Валерий Воскобойников - Татуировка
— Все! Кончаем философствовать, — прервал его Дмитрий. — Делите город на районы и собираете сведения обо всех пропавших молодых людях.
— Дмитрий Евгеньевич! Так это ж надо особую бригаду.,, — Никита даже привстал и хотел что-то сказать еще, но ему помешал прерывистый междугородний звонок.
— Самарин слушает! — доложил в трубку Дмитрий.
— Все! Сейчас нас Москва будет драить! — громко прошептал Никита.
Но Дмитрий услышал совсем иное.
— Ты там не знаю, чем занимаешься, а твою сестру среди дня в центре Москвы ограбили! — раздался в трубке жалобный голос Агнии.
— В каком смысле ограбили? — переспросил он. — Ты что, в Москве?
— В каком, в каком — в самом натуральном. Я дала сто долларов, а мне вернули один! И у меня больше денег нет. Димка, это рядом с вокзалом, слышишь? Внизу, там, где переход. Ты можешь сюда позвонить, чтобы их поймали? Я их сразу узнаю. Один — такой важный в кожаном пальто, а другой — интеллигент в очках.
— Извини, пожалуйста. У меня сейчас важное совещание, — перебил Дмитрий лепет сестры, едва сдерживая ярость, — позвони попозже.
— А как же… — начала было сестра.
Он, не слушая дальше ее бред, положил трубку и взглянул на сотрудников.
— Все. Выполняйте.
Вечно она звонит ему со своими глупостями!
ВСТРЕЧА ФРИЦЕВ АЛОГИНСКИХ
Издательство удивило Агнию обилием охранников. Автоматчики в камуфляже сидели даже на втором этаже лестницы за перегородкой, и когда она увидела, что их камеры показывают восхождение любого посетителя по ступеням, с досадой подумала, что если бы об этом знала, поднималась бы легче, изящнее, без напряжения на лице. Показывать паспорт с листочком, выписанным в бюро пропусков, ей пришлось трижды.
Наконец она взобралась на нужный этаж. У нее были в запасе еще пять минут. Как раз, сколько нужно, чтобы успокоилось дыхание после подъема по крутой лестнице. При входе на этот этаж на стене висело большое зеркало — в полный рост. Лучше бы она туда не смотрела. Голова выглядела отвратительно неухоженной. На ней было платье, которое она у, решила надеть для важного разговора. Оно ей шло — элегантное, в меру строгое. Агния купила его в последний парижский день в большом дешевом магазине на Монмартре. Таких платьев в том магазине висел целый ряд. Так сказать, французский масспошивторг. Но это в Париже. А здесь или, по крайней мере, в Петербурге оно было единственным. Но теперь, при жуткой голове, она и в нем выглядела не как высокообразованный искусствовед, а как базарная бабища. Платье сидело на ней, словно украденное с чужих плеч. Агния уже собралась отойти от зеркала и вдруг с ужасом увидела громадную дырищу на колготках, на правой ноге. Колготки она, естественно, взяла новые. И надела их только в поезде утром. А дырища… Агния теперь вспомнила, когда могло это произойти. Всего минут пятнадцать назад, когда она выходила из метро, прямо на нее и на тех, кто был рядом, попер здоровенный краснорожий мужик с двумя чемоданами. На мужика даже кто-то прикрикнул, чтоб он был осторожнее. Но один из чемоданов пришелся как раз ей по ноге. И Агния тогда уже с ужасом подумала о колготках. Но взглянула и вроде бы убедилась, что все в порядке. А теперь оказалось, что в порядке не все.
— Деловая женщина всегда должна носить при себе зубную щетку и запасные колготки, — учила ее главный редактор еще той старой газеты, куда она в девятьсот мохнатом году пришла после университета.
По крайней мере с этим Агнии всегда как-то везло. И вот, пожалуйста. Можно сказать, поворотный момент судьбы, а в результате страшная голова дополнена еще и ногами… Если бы оставалось хотя бы минут двадцать, чтобы спуститься на улицу к киоску у метро. Но этих минут у нее не было. Да и денег ведь тоже не было. К тому же второй раз ей наверняка не выдадут пропуск. Скажут: «Мы уже вам выписали». И тогда придется узнавать местный телефон главного редактора, дозваниваться к ней, а она может, не дождавшись, уйти.
Агния продолжала потерянно стоять у зеркала, не решаясь сделать новый шаг. Мимо нее, быстро поднявшись по лестнице прошла какая-то деловая дама. Дама держала около уха трубку, и Агния услышала, как она сказала собеседнику довольно решительным деловым голосом:
— Нет, только не сейчас, сейчас я жду автора из Ленинграда — и не успела Агния подумать о том, что это говорят именно о ней, как дама, приостановившись у ближней двери, взглянула на нее и спросила: — Агния Евгеньевна?
— Да, это я, — подтвердила Агния не своим голосом.
— Простите, я заставила вас тут ждать несколько минут. У директора были вопросы…
И Агния, входя следом за нею в кабинет и стараясь поворачиваться тем боком, где колготки были целыми, все же мгновенно почувствовала, что это, так сказать, человек ее тусовки: наверняка филфак и прежняя работа в большом государственном издательстве.
— От кофе не откажетесь? У нас хороший кофе, — главный редактор улыбнулась одновременно и доброжелательно и по-деловому, сразу же предложив удобное современное пластмассовое кресло напротив себя, чуть ближе к углу стола. — Или
чай? Хотите с бергамотом?
Агния придвинула к столу ногу так, чтобы дыра была незаметна. Обычно она пила кофе, но тут решила проявить скромность и остановилась на чае.
— Манюша, принесите быстренько чай, — попросила главный редактор кого-то по внутренней связи и снова повернулась к Агнии. — До того, как вас пригласить, я просмотрела ваши театральные публикации…
И Агнии показалось, что главный редактор сказала это как-то странно. «Сейчас объявит, что передумали», — с тоской подумала она и несмело выдавила:
— И как они вам?
— Понравились. — Дама снова улыбнулась. — Иначе бы я вас не позвала. Проект договора готов, сейчас мы внесем в компьютер ваши реквизиты и распечатаем. Редактор вашей серии у нас заболела, поэтому сегодня мне приходится заниматься всем. Да, я не помню, называла ли свое имя и отчество. Меня зовут Людмила Серафимовна… Людмила Серафимовна Боголюбова.
— Но перед тем как подписывать договор… — начала Агния фразу, которую много раз репетировала, готовясь к поездке.
Дальше следовали слова: «… я бы хотела уточнить предварительные условия». После этого, как советовали Агнии многоопытные коллеги, ей должны были дать для изучения проект договора. В принципе, она могла даже не сразу подписывать его, а взять домой на день-два, чтобы показать юрш> там, вставить свои предложения или поправить невыгодные для нее, автора, условия.
Однако сейчас Агнии вдруг показалось, что ее голос прозвучал чересчур нахально, тем более, при ее-то нынешнем виде. Она растерялась и забыла все слова, которые должна была произнести.
А Людмила Серафимовна продолжала смотреть на нее с таким недоумением, что у Агнии сама по себе вырвалась совсем иная фраза:
— Для начала меня в вашей Москве ограбили, и я даже не смогла сделать прическу, как собиралась. — И тут Агния совсем уж неожиданно для себя заплакала. Отвернувшись, она пыталась унять слезы, но те не останавливались. И тогда Агния добавила: — Вы представляете, как все глупо получилось! Я так готовилась и вот… — Понимая, какую жалкую роль играет она во всей этой сцене, Агния наконец собралась и выдавила: — Простите меня, Бога ради. Если можно, я выйду минут на пятнадцать, а потом войду и сразу подпишу ваш договор.
В это время зазвонил телефон, Людмила Серафимовна быстро заговорила с кем-то, и Агния, обрадовавшись паузе, вытерла, как могла, слезы вместе с растекшейся тушью, а потом выложила паспорт с карточкой, куда она напечатала на компьютере ставшие необходимыми при бухгалтерских расчетах длинные ряды цифр…
Юная секретарша внесла подносик с ароматным чаем в красивой чашке, ванильные сухарики в цветной присыпке. Вид Агнии ее нисколько не удивил, словно в этом кабинете плакали, размазывая тушь, подряд все авторы. Через несколько минут она вернулась с листами напечатанных на принтере Экземпляров договора.
Агния, которая никогда прежде не подписывала издательских договоров, взяла их так бережно, словно ей вручали диплом о присвоении Нобелевской премии.
— Давайте, я сразу поставлю подпись, где надо, и пойду, — предложила она закончившей разговор Людмиле Серафимовне — Простите меня, что я тут пустила слезу. Все так глупо получилось!
— А изучить! Вы же должны изучить свой договор! — изумилась главный редактор. — Я хотя бы скажу, что у вас тут за бумаги. Это — типовой, такой же точно мы подписываем со всеми нашими авторами. — Она поднялась со своего места, достала свою косметичку и придвинула ее к Агнии. — Я вас очень хорошо понимаю, Агния Евгеньевна. Меня саму недавно ограбили. Причем в собственном подъезде. Спокойно прочтите весь текст, я покину вас минут на десять. Вы его изучайте и приводите себя в порядок. Если нужно, пользуйтесь всем, что здесь есть. — И она указала на косметичку.
