Светлана Алешина - Королева черного золота
– Щеглов? – переспросила я, чувствуя, что мне опять становится жутко. Неужели это все устроил все-таки Щеглов?
– Именно, – подтвердила Валерия Дмитриевна. – Вот и обращайтесь к нему с вопросами, почему он этот мусор вовремя не вывез.
В самом деле, почему? Чувствовал, знал, что у него рыльце в пуху из-за всей этой истории, и не постарался вовремя замести следы? Или опять та самая пресловутая русская беспечность, о которой толковал мне вчера вечером Гурьев?
– Кстати, если не секрет, Валерия Дмитриевна, – снова заговорила я. – Вы сама химик по образованию? Или как?
– Нет, я не химик, – отвечала главный инженер. – Я закончила политехнический университет. А почему вы это спрашиваете?
– Жалко, что вы не химик, – не унималась я. – Тогда вам, наверное, неизвестно о существовании ПДК на сернистый ангидрид для нефти, идущей на переработку методом вакуумного гидроформинга.
То, как я бодро и без запинки выговорила этот замысловатый технический термин, произвело на Валерию Дмитриевну хорошее впечатление. Однако смысл моих слов ее явно насторожил.
– Нет, впервые про это слышу, – сказала она озабоченно. – А что, есть такая ПДК?
– Есть, – сказала я со вздохом. – И в случае ее превышения происходит взрыв, совсем как тот, от которого погиб Сергей Викторович Венглер! – Я кивнула на груду цветов под портретом в траурной рамке.
– Откуда вам это известно? – с тревогой в голосе спросила главный инженер крекинг-завода.
– У меня муж химик, – ответила я с гордостью. – И преподает химию студентам в университете!
– Ах, в университете! – Валерия Дмитриевна презрительно рассмеялась. – Эти в университете вообще ничего не знают про настоящие технологические процессы на крекинг-заводе. Сами посудите, они учат по учебникам, устаревшим как минимум лет на двадцать! Вот и присылают к нам своих выпускников, которые элементарных вещей о нефти и нефтепродуктах не знают. Зато рассуждают, химические формулы писать горазды!
– Между прочим, то же самое мне говорил Щеглов! – заявила я обиженно.
– И это один из немногих случаев, когда он был прав! – довольно резко перебила меня Валерия Дмитриевна. – Впрочем, – сказала она, вдруг успокаиваясь, – может быть, вы и правы. Спасибо, что сказали. Я завтра же, как только вот с этим развяжемся, – она кивнула на груду цветов под портретом Венглера, – пойду в лабораторию, побеседую там с людьми.
Рогачева умолкла, потупившись и глядя в пол, видимо, напряженно что-то обдумывала. Значит, сказанное мной задело ее, оказалось для главного инженера информацией к размышлению. Однако, незаметно наблюдая за ней со стороны, я готова была поклясться, что ничего про сернистый ангидрид она не знала и все сообщенное мною явилось для нее полнейшим сюрпризом. Значит, решила я, к взрыву на крекинг-заводе она не причастна? Тогда главным виновником по-прежнему остается наш старый знакомый Щеглов? А уж как увивался вокруг меня вчера это тип! Неспроста это, ей-богу, неспроста! Значит, он тоже что-то от меня хотел, что-то хотел осуществить с моей помощью!
В зале тем временем настроение заметно оживилось, народу стало больше, новые группы работников завода, женщин и мужчин самого разного возраста, подходили и подходили с улицы, в зале становилось все теснее. А Валеры Гурьева все не было! Я чувствовала нарастающее беспокойство: уж не случилось ли чего-нибудь с нашим криминальным репортером? После вчерашнего ограбления я готова была уже поверить во все, что угодно.
Внезапно по наполненному людьми траурному залу пошло какое-то движение. Все стали оглядываться назад, на входные двери. Вскоре через них вошли несколько мужчин солидного вида, в числе которых я узнала и директора завода Горбунова. Однако он шел немного позади какого-то важного дядьки, постоянно пропуская его вперед. Значит, в этой группе был явно кто-то посолиднее нашего директора, быть может, какой-нибудь нефтяной чиновник из Москвы. Все эти важные мужчины направились было к груде цветов под портретом Венглера со скорбными физиономиями, некоторое время печально взирали на видневшееся сверху этой груды нечто красное и белое. Потом встали в ряд и тоже принялись что-то вполголоса обсужлать. Время уже приближалось к полудню, однако траурная церемония никак не начиналась. Видимо, так было положено, устроители чего-то выжидали.
Внезапно мне показалось, что кто-то сзади пристально смотрит на меня. Оглянувшись, я действительно обнаружила довольно далеко от себя широкую мясистую физиономию, не сводившую с меня глаз. Впрочем, едва я обернулась, физиономия скрылась за спинами стоящих рядом. Я тоже отвернулась. Однако в следующее мгновение я снова почувствовала на себе неотрывный, давящий взгляд. Итак, за мной наблюдали, да еще так назойливо. Спрашивается, кто и зачем? От всего этого мне снова стало невыносимо жутко и страшно. Что за чертовщина происходит на этом крекинг-заводе? Что за банда здесь орудует?
Чтобы хоть как-то избавиться от неприятного ощущения, я решила опять заговорить с Валерией Дмитриевной, все это время стоявшей в глубокой задумчивости и не обращавшей внимания на происходящее вокруг.
– Скажите, – спросила я, поглядывая на сидящих возле груды цветов, – а что, у Венглера остались дети?
– Да, сироты, – очнувшись от задумчивости, вздохнула Рогачева, тоже глядя в их сторону. – Вон сидит Юрка, сын, умный парнишка. В политехе учится, хочет на наш завод после окончания прийти работать.
– Ну а что, дело выгодное, – сказала я, чувствуя, как мной овладевает бес иронии. – Зарплаты у вас высокие, есть возможность левого заработка. Правда, иногда несчастные случаи происходят, как с его отцом, но он-то уж будет осторожен…
Валерия Дмитриевна вздрогнула, посмотрела на меня с нескрываемым безразличием.
– Что за вздор вы болтаете насчет левых заработков? – спросила она строго.
– Вы утверждаете, что это вздор? – Я пожала плечами. – Меня уверяли, что вовсе нет, скорее наоборот…
– Я вижу, что вы наслушались болтовни этого дурачка Щеглова. – Валерия Дмитриевна неодобрительно покачала головой. – И, наверное, верите каждому его слову.
– Верю? – удивилась я. – Да какое мне, собственно, до всего этого дело?
– Никакого? – Главный инженер посмотрела на меня недоверчиво. – А зачем тогда вы сюда пришли?
– Да вот, хочется поприсутствовать на похоронах человека, с которым вместе едва сама не погибла за компанию, – сказала я беспечно. – Вообще-то у меня дед был, который ни одних похорон своих соседей и знакомых не пропускал, неважно, близкие с ними были отношения, не слишком близкие… Я тогда еще девчонкой была, удивлялась такой дедовой блажи, даже страшно было… А теперь, с возрастом, начинаю его понимать.
Но Рогачева посмотрела на меня еще более недоверчиво.
– А зачем тогда вчера вы снова приходили сюда? – спросила она строго. – Да еще притащили с собой всю вашу съемочную группу. Для чего вам это было нужно?
Я внутренне страшно испугалась, ожидая от нее услышать что-то вроде: «Зачем вы лазили на наш завод этой ночью?» Но нет, Валерия Дмитриевна молчала, ожидая моего ответа и глядя на меня по-прежнему строго и недоверчиво, и я немного успокоилась, решив, что, очевидно, про ночную вылазку она еще ничего не знает. – Мы начали готовить передачу про ваш завод, – ответила я наконец. – И нам нужно было снимать для этой передачи материал. Для этого мне понадобилась съемочная группа. Только теперь, когда у нас отняли всю нашу аппаратуру прямо возле проходной вашего завода и избили нашего оператора, ни о какой передаче речи быть не может!
– Что-что? У вас отняли аппаратуру? – Я готова была поклясться, что изумление и даже испуг главного инженера были абсолютно искренними. – Да как же это?.. И мне никто ничего не сказал!
– А наверняка никто ничего и не знает, – ответила я. – Улица возле вашей проходной совершенно пустынная, никто нас там не видел. Милиция уже спрашивала вахтера, но тот тоже говорит, что ничего не видел, не знает…
Валерия Дмитриевна потупилась, вид ее стал куда менее уверенным в себе.
– Так что криминала на вашем заводе много, – продолжала я так же легкомысленно. – Кстати, Щеглов говорил мне, что не кто иной, как сам Сергей Викторович, авиационный керосин налево продавал. Как вы думаете, это правда?
– Что? Венглер воровал керосин? – Главный инженер завода смотрела на меня как на ненормальную. – Да вы что, спятили?
– Я только повторяю слова Щеглова, – возразила я преспокойно.
– Нашли кого слушать! – Валерия Дмитриевна состроила презрительную гримасу. – Я же говорила вам, что нельзя доверять словам этого придурка!
– Как раз придурком-то он мне совсем не показался, – сказала я задумчиво.
– Все равно, не верьте ему! Он, кстати сказать, мне уже жаловался. Нес какую-то чушь, будто бы Сергей Викторович самый первый жулик на нашем заводе.
