Ольга Троицкая - Порочная королева
— Она ничего и не имела.
— У женщин воображение гораздо богаче, чем у мужчин. Люси мысленно уже вытолкала законную супругу в шею и ее место в опочивальне заняла.
— Не знаю, как у других баб, а у тебя действительно фантазия крутая.
От грубого замечания Андрея Карина слегка покраснела, но упрямо продолжила:
— Возможно, она похищение задумала, еще когда Николай жив был. Его ведь в семье только ребенок держал. Ну а как у разбитого корыта оказалась, не отступила: надо же хоть чем-то попользоваться.
— Я не верю, что Людмила способна на убийство ребенка, — меланхолически повторил Андрей.
— Можно подумать, она его сама убивала.
Наняла кого-нибудь. Или ее теневой любовник постарался. Да, может, никто убивать и не собирался.
Карина тяжело сглотнула и приоткрыла рот.
В ушах опять раздался мерзкий каркающий голос: "Когда ты с нами разговаривать не стал… Я его кокнуть хотел…" Пытаясь заглушить страшные слова, девушка быстро заговорила:
— Мы, например, раз с подругой с алгебры удрали. Только ее и хотели пропустить. А тут знакомых ребят встретили и в результате все уроки прогуляли. Так получилось!
— Нет. — Лицо Андрея потемнело. — Ванюшку эти ублюдки отпускать не собирались.
Они его убили сразу же, как похитили. Мы выкуп собирали, а мальчик уже…
— Не может быть, — белыми губами прошептала Карина. — Ты что-то путаешь.
— Поверь мне. В своей жизни я видел достаточно мертвых.
— Но он же разговаривал с тобой по телефону! Звал!
— Пленку, наверное, крутили.
— О господи! — Карина дотронулась ладонью до раскаленного лба.
— Похитители редко отпускают детей обратно.
— Почему ты мне это сразу не сказал?!
— Я… А ты не поняла?
— Нет! — взвизгнула Карина. — Я думала… его убили, когда… ты не смог с ними разговаривать… у нас…
Андрей бросил быстрый внимательный взгляд на девушку:
— Это не так. Успокойся. Ты не виновата ни в чем.
Минуту молодые люди сидели в задумчивости. Наконец Карина через силу выдавила:
— Я уверена, в кафе Люси друг звонил. У нее такое лицо сделалось… откровенное. Наверное, она уже сейчас где-нибудь с ним сидит или лежит… Не удивлюсь, если он и есть убийца.
Лихорадочно девушка пыталась сляпать версию, которую еще можно проверить. Ведь на что-то более серьезное у нее уже нет времени. Мужчина мрачно молчал.
— Давай вернемся. — Карина быстро взглянула на часы. — Проверим: дома ли она?
Андрей, по-прежнему не произнося ни слова, завел машину и поехал в обратном направлении.
Возле дома 55 мельтешили жильцы с собаками.
Качели облепили вернувшиеся из детских садиков ребятишки. Андрей надел красную бейсболку. Настороженно огляделся по сторонам.
Полная женщина со смехотворным коротколапым псом, закончив моцион, двинулась к дверям подъезда. В тот же момент Андрей выскочил из машины и присоединился к колоритной парочке.
— Сейчас-сейчас, Чарлушка, — пела женщина, доставая ключ.
— Какая милая собачка. — Андрей нагнулся, пощекотал низкорослого уродца между ушей. — По телевизору показывали… Кажется, у Президента Буша песик такой породы.
Хозяйка Чарлушки засмеялась глупым счастливым смехом, словно только что молодой человек сделал комплимент ей, а не раскоряке кобелю. Болтая, как старые знакомые, они скрылись в доме.
Карина смотрела в окно и ничего не видела.
Мысли бестолково метались в ее голове, ожесточенно спорили, стремясь перекричать одна другую. Где сегодня ночевать? Конечно, дома. Как ее встретит отец? Страшно подумать! Денис скорчит рожу: "Ду-у-ура!" Девушка нахмурилась.
Да, у того, кто решился на похищение, не только сердце с изъяном, но и мозги. Из десятков детей города, за которых можно получить выкуп, он почему-то выбрал того, чья мать нужную сумму ну никак не могла наскрести. Явно преступником двигало не просто желание быстро обогатиться, но и чувство ненависти. Интересно, кому так насолил Николай Неверов? По существу, об этой фигуре ей ничего не известно. Надо хоть Андрея о друге расспросить. Как говорит Вита Танделова, наше будущее — ребенок прошлого. Виктория! Вот кто ей поможет! Ах да, сегодня она ночует дома…
Открылась дверь подъезда, появился Андрей на пару с нескладным подростком. Они о чем-то беседовали. Со стороны казалось, что по дорожке спешат по общему делу отец и сын. Карина радостно встрепенулась:
— Наконец-то! Она на месте?
— Подождем.
— Значит, нет?
— Видимо.
Карина победно улыбнулась. Ей давно нужно было взять следствие в свои руки. Андрей совершенно не умеет анализировать.
— Знаешь, я подумала… тот, кто это сделал, очень ненавидел твоего друга.
— Возможно.
— А каким Николай был?
— Добрым. По существу, он имел только один. недостаток — слишком любил слабый пол.
Такая характеристика несколько разочаровала Карину. У доброго человека врагов гораздо меньше, чем у ядовитого циника или законченного негодяя.
— Может, ты его не очень хорошо знал? — с надеждой спросила Карина.
Андрей усмехнулся:
— Если живешь с человеком спокойненько, кушаешь по часам, и проблем вы сроду в глаза не видели, ты его можешь и не знать как следует.
Совсем другое, когда готовишься к смерти…
Карина подождала продолжения, но мужчина снова замкнулся. Она ясно видела: Андрей не хочет говорить о своем прошлом. Наверное, боится, что временная попутчица сморозит очередную глупость, ранит его и даже не заметит этого.
— Но ведь люди могут меняться, — нерешительно, тихо произнесла девушка.
— Конечно. Но когда я недавно встретил Николая, мне не показалось, что он родился заново.
Хотя, конечно, перемен много.
— Сколько вы не виделись?
— Больше десяти лет.
— Ото! За это время можно успеть и родиться, и умереть. И физически, и морально.
Андрей отвернулся и задумался. Карина тоже замолчала. Постепенно детская площадка опустела. На смену малышам из дома высыпали парни и девушки. Свободные, беззаботные — счастливые! Великоцкая с силой дернула себя за локон.
Через сорок минут у подъезда затормозила серая «Лада». Из нее выбрались рыжеволосая и молодой мужчина с фигурой Давида. Они прильнули друг к другу в бесстыдном поцелуе. Карине казалось, что она со своего места слышит смачные звуки. Наконец Давид оторвался от любовницы. "Этому красавцу можно устроить допрос с пристрастием, — оживилась Великоцкая. — С мужиками Андрей не церемонится". Однако ее напарник позволил Давиду сесть в тачку и укатить в неизвестном направлении. Буркнул:
"Уточним некоторые детали" — и взялся за ручку машины. И тут дверца стоящего за изможденными тополями вишневого «жигуля» открылась. Из него выскочил помятый парень и бодрой походкой направился к Люси.
— Это еще кто? — удивленно подняла брови Карина. — Еще один любовник?!
Несколько секунд Андрей смотрел на беседующую парочку и наконец покачал головой:
— Это мент.
От страха у Карины перехватило дыхание:
— Они видели, как ты входил в подъезд!
— Меня поражает твоя способность смотреть в окно, а видеть — себя. Парни подъехали пятнадцать минут назад. Видно, Смирнов все-таки не утерпел до утра. А может, у старого козла на ночь глядя проснулась память, и он покаялся гражданам ментам.
Андрей завел машину. Осторожно они поехали прочь. Карина, обиженная выговором, зашипела:
— Надо было Давиду на хвост сесть, а не пялиться на Люси.
— Какому Давиду?
Девушка покраснела:
— Это я образно. А мы даже номер не записали.
— Я запомнил. Но нам с тобой из этой информации ничего не выжать. Связей нет.
— Куда ты едешь? Надо направо, на Суворова.
— Что там?
— Общежитие.
В нем когда-то проживала пятиюродная тетка Виты. После смерти бездетной старушки Танделовы умудрились прописать в комнатушку Викторию, хотя нужды в том особой не было: семейка обитала в элитном доме. Однако же папаша басил: "Чего добро пропадать будет? Завтра, может, общежития приватизировать разрешат".
Его жена, демонстрируя чудеса материнской заботливости, поддакивала: "Конечно. Вот Саша подрастет, девочек туда водить будет". Пока еще Саша (а по паспорту — Селим) заглядывал на Суворова с такими же, как он, юнцами-лоботрясами. А вот его сестрица уже не раз мысленно сказала «спасибо» родителям за гнездышко любви. Находили в нем приют и подруги Виты.
— Ключ у соседки.
— Она тебя знает?
— Только в лицо. Не волнуйся… Такого, как в гостинице, не будет. Вообще, мне кажется, Ульяна Федотовна одни мыльные оперы по телику смотрит, новости ее не сильно интересуют.
***Андрей положил широкую ладонь; на еще влажную после душа шею девушки.
— Устала?
— Да, — бросила Карина и попыталась освободиться.
