Карло Вилла - Выгодная смерть
Глава 8
Язык цветов. Клецки по-генуэзски. Необходимость многому учит. Умение вести себя непринужденно.Так называемый язык цветов основан на совершенно случайных, поверхностных ассоциациях. Надо вникать в его символику, чтобы понять: речь идет о простой условности. Но так или иначе, а на этом языке одуванчик олицетворяет нежность и склонность к бурным проявлениям чувств, нарцисс — себялюбие, полынь горечь, лилия — чистоту.
Это растение семейства лилейных пришло к нам из Греции, а точнее, с полуострова Халкидики, что расположен между Салоникским заливом и проливом Дарданеллы. Лилию выращивали как декоративное растение; именно из-за своей ослепительной белизны она стала символом чистоты. Простота формы сделала лилию широко распространенным мотивом геральдики: золотая лилия на голубом фоне была гербом королей Франции, белая на алом — гербом Флорентийской Синьории.
Матильде Маццетти, одержимой страстью ко всему чистому и незапятнанному, удалось вырастить несколько экземпляров лилии в своем рабочем кабинете, и теперь сюда приходят коллеги со всей прокуратуры, чтобы насладиться их нежным запахом.
Это оказалось не так уж трудно. Надо было только взять деревянный ящик, в каких продают фрукты на рынке, наполнить его землей с подходящей подкормкой, старательно взрыхлить и посадить тщательно отобранные луковицы, а затем поливать их, как сказано в учебниках по садоводству. Руководимая опытной Этториной, Матильда делала все по науке — и вот наконец из черной земли показались ростки, а вскоре появились и бархатистые белоснежные бутоны. Это случилось солнечным утром, и, чтобы отметить событие, обрадованная секретарша Де Витиса угостила — конечно же, безалкогольными напитками — всех коллег со своего этажа. Сколько стараний, сколько забот предшествовало этому!
Вот, скажем, борьба с вредителями. Пустяк вроде бы, но у цветов, как и у людей, самые чистые и уязвимые особи подвергаются самым жестоким нападениям. Ей кое-что известно об этом: вплоть до вчерашнего дня она вынуждена была выслушивать поток гнусностей, нескончаемые грязные обвинения — в надежде помочь его превосходительству. Дело стоило того: сегодня Де Витис уже вне опасности.
Она посыпает великолепные цветы специальным порошком, осторожно протирает нежные листья влажной ватой, чтобы очистить поры, — как вдруг ее зовет Нордио.
Прежде чем выйти из кабинета, Матильда заботливо закрывает окно; дни теперь уже не такие теплые, а лилия — слишком чувствительный цветок, она не выносит перепадов температуры. Любое дуновение, кроме дыхания любящей хозяйки, может ранить нежный венчик, вызвать у него мучительную дрожь — лепестки сразу станут вялыми, словно в одно мгновение успели состариться. И теперь, прижимая к груди ручку и блокнот для стенографирования, она переступает порог, отделяющий ее кабинет от кабинета Нордио, и закрывает за собой дверь.
— Начнем с комиссии по расследованию палаты депутатов, затем по нисходящей — Высший юридический совет, Генеральная прокуратура республики и так далее, до конца списка. С адресами, разумеется.
Оба приступают к делу, ни разу не сбиваясь с ритма, ведь работа сложная и требует внимания.
«Согласно имеющемуся списку и в соответствии с должностной инструкцией в указанное учреждение направляются с целью ознакомления и принятия необходимых мер материалы следствия по делу о преднамеренном убийстве Савелли Луизы, в замужестве Конти, имевшем место в поселке Грацие, близ Специи шестого июля сего года и совершенном ее мужем Конти Франко, при обстоятельствах, указанных в прилагаемых актах и подробно изложенных в обвинительном заключении, каковое основывается на:
1) заключении городской судебно-медицинской экспертизы;
2) показаниях свидетелей и розыскных данных уголовной полиции, также прилагаемых к настоящему отчету…»
Когда в кабинете Нордио раздается телефонный звонок, работа уже продвинулась далеко, и поэтому у проворно схватившей трубку Матильды есть все основания ответить, что им осталось совсем немного и они успеют вовремя.
— Будем у тебя через полчасика, ну, самое большее, через сорок пять минут… Нет, не опоздаем, а ты пока поставь на огонь воду… Очень хочется попробовать твои клецки по-генуэзски. Да нет же, говорю тебе, у нас тут дела осталось на несколько минут, а потом сразу же выезжаем — ну да, мы оба. Нам страшно интересно посмотреть, как ты там все устроила — наверняка замечательно… Верю, верю, я же знаю, в каком состоянии был бедный домик…
Повесив трубку, она отвечает на вопросительный взгляд Нордио:
— Звонила Этторина; Де Витис только что уехал в Сан Вито, и ей прямо не терпится… Она говорит, что «Беллосгуардо» еще красивее, чем раньше. Она замечательно все устроила. Конечно, теперь это в ее собственных интересах, но ведь она заслужила.
Нордио со сдержанной улыбкой сообщает:
— Необходимость многому нас учит, а нужда обостряет разум, — и принимается подписывать экземпляры следственного заключения, которые Матильда подает ему, раскрыв на нужной странице.
Умение вести себя непринужденно среди избранных может открыть путь к успеху. Но у многих ли возникает возможность на деле добиться для себя другой, лучшей жизни? Даже когда подворачивается долгожданный случай, люди ведут себя не правильно или вообще никак себя не ведут — скованные волнением, страхом, неопытностью. А иные высокомерные моралисты вообще считают такой путь к успеху просто-напросто недостойным их.
Но Этторине Фавити смелости не занимать, и в работе по благоустройству и приведению в порядок владений Де Витиса она действовала с той же твердостью и осмотрительностью, с какими в детстве ступала по осыпающимся каменным террасам Чинкветерре. Сейчас, как и тогда, каждый неверный шаг мог стать для нее роковым, но все завершилось наилучшим образом. Надо было только проявить терпение. Разумеется, без редкостного стечения обстоятельств, каждое из которых благоприятствовало смело задуманному и методично осуществленному плану, ей нелегко было бы так быстро добиться своего теперешнего положения; но, с другой стороны, существуют люди — к каковым она, безусловно, причисляет себя, — чьи исключительные качества позволяют достичь желаемого несмотря ни на что. Эти качества — цинизм и безжалостный холодный расчет.
С дверей наконец сняли печати, она может навести в доме лоск после урагана, который тут пронесся. Конечно, можно пожалеть себя за годы потакания бесчисленным капризам Де Витиса, зато все это время она получала доход от аренды флигеля. Но это лишь первый шаг; когда прокурор уйдет на пенсию, деятельной и прилежной Этторине совсем нетрудно будет прибрать его к рукам и женить на себе. Он не сможет обходиться без нее, да и ей — куда деваться? А в браках по расчету между представителями разных социальных слоев чувство вины, которое испытывает более обеспеченный, всегда идет на пользу менее обеспеченному и благополучному партнеру.
Она накрыла стол на шесть персон, накрыла роскошно и, отойдя в сторону, любуется блеском серебра и сверканием хрусталя. Еще секунда, другая уходит на то, чтобы тут поправить криво лежащий нож, там отогнуть край салфетки, а вот этой тарелке положено стоять с другой стороны — все она проделывает с видом радушной хозяйки, ожидающей гостей, а не так как прежде, в роли служанки. «Буль», освобожденный от своего постыдного тайного аппендикса, красуется на обычном месте, но теперь все его чудеса открыты восхищенным взорам. Он словно чистая — наконец-то чистая — совесть, которой больше нечего скрывать. Теперь в этих многочисленных ящичках за причудливыми, непохожими друг на друга дверцами Этторина хранит всякие мелочи: спицы, крючки и нитки для вязания. Не так легко найти подходящее место всем этим вещицам.
Поговорив по телефону с друзьями и удостоверившись, что они скоро приедут, она направляется на кухню, где на плите уже стоит кастрюля с водой. Зажигая под ней газ, она чувствует, как кровь ударяет в голову. Возможно, возрастное или же реакция на такое обилие событий за столь короткое время.
Пока вода закипит, Этторина выходит в сад. Она уже привела в порядок развороченные дорожки, разровняла гравий, но надо еще подрезать виноград и кусты, обрамляющие аллеи. Тут понадобятся умелые, прилежные руки, привыкшие держать садовые ножницы. И Этторина впервые, с тех пор как живет в «Беллосгуардо», с удовольствием позволяет себе подумать о наемном работнике. Теперь она больше не прислуга, ей достаточно руководить и присматривать: да, она действительно стала другой!
От глотка свежего воздуха сразу легче. Она вернулась на кухню — вода уже закипает, и она бодро и энергично приступает к последним приготовлениям. Тесто удалось на славу, клецки будут замечательные. Этот обед должен запомниться надолго. А потом каждый пойдет своей дорогой: как и должно быть, когда все думают только о своей шкуре.
