то, ничего страшного в том, чтобы этот Иван Иванович посидел полчаса в одиночестве за ресторанным столиком я не видела.
Я заметила, что Карен Степанович пристально разглядывает мой наряд. Я непроизвольно расправила плечи и отставила правую ногу вперед.
– Ничего, – проговорил наконец Карен Степанович, – тебе идет такой наряд.
Он озабоченно посмотрел на свои начищенные до блеска ботинки.
– А я как выгляжу? – спросил он.
– Очень хорошо, – честно ответила я. На Карене Степановиче был явно очень дорогой костюм и шикарный галстук в мелкую-мелкую клеточку.
Мне вдруг пришло в голову, что мы с ним оба напоминали жениха и невесту, прихорашивающихся друг перед другом, собираясь в поездку за родительским благословением.
Карен Степанович открыл мне дверцу и запрыгнул в автомобиь сам.
– С богом, – сказал он, – поехали.
– А куда едем-то? – спросила я.
– Ресторан «Шанхай», – сказал Карен Степанович.
– До него двадцать минут идти, – вспомнила я, – а ты говорил вчера – полчаса.
– На всякий случай так сказал, – пояснил Карен Степанович, – лучше перестраховаться.
Я вдруг вспомнила сегодняшнее утро и все возбуждение перед встречей с Иваном Ивановичем у меня как рукой сняло.
Даша так и не проснулась. Но сон ее казался здоровым, поэтому, я не осмелилась ее будить. Я оставила Васика сидеть у ее кровати. Когда я уходила из комнаты доносились какие-то подозрительные звуки. Поручиться не могу, но мне показалось, что это Васик плакал.
* * *Ресторан «Шанхай» оказался совсем пустым. Это объяснялось ни ранним для посетителей временем, а тем, что таинственный Иван Иванович арендовал весь ресторационный зал на час.
Заметив у дверей в зал двух дюжих детин в строгих черных костюмах, Карен Степанович затосковал.
– Ну все, – шепнул он мне, – я же говорил. Иван Иванович уже приехал. Мы заставили его ждать, а он теперь...
– Не хнычь, – строго сказала я, – ничего страшного не...
– В чем дело? – спросил Карен Степанович у преградивших ему путь охранников.
– Не велено тебя пускать, – услышал он в ответ, – только девушку.
– Как это? – воскликнул Карен Степанович. – Я же тоже пригла...
Охранники равнодушно молчали. Карен Степанович сник и отошел в сторонку.
– Удачи тебе, – уныло глядя на меня, сказал он.
– Извини, – сказала я ему.
Охранники отворили мне двери и посторонились.
Я вошла в зал.
* * *В зале было бы совсем темно, если бы не свисавшие с потолка китайские фонарики, напоминавшие большие апельсины. Верхний свет не был включен.
Зал был разделен полупрозрачными бумажными перегородками на множество кабинок, и я не без труда отыскала глазами ту, в которой сидел человек.
Я направилась туда.
Человек этот не пошевелился, хотя я почувствовала, что он заметил меня. Он сидел, откинувшись на спинку кресла так что свет от фонарика, свисающего над столом, не падал на его лицо, я видела только черный силуэт.
Даже когда подошла и села в легкое бамбуковое кресло напротив него, все равно не видел его лица.
– Здравствуйте, Иван Иванович, – проговорила я.
