Юлия Шилова - Я живу без оглядки, или Узнай тайны женской души
— Кто теплая? — спросила я, не слыша собственного голоса.
— Кровать.
Я посмотрела по сторонам и почувствовала, что я очень медленно, но верно схожу с ума. В доме было тихо. Ни малейшего шороха и уж тем более никаких шагов.
— О чем ты говоришь? Что за чулки?
— Это ее чулки.
— Кого ее?
— Это чулки Жанны.
— Красивые?
— Чулки как чулки. Она танцевала для меня стриптиз. Ну, сама понимаешь, иногда мы пытались разнообразить наши сексуальные игры и внести в интимную жизнь что-нибудь новенькое. Жанна любила дорогое белье и почему-то всегда надевала именно эти чулки. Она говорила, что буквально в них влюбилась. Цвет капучино с мелкими ярко-красными розами. Эти чулки действовали и на нее, и на меня возбуждающе.
— А ты уверен, что это ее чулки?
— А чьи?
— Ну, не знаю. Быть может, с горя ты напился и привел к себе другую женщину, и та тоже танцевала стриптиз точно в таких же чулках.
— Этого никогда не было. Эти чулки Жанны. Ума не приложу, как они очутились здесь.
У Михаила были совсем больные глаза — красные и постоянно слезившиеся. Мне показалось, что сейчас у него не только больные глаза, но и больное воображение.
— Ты считаешь, что она приходила сюда?
— Да, и совсем недавно. Ведь постель еще теплая. Жанна оставила чулки на кресле в моем рабочем кабинете. Наверное, хотела дать понять, что жива. Она хотела напомнить о себе и намекнуть, что знала об этом доме.
— Тогда где же она?
— Не знаю, — замотал головой Михаил и понюхал чулки. — Они даже пахнут ее телом. Вкусно и влажно. У нее было удивительное тело. Такое искусное и гибкое… — Михаил уткнулся лицом в чулки. Через пару секунд сунул их в комод и постарался взять себя в руки. — Извини. Больше ни слова о Жанне. Сначала я думал, что она умерла, и хотел похоронить ее по-человечески, но она пропала. Затем я решил, что ее похитили, но никто не звонил мне и не требовал выкуп. Теперь я понял, что она была здесь. Но только зачем? Где она и что с ней случилось? Если она была здесь, значит, она жива.
— Хватит! — крикнула я и топнула ногой. — Хватит! Я устала! Я от всего устала! Я устала бояться! — Я подошла к окну и посмотрела во двор. — Дождь. Опять идет дождь. Господи, как мне плохо! Я устала находить, терять, бояться и ждать очередных неприятностей! Еще совсем недавно я была просто уверена, что встретила своего мужчину, а он, задница, оказался женат. Я думала, что обрела счастье, но нет… Но теперь мне кажется, что нормальных мужчин не бывает. А может быть, я сама ненормальная? Я не отношусь к тем женщинам, которые находят забаву в многочисленных связях, и все же у меня было много мужчин. Иногда оставались в одиночестве они, а иногда я. И каждый справлялся со своим несчастьем по-своему. После последней связи я не хочу вновь испытать ту боль, которая была в данный момент. Больше не желаю жить с разбитым сердцем, я хочу разбивать сердца сама. Даже в Ветхом Завете сказано, что справедливость достигается местью. Око за око, зуб за зуб, кровь за кровь… Теперь я твердо знаю, что душа, наполненная воспоминаниями и страданиями, довольно тяжелая и утомительная штука. Ведь в любой, даже в самой, казалось бы, прочной связи с мужчиной, в моей голове таилась мысль об измене. Признаться честно, измена постоянно присутствовала в моих мыслях. А теперь я хочу изменить не мужчине. Я хочу изменить самой себе. Давай проведем сеанс совместной терапии для одиноких сердец.
— Как?
— Это очень просто. Ты не думай о своей жене и о том, где она находится в данный момент. Признаться честно, твоя жена не вызвала у меня ничего, кроме раздражения и жалости. Хотя, возможно, я ошибаюсь. Я, в свою очередь, не думаю о том, кого ждала все эти томительные дни. Мы забудем даже, что все эти дни с нами творятся поистине невероятные вещи, от адского круговорота угрожает опасность. Я хочу быть такой, какой была раньше. Быть смелой, дерзкой, страстной, холодной, неотразимой и… ко всем безразличной. Это очень важно — не страдать. Нужно попытаться скрыть свои истинные чувства. Для меня это пара пустяков, я же профессиональная актриса. И вообще знаешь, я буду тебе очень признательна, если ты переспишь со мной.
Михаил не ждал такого поворота разговора и покраснел как вареный рак. Он с удивлением уставился на меня, его лицо словно окаменело, и стало трудно определить, какие чувства одолевают его в данный момент, хотя я понимала, что мои слова должны повергнуть его в шок.
— Буду тебе очень признательна, если ты меня хорошенько трахнешь, — повторила я и посмотрела на Михаила с вызовом.
Лицо Михаила горело, он превратился в соляной столб.
— Я и мечтать об этом не мог… — растерянно пробормотал он и, стянув галстук, стал расстегивать пуговицы на рубашке.
— Ты хочешь посмотреть на мое тело?
— Я видел тебя раз по телевизору. Помнишь, в одном фильме ты была обнаженной?
— По телевизору неинтересно. Хочешь увидеть вживую?
— Хочу.
— Поверь, я стою того, чтобы мной любоваться.
Я засмеялась и этот смех означал, что я отбросила прочь розовые очки. Я буду вытягивать жизненную силу из всех мужиков подряд, ведь все они не видят ничего дальше собственного носа! Мужики будут падать на землю и поднимать лапки кверху, падать и сами собой в штабеля укладываться. Они делают только то, что им нужно, остальное их не касается. Теперь я буду победительницей потому, что готова к любой, даже самой яростной борьбе. Это мой сценарий! И я буду выступать не только как актриса, но и режиссер. Я скинула с себя платье и осталась в тоненьких, вызывающих трусиках.
— Терпеть не могу лифчики. Смотри, у меня и так грудь прекрасно стоит! Тебе не кажется, что с того самого момента, как ты мне позвонил, мы очень много времени потеряли понапрасну?
Михаил застыл, словно окаменев. Я двинулась к нему, откровенно демонстрируя все достоинства своей шикарной фигуры.
— Бог мой, какая ты… — с трудом выдохнул Михаил и снял рубашку. — Я и подумать не мог, что на свете бывает такая красота…
— Бывает, милый, на свете все бывает.
В моих глазах засверкал дьявольский огонь, который буквально гипнотизировал и не давал Михаилу сдвинуться с места. Я знала, что так, как умею себя преподнести я, может сделать далеко не каждая женщина, потому что искусство обольщения дано не всем, только избранным.
Грациозно, по-кошачьи, я подошла к Михаилу, опустилась перед ним на колени и молниеносно расстегнула ширинку на его брюках. Улыбаясь, я высунула кончик языка и продемонстрировала его Михаилу.
— Ты ведь этого хочешь? Скажи, этого?
— Хочу, — с трудом выдавил обезумевший Михаил и трясущимися руками подтянул мою голову к своему набухшему естеству…
Я не знаю, сколько времени мы занимались любовью. Минуту, двадцать, час, три… Это не имело никакого значения, потому что с тех пор, когда с нами случилось ЭТО, время остановилось.
А затем мы пили шампанское и… смотрели на дождь. Он лил все сильнее и, по-моему, не хотел прекращаться. Мы были совершенно голые, но вовсе не стыдились своей наготы. Я сидела на подоконнике открытого окна с бутылкой шампанского в руках, пила прямо из горлышка, время от времени передавая ее сидящему у моих ног Михаилу. А перед глазами стояла одна и та же картина: дождь как из ведра… мокрый джип и унылый двор… Я вспоминала себя молоденькой, дерзкой девчонкой, приехавшей в Москву на заработки из далекой провинции.
Прошло уже много времени, а перед моими глазами возникала одна и та же давняя сцена, да с такой ясностью, словно это было вчера. «Вокзал. Поезд. Общий вагон и я, в рваных джинсах и дешевой майке, купленной моей мамой в комиссионке. Я выхожу из вагона и озираюсь по сторонам. Следом выскакивает моя подруга Светка, весело бьет меня по плечу и громко кричит на весь перрон: «Держись, Москва белокаменная! Провинциалы приехали!» Я стараюсь заткнуть Светке рот, извиняюсь перед пассажирами, Светка заразительно смеется и говорит мне, что самое главное на свете — это дружба. Она поможет нам выстоять и поможет преодолеть преграды и напасти.
А еще мне вспомнилась одна ночь, когда мне было просто некуда пойти ночевать. Некуда и не на что. Я сидела на шумном вокзале, листала различные газеты, пестрящие многочисленными объявлениями о трудоустройстве и, кусая губы до крови, строила самые нелепые планы грандиозного, по своим меркам, штурма Москвы.
— О чем ты думаешь? — тихо спросил Михаил и отхлебнул из горлышка.
— Когда мне было восемнадцать лет, я стыдилась раздеться перед мужчиной.
— Почему?
— У меня не было приличного белья. Дешевые сатиновые трусы и точно такой же лифчик… А еще я постоянно отказывала одному знакомому, который приглашал меня в ресторан.
— Почему?
— Потому что не умела держать вилку и нож. Один раз мужчина пригласил меня в ресторан, а я взяла вилку в правую руку, а нож в левую. Ему стало стыдно.
