Владислав Куликов - Совсем другая жизнь
Как-то Андрей был дежурным по центру. Прикорнул в своей комнате. Проснулся от выстрелов. Выглянул в окно и увидел трассеры, взлетавшие в небо. Схватив автомат, две «мухи» («Не мало ли? — испуганно спросил внутренний голос. — Возьми эргэдэшки!»), рассовал эргэдэшки (ручные гранаты) по карманам и побежал на позиции.
Голова слегка кружилась. Все воспринималось, будто в кино.
Вскоре затрещала выстрелами вся круговая оборона. Ухали гранатометы, строчили пулеметы, взлетали вверх мины.
Несколько часов пограничники сдерживали натиск врага.
Правда, лично Ветров врага не видел. Но яростно палил в зловещую темноту, которая, судя по всему, кишела кровожадными моджахедами.
Трассирующие патроны подожгли траву на подножии холма, и теперь огонь бежал на оборонявшихся. Хуже того — он нес дым, который заполнял окопы. Дышать стало невозможно.
Но бойцы все равно, задыхаясь, просидели в окопах до рассвета, ожидая новой атаки. Утром стали разбираться, что же случилось. Пересчитались: потерь не было. Раненых — тоже. В общем, обошлось. Правда, угрохали уйму боеприпасов. Так ведь война!
А что же противник?
— Я лично видел троих, — пламенно рассказывал младший лейтенант, командир взвода. — Смотрю в ночник (прибор ночного видения): вон на том холме трое устанавливают миномет. Я дал очередь из пулемета. Один схватился за грудь и упал.
Офицер показал, как картинно рухнул убитый боевик.
— А я гранатометом уничтожил пулеметную точку, их позиция была там, — сообщил сержант-контрактник.
«Какие же счастливчики, — по-доброму завидовал им Ветров. — А я вот ни хрена не видел. Слепошарый».
Таким образом насчитали примерно семь убитых (плюс-минус, так как было темно и плохо видно) и немерено раненых. Собрав воедино показания очевидцев, командиры начертили схему нападения. Оказалось: атаковали и обстреливали учебный центр с трех сторон.
Так и доложили в штаб.
Правда, осмотрев окрестности, пограничники не обнаружили никаких следов нападения. Ладно, трупов не было (их всегда уносят с собой), но даже гильзы не валялись.
Странно, как боевики умудрились в горячке боя так тщательно убрать за собой?
Но все равно, все считали, что это была славная победа российского оружия! О «Ляуре» даже по телевизору рассказали: диктор в программе «Время» обмолвился парой добрых слов.
По всем правилам надо было узнать, кто нападал. Однако в учебном отряде, которому принадлежал центр, не было штатного разведотдела (а зачем?). Поэтому приехал особист — капитан Опарин (тогда он еще был капитаном).
Контрразведчик взял в переводчики лейтенанта Джамшеда Жураева (выпускника Московского погранучилища, таджика). Они куда-то уехали на уазике, у которого на дверях были нарисованы эмблемы российских погранвойск.
Через неделю Опарин и Жураев вернулись. Синие. Испитые. Под глазами мешки.
— Не нашел никакой банды, — сообщил особист.
Джамшед рассказал, как проходила оперативная работа.
Они поехали по окрестным кишлакам. В каждом заходили в гости к какому-нибудь дехканину (Опарин сам указывал — к кому, может, были агенты, может, просто знакомые, черт его знает). Хозяин радушно встречал гостей. Резал барана. Накрывал дастархан — угощение на полу. И начиналось!
Плов. Шашлыки. Вино.
Задушевные беседы.
— А что за банда на пограничников напала? — спрашивал Опарин, улучив минутку.
— Вах, какая банда-ванда? — всплескивал руками хозяин. — Шашлык-машлык кушай. Плов-млов угощайся. Нет тут банды. Друзья есть.
И так целую неделю.
Везде одно и то же.
На оперативном задании непьющий Джамшед посадил печень, набрал лишнего веса. Конечно, для пользы дела никакого здоровья не жалко. Но ведь тут все было зря.
Больше на «Ляур» никто не нападал. Водовозы стали приезжать каждый день. А через пару месяцев этот мерзкий Опарин (никто не любит особистов!) докопался своим длинным носом до истины. Оказывается, в один из соседних кишлаков приехал в отпуск контрактник из двести первой дивизии. Он был из местных. Ночью взял старенькое ружьишко отца и пошел поохотиться на дикобразов (дикобразы в округе были замечательные, пограничники их тоже ели!).
Он же не знал, что рядом тревожно всматривается в темноту несколько учебных пограничных застав, состоящих из перепуганных, необстрелянных бойцов.
Контрактник поймал в прицел невинную зверюшку и спустил курок…
И ночь взорвалась!!!
Испуганный солдат бросил отцовское ружье и убежал со всех ног.
По крайней мере, одно полезное дело пограничники сделали: отбили у местных жителей всякое желание охотиться. Чем, вполне возможно, сохранили ценную популяцию дикобразов в этом районе.
Когда срок командировки истек, Ветров на несколько недель завис в Душанбе. Ждал попутного борта в Пяндж. От нечего делать взялся за перо.
Написал письмо маме. А потом взял да и настрочил заметку «Выстрелы в ночи», о боевых подвигах.
Развязку он дипломатично опустил. Написал: «Учебные сборы неожиданно превратились в боевые. Вооруженные боевики решили проверить на прочность «зеленые фуражки». Они рассчитывали легко сломить дух молодых солдат и захватить склады оружия и боеприпасов в учебном центре. Но не учли одного: пограничники — это люди из особого сплава. Их не так-то просто сломать. Плечом к плечу рядовые новобранцы и умудренные опытом офицеры держали оборону. Так крепла их боевая дружба».
Написал он и про семь погибших боевиков, в конце концов, это же официальные цифры, они прошли во всех сводках. А контрактник… Что контрактник? Так ли уж это существенно?
Волнуясь, Ветров переступил порог «Боевого дозора». Но редактору заметка понравилась. Он поставил ее в номер, а лейтенанту сказал, что в редакции есть вакансия…
Ветров был на седьмом небе!
Он всегда мечтал стать военным журналистом!
А в профильное военно-политическое училище не пошел лишь потому, что туда, как сказали в военкомате, было невозможно поступить без блата!
«Иногда окольная дорожка оказывается ближней», — сказал военком. Как в воду глядел!
Андрей таки стал военным журналистом! И несколько месяцев был абсолютно счастлив. А потом вдруг захотел большего…
— Прилетели! — прокричал ему в ухо оператор, отрывая от воспоминаний.
Мысли так увлекли Андрея, что потребовалось несколько мгновений, прежде чем он сообразил, где находится.
В кабине вертолета между тем возникло оживление. Юрий Кушер (который тоже в последний момент решил слетать) бросился к открытой двери и стал устанавливать пулемет на аппарели.
— Заставу обстреливают из миномета, — криком объяснил оператор. — Сейчас будут бомбить!
— Что? — Андрей не расслышал, но оператор уже встал. Так неожиданно Андрей оказался в вертолете не у дел. Все были заняты: летчики вели машину, Юрий начал строчить из пулемета, оператор снимал, а он, Ветров, путался у всех под ногами.
Вдруг в открытую дверь ворвалась струя воздуха. Вертолет резко приподнялся. Все, кто был в салоне, повалились на тускло-зеленые ящики с боеприпасами. Попытка встать закончилась неудачей. Борт вновь тряхнуло. Вертолет стрелял реактивными снарядами. С воем красные хвостатые ракеты уносились к земле.
Израсходовав боекомплект, вертолет ушел в сторону. Приземляться здесь летчики не собирались. Андрей попытался выяснить, что все-таки происходит, но авиаторы лишь отмахнулись.
А Юрий продолжал стрелять. Ветров встал рядом с ним, посмотрел на землю, по которой плыла тень от вертолета. Внизу были домики, какие-то кустики, огороженные поля. «А куда Юра стреляет? — спросил внутренний голос. — Лично я ни хрена не вижу». И опять Андрей стал корить себя за невнимательность. Когда все вокруг видят, что происходит, и действуют, только он хлопает глазами и ничего не понимает…
Вскоре вертолет, подняв клуб пыли, завис над небольшой площадкой. Несколько подбежавших солдат схватились за ящики.
Вертолет разгружался недолго. Сбросив груз, он взлетел и исчез за горами. Солдаты проводили его глазами и принялись изучать содержимое ящиков.
— Лучше бы пожрать привезли, — донеслось до журналистов. После нескольких трехэтажных ругательств один из бойцов обратился к прилетевшим.
— Вы бы так не стояли, мужики, — произнес он, — с той стороны снайпер работает.
В животе у Ветрова похолодело.
— А что с едой у вас? — спросил Юрий. — Проблемы?
Оказалось, что своего склада на этом посту не было. Продукты получали на заставе, что была в десяти километрах. Но уже несколько дней она была блокирована и добраться до нее было невозможно. На дороге между постом Хумраги, куда прилетели журналисты, и Ванчем стоял мраморный завод. Там боевики сделали свою базу.
Но продсклад на заставе все равно был разгромлен. Так что даже если бы удалось на нее пробиться, легче бы не стало. Оставалось только ложки сосать.
