Филип Карраэр - Шерлок Холмс возвращается в Лондон
Холмс с Лестрейдом вышли осмотреть задний двор, а Форрестер остался в доме. Весь большой двор покрывал газон. Цветов не было, только пара кустов ежевики. А за ними виднелся облезлый деревянный забор около четырёх футов высотой. Слева росло большое тутовое дерево. Оно отбрасывало тень на весь двор. Под ним стояли деревянная скамейка и стол. Наверное, здесь бывает очень приятно посидеть летними вечерами.
— А вот и следы мальчишки, — указал Холмс, только выйдя во двор.
Следы вели к кустам. Несколько веток ежевики обломились, видимо, сквозь них кто-то недавно пробирался.
— Он перелез через забор и прошёл через кусты. Вот здесь есть след от ботинка четвёртого размера.
Забор местами сгнил, но оказался довольно крепким.
— Вполне сможет нас выдержать. — Холмс потрогал забор. — Как ваша нога, Уотсон? Вы перелезете?
Мои старые военные раны в последнее время давали о себе знать. Но мне не хотелось оставаться в стороне.
— Всё в порядке, — уверил его я.
— А вы, Лестрейд?
— Без проблем, — откликнулся инспектор.
Холмс легко перепрыгнул через забор, я за последовал за ним, хоть и не так ловко. Лестрейд перелез последним.
По другую сторону простиралась дикая территория. На земле кое-где пробивалась трава, резко пахло бездомными котами.
— По крайней мере, здесь нет колючих кустов, — заметил я, стараясь глубоко не вдыхать и прикрывая нос рукой.
— С этой стороны тоже есть следы, Уотсон, — сказал Холмс. — Там, где мальчишка перепрыгнул через забор. Но видны и отпечатки других ног. Восьмой размер. И идут они рядом. Мы на верном пути.
Холмс направился вперёд, в сторону стоявшего неподалёку старого заброшенного каретного сарая. Он был уже совсем ветхим, видимо, им не пользовались очень давно.
Пока мы находились у Форрестера, на улице стемнело. Шёл дождь, и казалось, будто он смысл с неба свет и все краски. Мы подошли к сараю. Холмс остановился около обшарпанных дверей и принялся рассматривать землю.
— Здесь недавно была собачья повозка, Уотсон, — тихо произнёс он. — Скорее всего, внутри пусто. Но на всякий случай достаньте револьверы.
Мы осторожно открыли двери.
В сарае было темно и пахло сыростью и плесенью. Через несколько секунд мы убедились, что, как и предполагал Холмс, там никого не было. Он принялся осматривать место. Было плохо видно из-за отсутствия света, однако на мягкой земле отлично сохранились все недавние следы. Холмс ходил по кругу, как ищейка, останавливался иногда, когда что-то привлекало его внимание. Я заметил, как он подобрал с земли маленький кусочек бумаги.
Закончив, он подошёл к нам:
— Судя по всему, к тем двоим здесь присоединился третий. Крупный мужчина, двенадцатый размер обуви, хромает и ходит с тростью. Об этом совершенно точно можно судить по следам. Видимо, он сильно волновался, потому что ходил взад-вперёд.
— Может быть, ждал, когда вернётся мальчишка с ожерельем? — предположил я.
— Возможно, — согласился Холмс. Он немного помолчал и добавил: — Я также нашёл вот это…
Он показал нам с Лестрейдом клочок бумаги с неровными краями, скорее всего оторванный от большого куска.
— Что это? — спросил Лестрейд.
— Это обрывок чека из ломбарда. На нём можно разобрать название.
— Что ж, это замечательно! — Лицо Лестрейда озарила улыбка. — Наверное, мы сможем выяснить, на чьё имя он выписан, и дело сделано!
— Нет, номера здесь нет. Что за предмет был заложен, тоже неясно. Но частично видно название улицы, где находится это место. — Холмс передал бумажку Лестрейду. — Владельца зовут Генри Армстронг Мейхью. — Холмс произнёс это имя со значением.
Похоже, Лестрейду оно было знакомо.
— Мейхью… — сказал он, положив обрывок чека в карман. — Уж не хотите ли вы сказать… Превосходно! Это всё объясняет! Вам это удалось, мистер Холмс, вам это удалось! Сейчас я скажу офицерам, чтобы они отправились туда и арестовали Мейхью.
С этими словами и с улыбкой от уха до уха Лестрейд вылетел из сарая и исчез из виду. Мне стало любопытно, будет ли он обходить дом, чтобы войти с парадного входа, или полезет обратно через забор.
Он так спешил, что второй вариант оказался предпочтительнее.
— Имя владельца ломбарда ему о чём-то сказало, — заметил я.
— Да, Уотсон, это имя знают многие полицейские.
— А в чём причина?
— Он якобы владелец ломбарда. Я встречал его не раз. Высокий, чисто выбритый мужчина за пятьдесят, с жёлтыми от сигарет кончиками пальцев. Он немного прихрамывает, потому и ходит с палкой.
— Ходит с палкой и хромает? Это описание очень напоминает того, кто был здесь, — обрадовался я.
— Да. На Мейхью указывает и ещё тот факт, что украл ожерелье ребёнок. Вы помните покойного профессора Мориарти, Уотсон? Я говорю сейчас не о его блестящем интеллекте, конечно, а о том, что он находился в самом центре преступного мира, как паук в паутине. Криминальная деятельность Мейхью, конечно, не такая масштабная и изощрённая, но кое в чём они с Мориарти очень похожи. У Мориарти были помощники, наёмные преступники, которые выполняли все его просьбы. У Мейхью тоже есть исполнители. Только в его случае почти всегда действуют дети.
— Дети?
— Да, Уотсон. Как в «Оливере Твисте» Диккенса мальчик стал работать на преступную шайку, вот так же приходят к Мейхью многие дети. В комнатах над лавкой их учат грабить и обчищать карманы. Краденое они отдают своему хозяину. Они воруют, а потом «закладывают» эти вещи в ломбард Мейхью. Полиция уже много лет пытается найти доказательства его причастности к этим преступлениям. Но он никогда не участвует в ограблениях сам, поэтому до сих пор арестовывать его было не за что. Его воры либо преданы ему, либо боятся расправы, и, когда их ловят, они молчат. Пока что ни один не дал показаний против Мейхью.
— Погодите, вы говорите, что он никогда не принимал участия в преступлениях?
— Да, Уотсон.
— Но ведь он был здесь, в сарае. С чего он вдруг пришёл сюда? Ведь мальчишка мог всё сделать сам и просто принести ожерелье в ломбард?
— Превосходно, Уотсон! — воскликнул Холмс. — Это как то, что меня интересует. Что ж, тут больше делать нечего. Пойдёмте в дом? Предлагаю обойти его, чтобы вам ещё раз не перелезать через забор и не травмировать ногу.
* * *
Когда мы вошли в дом, Форрестер пребывал уже в отличном настроении.
— Инспектор сообщил мне, что вы с ним распутали дело, — с широкой улыбкой сказал он, — и уехал арестовывать преступника. Я хотел бы поблагодарить вас, мистер Холмс, и вас, доктор Уотсон. Вы были так добры и появились сразу же. Мистер Холмс, пришлите мне счёт, и я с радостью переведу вам деньги.
— Да, хорошо, так и поступим, — ответил Холмс. — Я очень надеюсь, что инспектору удастся вернуть вам ожерелье. А мы с доктором Уотсоном с вами попрощаемся.
— Ах, я рано отослал Виггинса. У него были деньги на кэб. Могу я предложить вам оплатить обратную дорогу, если позволите?
— Это было бы излишним, — отказался Холмс. — Ещё раз желаю вам доброго дня.
— И вам наилучшего дня! — Форрестер весь светился. — Хорошо то, что хорошо кончается.
— Так, значит, вы вместе с Лестрейдом распутали это дело? — усмехнулся я, когда мы вышли из дома.
— Должен же он как-то зарабатывать себе доброе имя, — хохотнул Холмс. — На улице совсем пусто, тут взять кэб у нас не получится. Наверное, стоит пройти немного подальше, там более оживлённый район. Давайте надеяться, что дождь не усилится.
* * *
Мы сели в кэб и объяснили кучеру, куда нас везти. Холмс замолчал, а я, по обыкновению, не хотел прерывать его мыслей. Преступление оказалось не серьёзным и запутанным делом, а скорее несложной загадкой. Развязка была найдена очень быстро и легко. И Холмс, наверное, был разочарован. Но, как оказалось, я ошибался.
Через несколько минут Холмс повернулся ко мне и сказал:
— Спасибо вам, дорогой мой друг, что не мешали мне как следует всё обдумать. Кажется, это довольно любопытное дело, как вы считаете?
— Любопытное? Но ведь мы знаем, кто стоит за кражей, разве нет? — удивился я. — Или вы полагаете, что найти ожерелье в лавке Мейхью не получится?
— Поживём — увидим, — ответил Холмс. — Я сейчас прокручивал в голове кое-какие мысли и решил, что воспользуюсь ещё раз костюмом конюха. Это, конечно, рискованно, но не могу представить, как ещё можно разгадать это преступление.
— Вы оденетесь конюхом? Но для чего? — недоумевал я.
— Чтобы убедиться в своих предположениях. Да, полагаю, что маскировка — это хороший шанс. Может быть, мой план сработает, может быть, нет. Это мы ещё посмотрим.
Он сказал, что хочет убедиться в своих предположениях. Я ожидал подробного рассказа, но не успел выспросить, как мы приехали на Бейкер-стрит. Пробормотав «спокойной ночи», Холмс вылез из кэба, а я отправился к своему дому, пытаясь догадаться, что же подозревал Холмс.
