Дина Константинова - Тайник на Кутузова
– Я хотела кофе, – сказала я, разглядывая незнакомца.
– Завтракают в столовой, – сухо ответил он и кивнул куда-то в коридор.
– Я не знаю, где столовая, – объяснила я.
– Так спросите, – пожал плечами тот и нагло повернулся ко мне спиной.
Вслух обозвав его придурком, я уже развернулась, чтобы уйти, но вдруг услышала:
– Ты что, русская, что ли?
Молодого человека звали Дима, и за пять минут нашей беседы я узнала только то, что он был москвичом и работал у Люка уже несколько месяцев. Сюда он попал после того, как сделал не совсем удачную попытку поработать где-то в Ирландии, где чуть не умер от тоски и невыносимого ирландского акцента. Потом он скитался по Европе в поисках работы и счастья. Но ни первого, ни второго так и не нашел. А потом, как это всегда бывает, кто-то знал кого-то, тот кто-то знал еще кого-то... Так он оказался здесь.
Я слушала и думала. Раскрывать карты первому встречному, даже соотечественнику, я, конечно, не собиралась. Мало ли что... Но подумала, что присмотреться к нему не помешает.
– Можешь достать мне телефон? – спросила я, понимая, что без трубки моя жизнь сильно осложнится.
– Какой? – деловито спросил новый знакомый.
– Любой. Главное, чтобы работал. Деньги через пару дней. Очень надо. Желательно через час.
Дима как-то странно взглянул на меня из-под густых черных бровей, усмехнулся, но потом все-таки сказал:
– Да сделаем. Какие проблемы?
Выяснив наконец, где находится столовая, я мило улыбнулась и поспешила на завтрак. Дима очень хотел расспросить меня, как я сюда попала, а я очень хотела есть. В животе бурлило. Расплывчато сказав: «Поговорим позже», я оставила его продолжать свою не самую интересную работу в мире. Работу, наверняка хорошо оплачиваемую.
Столовая впечатляла. Это была огромная комната с тремя окнами, выходящими в сад. В каком именно стиле она была оформлена, я так и не поняла. Возможно, я далека от тонкостей дизайна. А может быть, от таких тонкостей был далек тот, кто оформлял эту комнату...
Первое, что бросалось в глаза, – огромнейшая хрустальная люстра, висящая над большим столом. Люстра напоминала театральную и отличалась лишь одной деталью. Вернее, деталями... Она была увешана... женскими трусиками всех мастей, цветов и фасонов. Вся конструкция напоминала «неординарную» новогоднюю елку. Под люстрой стоял стол, явно не на двенадцать персон. Здесь бы с легкостью разместилось человек тридцать, не меньше. Стулья были обиты красным шелком и тоже походили на театральные. Но вот картины в стиле модерн, висевшие здесь в явном избытке, на мой взгляд, плохо сочетались с мебелью... Тяжелые шторы на окнах темного цвета перехватывали золотые крученые тесемки с кисточками. В углу красовались последний писк электроники – музыкальный центр, похожий на космический, и плоский телевизор неприличных размеров. В углу, над телевизором, висело несколько африканских масок. А на колонках стояли сфинксы...
– Дорогая, проходите, – Люка возник словно из-под земли и взял меня под руку, – вы – ранняя пташка! Обычно мои девочки выходят перекусить после одиннадцати.
За столом и правда было пусто. Лишь две полусонные красавицы вяло жевали бутерброды и тыкали пальцами в свои телефоны. Люка жестом показал мне садиться и сам сел рядом.
– Кофе? – вежливо поинтересовался он.
– С удовольствием.
Люка налил мне кофе, подвинул молочник и, от кинувшись на спинку стула, стал пристально меня рассматривать. Сонные красавицы дожевали бутерброды, поднялись и, помахав Люка, покинули столовую. И тогда я не выдержала:
– Что вы на меня так смотрите?
– Это ведь тебя показывают по всем новостям? – улыбаясь, спросил он.
Я поперхнулась, он заботливо постучал мне по спине.
– Я никого не убивала, – мрачно сказала я, отставив чашку с кофе. Мне моментально расхотелось и есть, и пить. – Вы меня сдадите полиции?
– Я не знаю, – задумчиво сказал тот, рассматривая свои ногти. – Жалко мне тебя...
Я была в полной растерянности. Взглянула на окно – мне показалось, что на нем уже стоит решетка. «Не жди меня, мама, хорошего сына...» Как наивно с моей стороны было думать, что меня никто не узнает по старой фотографии! Ведь если узнал он, значит, узнали и другие?
– Я думаю, вас надо перекрасить в другой цвет, – неожиданно для меня сказал Люка. – Как насчет того, чтобы стать блондинкой?
– Вы это серьезно? – Я так удивилась, что даже перестала дышать.
– Вполне, – улыбнулся тот. – Здесь вас мало кто видел. А кто видел – вряд ли запомнил. Я сейчас пошлю за мастером.
– Я... так вам благодарна! А если...
– Полиция сюда не приезжает, – перебил меня хозяин роскошного дома. – Они охотятся за мной за пределами моих владений.
Меня отослали в комнату и велели оттуда не выходить до прихода мастера. Из каких именно соображений Люка делал мне такое поистине необъяснимое одолжение, я так и не поняла, хотя передумала все варианты. Ничего не подходило. Неужели просто не верил, что я – убийца? И захотел помочь бедной девочке? Так или иначе, я сочла разумным не лезть с расспросами. Главное было, что на какое-то время я спасена. А там жизнь покажет...
Через час явился мастер. К моему удивлению, он был вполне нормальным мужиком – без крашеных глазок и полированных ноготков. Он не делал томных взмахов руками, не закидывал голову, не называл меня «голубушка». Осмотрев меня, просто спросил:
– Что именно вы хотите?
– Чтобы меня было трудно узнать, – сказала я. А потом добавила: – Ну и чтобы было не совсем страшно...
– Ясно, – кивнул тот и полез в свой саквояж с инструментами. Я перекрестилась и закрыла глаза.
А через час он тронул меня за плечо и сказал: «Смотрите». Я глубоко вздохнула и с опаской приоткрыла глаза. Я никогда не была блондинкой и очень плохо представляла, что могу таковой быть. И вряд ли бы стала. Но судьба распорядилась иначе. И вот теперь из зеркала на меня смотрела эдакая штучка а-ля Мерилин Монро. От прежней Маргариты Ромашкиной не осталось и следа.
– Ну как? – поинтересовался мастер, складывая ножницы и дуя на расчески.
– Ага... – Это все, что я могла сказать. Я не знала, нравилось ли мне то, что я видела, или нет. Но это определенно было далеко от моего прежнего образа. Я – блондинка с короткими завитушками...
– Голубые тени, яркая помада – и образ готов. Кстати, вы чем-то похожи на нее...
– На кого? – не поняла я, разглядывая непривычное отражение в зеркале.
– На Монро, – буркнул мастер, захлопнул саквояж и был таков.
О том, что я похожа на Монро, я слышала впервые. И, честно говоря, сильно в этом сомневалась. Но главное было не в том, что я на кого-то похожа, а в том, что я больше не была похожа на себя.
Люк застал меня все еще стоящей перед зеркалом. Обошел меня со всех сторон, довольно улыбнулся:
– Восхитительно!
– Не знаю, как вас благодарить, – сказала я, чувствуя, что глаза у меня влажнеют.
– Послезавтра ночью отблагодарите, – подмигнул мне Люка и вышел из комнаты.
Широко раскрыв глаза, я уставилась на закрытую дверь. Дурочка! Даже прослезилась из чувства глубокой благодарности. И при этом совсем забыла, кто он. Ну конечно! Послезавтра ночь... Ну, попала...
Выругавшись, я принялась наматывать круги по комнате, ругая себя за глупость и доверчивость. Да как я могла подумать о его бескорыстии? Неужели я никогда не поумнею?
В дверь постучали. Я решила, что это вернулся старик. Но, распахнув дверь, обнаружила на пороге все ту же полную мулатку. Она улыбнулась и протянула мне небольшой бумажный сверток.
– Передал Дима с кухни, – сказала она и тут же ушла.
Я развернула бумагу. Внутри оказался телефон. Он работал! О боги! Спасибо за то, что послали мне Диму. Ну и за то, что он не оказался пустобрехом. Быстро набрав телефон Жака, я прижала трубку к уху и застыла в ожидании.
– Откуда вы звоните? – справился босс, вместо приветствия. – Где ваш телефон?
Я вздохнула и без энтузиазма доложила обстановку.
Жак молчал, тяжело дышал в трубку, и это было для меня хуже пытки. Уж лучше бы закричал что-нибудь. А то сопит, молчит, гневается...
– Жак, я не винова...
– Я знаю, – перебил меня тот, воздержавшись от обычных комментариев типа: «Ну, от вас я ничего другого не ожидал...» – Мне надо подумать. Перезвоните вечером.
Расстроенная до крайности, я рухнула на кровать и накрыла голову подушкой. Интересно, проверну ли я хоть одно дело, не обращаясь к Жаку за помощью? Это становится уже не смешно. Каждый раз приходится звонить ему... Возможно, он прав. Я, как он выражается, липучка для уродов. Бывают же такие люди, к которым неприятности всякого рода так и липнут, так и липнут? Не знаю, как бы долго я размышляла над тем, что и как часто ко мне липнет, но с улицы раздался голос.
– Лиза, – кричал кто-то вполголоса.
