Нина Васина - Глинтвейн для Снежной королевы
Маруся не сразу узнала его и долго еще с удивлением разглядывала странный головной убор Самойлова – поверх старой меховой шапки бывший следователь повязал шарф, чтобы спасти от ледяного ветра уши и щеки.
– Зачем вам? – спросила она наконец, стараясь сдержать улыбку.
– Хочу знать, где ваша собака.
– Ее нет, – просто ответила Маруся.
– Давно?
– Две недели. Третья пошла.
– Собака у Валерии, так? – без объяснений своего интереса спросил Самойлов.
– У Леры, – кивнула Маруся. – Я спешу, а вы замерзли. Почему ко мне не поднялись?
– Я хотел убедиться, что вы не выгуливаете собаку утром. Если бы вы ее выгуливали, я бы ушел без всяких вопросов.
– Странный вы какой-то, – вздохнула Маруся. – Ладно, пойдемте ко мне, я позвоню на работу, что опоздаю.
– Я в подъезд зайду, а к вам подниматься не буду.
– Хорошо, только пойдемте скорее, а то у вас сейчас нос отвалится.
В подъезде они поднялись на один пролет, и Самойлов тут же прилип к батарее. Маруся молча стояла и ждала.
– Вы ведь больше не дружите с Капустиными, так? – то ли спросил, то ли выразил надежду Самойлов.
– Да, у нас разладились отношения после пропажи Антоши.
– И вы знаете, где Лера, – констатировал Самойлов и отлепился от батареи, только чтобы прижаться к ней спиной.
– Знаю, – кивнула Маруся. – Когда ее родители отказались искать мальчика, она пришла ко мне.
– А вы?
– Я сказала, что тоже не буду его искать. Тогда Лера отказалась остаться у меня и попросила найти для нее интернат.
– Нашли? – Самойлов уставился в лицо женщины, выискивая причину ее поразительного спокойствия и тихой радости в лице. «Такие лица бывают у сектанток», – подумал он.
– Нашла.
– Капустиным сообщили, где их дочь?
– Они меня не спрашивали, – с легкой улыбкой ответила Маруся.
– А меня спрашивали! Хотели нанять для розыска! – заявил Самойлов.
– Хорошо, я занесу им адрес, не кричите. Девочка просила ничего им не говорить, но я занесу.
– Где она?
– Интернат для детей с отклонениями. Под Истрой. Хорошее место.
– С какими еще отклонениями? – опешил Самойлов.
– С умственными. Дауны, олигофрены. Лера выбрала группу аутистов.
Самойлов уставился в лицо Маруси с остервенелым отчаянием.
– Да вы не беспокойтесь, – тронула его руку Маруся. – Там отличные условия проживания. И потом, Лера сама выбрала этот интернат. Она отвергла две частные загородные школы. А под Истрой отличные педагоги и специалисты по детской психиатрии и неврологии. Она там не столько учится, сколько помогает взрослым, ухаживает за детьми. Ее все сразу полюбили безоглядно…
– Не сомневаюсь, – процедил Самойлов.
– Разрешили туда собаку взять. Артист теперь для всех – главное лекарство от беспокойства и тоски.
– Дауны, олигофрены… – обреченно прошептал Самойлов.
– Аутизм – это не умственное отклонение… – начала было объяснять Маруся, но Самойлов перебил.
– А дауны – это просто люди с лишней хромосомой! – закричал Прохор Аверьянович. – Мало этой девочке было одиночества, теперь она научится замыкать его на себя, как оголенные провода! С риском для жизни, так сказать!..
Не попрощавшись, Самойлов тяжело затопал вниз по ступенькам. На улице он остановился, осмотрел двор и заметил Марусю в окне площадки между первым и вторым этажом. Она смотрела на него сверху. Даже сквозь пыльное стекло ему почудилась джокондовская улыбка.
– Не беспокоиться, да? Пошли вы все!.. – обозлился Самойлов и поехал на Истру.
Он решил, что в данном случае поверит только своим глазам. Приехал. Долго искал интернат – Лесную школу, как его здесь называли. Уже в сумерках увидел сквозь натянутую сетку девочку с собакой. И уехал.
В электричке он представил себе физиономии родителей Леры, когда те узнают, в каком именно заведении их дочь пожелала закончить среднее образование, и развеселился.
Время
Прошло почти два года.
Условия
Самойлов Прохор Аверьянович за это время сильно постарел. Было много волнений, потому что сослуживцы по доброй памяти решили слегка разнообразить его жизнь и устроили приходящим консультантом по криминалу в крупную страховую компанию. Директором компании был бывший начальник таможенной погранслужбы, старый знакомый Самойлова. Он думал, что сильно облегчит работу своему другу, объяснив ему некоторые особенности не совсем легального бизнеса в страховании, например автомобилей и недвижимости, но для Самойлова осознание своего участия в подобных делах закончилось инфарктом. Выкарабкавшись, он получил «спокойную» должность консультанта в отделе по страхованию жизни и здоровья граждан. Со свободным графиком работы. Ему вручили пейджер, который верещал в случае срочной потребности в консультанте. И познакомили с помощником, обязанностью которого было после сигнала пейджера доставлять консультанта к месту расследования, вести всю бумажную работу и при этом учиться у Старика навыкам интуиции и профессионального сыска.
Первый же взятый наугад для просмотра страховой полис привел Самойлова приблизительно в такое состояние, в которое впадает хорошо натасканный пойнтер в пяти метрах от затаившегося глухаря. Вьетнамская женщина Саия Чен застраховала свою жизнь на огромную сумму, указав в договоре получателей страховки в случае ее смерти – двенадцать человек. Это были ее братья, сестры и две бабушки.
– Пустое! – отмахнулся начальник, которому Самойлов описал свои опасения. – Любой первый попавшийся обезображенный труп ее двенадцать наследничков нам подсунуть не смогут. У этой женщины есть отличительные особенности в строении организма. А ты думал, я первую попавшуюся вьетнамку застрахую, да? При всей моей любви к Востоку – нет и нет, только с отличительными особенностями.
– Ты не понимаешь особого отношения к жизни и смерти у этих людей. Ради обеспечения благополучия семьи они на все готовы. Им самих себя порешить – раз плюнуть! Но даже этого делать не придется – всегда отыщется близкая подруга и из любви и чувства долга устроит самое доказуемое убийство, – сказал Старик.
– Аверьяныч! – укоризненно посмотрел на Самойлова начальник. – Для сюжетов на эту тему я держу лучшего специалиста в Москве.
– Скажи этому специалисту!.. – завелся было Самойлов, но по веселым глазам начальника понял, кого именно тот имеет в виду. Хотел было рассердиться, но лесть сработала, и они выпили на рюмочке коньяку.
Сюжет
Саия заснула в метро. Она судорожно дернулась, когда поезд затормозил, нарушив ее медленный полет во сне. Вытерев мокрый подтек у рта, Саия огляделась и сразу заметила своего преследователя. В вагоне было несколько вьетнамских студентов, но этот стоял спиной, настороженно наблюдая за ее лицом в отражении темного стекла.
Саия ездила по кольцу уже больше часа. Она очень устала. Почти не думая, наугад, она вышла из вагона, грустно оглянулась на поднимающейся лестнице. И вдруг вспомнила, что здесь, именно здесь, в пяти минутах от метро живут ее давние знакомые. Он – художник, как-то рисовал ее, она – его жена, еврейка. Проблема была в том, что имя жены напрочь вылетело из головы. Саия поудобней перехватила пальцами ручку небольшого чемоданчика. Она точно помнила подъезд и этаж и шла по улице, не оглядываясь. Но в подъезде побежала по лестнице вверх, прислушиваясь, не стукнет ли дверь внизу. Звонила, не отнимая пальца. Только здесь она поняла, что, если дверь не откроется, она просто умрет в этом подъезде.
Даже если бы Саия вспомнила имя женщины, оно бы не понадобилось. Ее радостно втащили в квартиру, толкнули, выдернув чемоданчик, в кресло, и объяснили, что ей очень рады, но внизу стоит такси, а через три часа – самолет в Германию, а квартира сдана с начала следующего месяца какой-то фирме за ремонт, а паспорта – хоть убей! – куда-то подевались вместе с билетами, и даже в холодильнике их нет, что она может перекантоваться тут пару недель, ее никто не побеспокоит: дети в лагерях, а теща в больнице. «Если мы не найдем эти чертовы билеты, я повешусь! На кухню не ходи, – это ей, сидящей с вытаращенными глазами в кресле и ни разу еще не открывшей рот. – Хотя, если хочешь, ходи, тебе же надо будет что-то есть, только не упади там… Я нашел билеты! Ключ на гвозде у двери. Просто захлопни дверь, когда уйдешь. Не скучай, извини, но холодильник пустой. Сайка, выше нос, узкоглазенькая, приедем зимой, обязательно тебя нарисую!»
Оглушительно хлопнула дверь, Саия дернулась и судорожно сглотнула, не веря наступившей тишине. В раскрытом окне слегка отодвинул занавеску заблудившийся ветер, напоминанием о лете тренькнул трамвай, проезжая под окнами. Понадобилось еще несколько минут, чтобы она поняла: ее оставили в квартире одну, ничего не надо объяснять и придумывать предлог для ночевки. Саия вскочила, подбежала к двери и закрыла замок на несколько оборотов. Она осмотрела дверь и удовлетворенно кивнула. Дверь была качественная, металлическая, с дополнительным засовом. На окнах – решетки. Саия знала, что здесь есть балкон. Она прошла в маленькую спальню, перешагивая через валяющиеся на полу вещи, закрыла распахнутую балконную дверь, прижалась к ней, вздохнув. Полежать в ванной – и спать! Саия побрела в ванную, включила свет и задержала дыхание. Она никогда не видела такого разорения, даже на туристическом слете после страшной бури, сорвавшей с места палатки. Ванная комната была завалена вещами, в раковине стояла кастрюля с пригоревшей едой, на полу валялись устрашающего вида рваная обувь и пачки со стиральным порошком. Ржавое нутро ванной с потеками и веником в грязной лужице. Саия, закрыв рот рукой, быстро прошла на кухню. Дверь не открывалась. Сквозь грязное стекло Саия увидела стол, заваленный кусками хлеба, затекшую сбежавшим кофе турку и огромное количество надорванных пачек с кошачьей едой. Она побрела по коридору, отодвигая ногами коробки и брошенные за ненужностью вещи. Во всех комнатах было то же самое. К вещам, грязной посуде, большим клочьям старой свалявшейся пыли добавлялись равномерно разбросанные по всей квартире окурки папирос. Саия поняла, что целиком квартиру ей не одолеть. Она присела в коридоре, обреченно оглядываясь, и выбрала самую маленькую спальню с балконом. Дверь в детскую и в гостиную закрыла поплотней. В туалет она решила войти в самом критическом случае. Нашла ведро, разогнав тараканью семью под ним.
