Марина Серова - Карамельные сны
— Ничего. Если ты уже дочитала статью, давай-ка и в самом деле выключим свет.
Так мы и поступили. Марина уснула сразу, едва только голова ее коснулась подушки, и снова напомнила мне куклу, которая говорит «мама» и закрывает глаза, когда укладывают «спать». С минуту я прислушивалась к ровному дыханию Гонопольской. А потом тоже уснула.
Утром я проснулась раньше Марины, встала под душ и, с наслаждением подставляя тело под струи воды, принялась строить планы на ближайший день.
Значит, так. Мой вполне невинный поход к престарелым родителям Максима закончился сногсшибательным открытием — у Гонопольского есть маленький сын! О чем это говорит? Прежде всего о том, что герои нашего расследования не шибко любили откровенничать друг с другом, хотя и считались настоящими или бывшими друзьями. Кто знал о сыне Макса, кроме его бывшей жены и родителей? Получается, никто. Правда, Гонопольский не признал ребенка; но совершенно понятно, что он сделал это ради того, чтобы не вызвать истерики у Марины, а кроме того, Максу, возможно, была неприятна сама мысль, что у него, красавца-мужчины, есть ребенок от такой чудаковатой женщины. Первая женитьба Максима была не чем иным, как забавой, шуткой, он наверняка не собирался жить с Ией долго. И никак не думал, что столь скороспелый дурашливый брак закончится рождением ребенка.
Вот почему Гонопольский поспешил отказаться от мальчика. И тем самым вызвал гнев родителей.
А теперь посмотрим на это дело с другой стороны. Марина прожила с Максом пять лет, и за это время знала о нем до смешного мало. Именно о нем самом — а не о его состоянии, вот как раз в последнем вопросе ее осведомленность была просто безупречна.
Отсюда вытекает и другой вывод: так ли уж моя клиентка любила погибшего мужа, как она об этом говорит? Вряд ли. Не будем забывать, что спустя очень короткое время после того, как Марина вышла замуж за Гонопольского, она завела себе молодого любовника — Стаса. И что примечательно, этого Стаса она тоже не любила. Иначе бы не забыла начисто о его существовании на второй же день после того, как его убили у нее на глазах.
Выходит, что расчетливая Марина интересовалась лишь тем, что могло принести ей пользу. Значит, и судьба первого мужа, Иосифа Френкеля, ее мало волновала. Иосифа осудили на восемь лет за хранение марихуаны, половину срока он уже отсидел, сказала Марина. Для Гонопольской эта «половина срока» означала ровно то, что она сказала. Я же, будучи более грамотным в этих делах человеком, могла бы добавить, что отсидка «половины срока» дает осужденному право на некоторые изменения в его судьбе. Например, после половины срока арестант может быть освобожден условно-досрочно за примерное поведение…
Додумав до этого места, я вышла из ванны, вытерлась полотенцем и направилась в кухню пить кофе.
— Жень! Ты встала? — сонно спросила Марина из комнаты.
— Как видишь.
— Я не вижу. Я еще с закрытыми глазами лежу, — ответила она мне с интонацией Львенка из мультфильма про Львенка и Черепаху. И даже что-то замурлыкала в ответ.
— Отлично.
— Что?
— Отлично, что ты лежишь с закрытыми глазами, потому что я попрошу тебя пролежать так целый день. То есть глаза, конечно, можешь открыть, но хорошо бы, чтоб из постели ты не выбиралась. До моего возвращения.
— А завтракать?! — жалобно донеслось из спальни.
— Доставлю в постель.
— А пописать?
— Гм… Ну встанешь на минуточку.
— А в банк?
— А в банк тебе сегодня незачем ехать. Там полно следователей, и тебя они наверняка ищут, чтобы задать несколько вопросов на предмет смерти твоего делового партнера Гоги Попова. Что, хочешь попасться к ним в лапы на целый день? А то и на неделю? Следователи наши торопиться не сильно любят.
— Почему? За что?
— Да потому, что ты — самое заинтересованное в его смерти лицо, дурочка! Если, конечно, не считать его жены и детей. Кстати, у него есть жена и дети?
— Не-а.
— Странно. А почему? Сорок лет мужику, даже больше. Неужели ни разу даже пассии не заимел?
— Понятия не имею.
Ее слова меня не удивили. На наследство Егора Попова клиентка претендовать не могла, и кто его на самом деле получит, ее не интересовало.
— Жень! Ну зачем мне в постели-то лежать?!
— Чтобы не отсвечивать лишний раз в окнах. Про снайпера-то забыла?
— Нет… — промямлила Марина испуганно. — Не забыла… Но ты что, думаешь, он и в самом деле продолжает за нами охотиться?!
— А что такого случилось, чтобы он остановился?
Воцарилась тишина. Марина напряженно обдумывала мои слова.
— Да, Жень, ты права, наверно… Но что же мне теперь — так и жить в постели? Как клоп?
Я вошла к ней в комнату с подносом, на котором стояло все, что нужно для завтрака.
— Просто дождись моего возвращения. Дело движется к завершению, и я надеюсь, скоро ты будешь блистать в свете, ничего больше не опасаясь.
— Потому что ты будешь со мной, да? Жень, ты же не собираешься меня бросить? Я бы хотела, чтобы наши отношения стали постоянными!
Я сделала вид, что не слышу этого пожелания. Работать с Мариной нравилось мне все меньше и меньше.
Усевшись за руль «Фольксвагена», я не сразу двинулась с места. Прежде всего потому, что пока не знала точно, куда именно ехать. Немного подумав, достала из кармана куртки мобильник. Два звонка — и справочная города, а затем и справочная банка сообщили мне номер приемной Егора Андреевича Попова.
— Але? — спросила секретарша.
— Говорят из компании «Сады Семирамиды», — начала я сурово. — Выражаем вам глубокие соболезнования в связи с преждевременной кончиной нашего давнего партнера вице-президента господина Попова. Будьте добры назвать адрес, по которому мы можем доставить траурный венок и небольшую помощь семье погибшего.
На том конце провода всхлипнули.
— Спасибо. Мы тут все в таком шоке… Еще вчера живой, здоровый, сразу после заседания отдохнуть хотел, просил меня в турбюро позвонить, заказать путевку на Мальдивы на двоих…
— В какое? — насторожилась я.
Значит, у господина Попова все-таки была какая-то пассия!
— Какое-то… «Райское местечко», кажется. Там даже заказ приняли, предложили сегодня подъехать… И вдруг… Боже мой, представить себе не могу, что шефа больше нет! Вы цветы можете прямо к нам доставить. Служба охраны затем подвезет их куда нужно.
— А материальная помощь? — напомнила я. — Ее полагается вручать из рук в руки семье покойного. Я, как лицо материально ответственное, не могу доверить…
— Ах да. Ну что ж, это довольно далеко. Егор Андреевич жил в загородном доме в поселке Жасминный, знаете? Там, где озера… рыбачить он очень любил… У него большой кирпичный особняк, вы его сразу узнаете — такая большая острая наклонная крыша, как парус, такой ни у кого в округе больше нет…
— Да, но дачный поселок, наверное, охраняется?
— Разумеется. Но если вы скажете, что привезли цветы и деньги, вас, может быть, и пропустят. Там уже все знают.
Ну что ж, дело за малым — осталось только найти венок. Про деньги, я надеюсь, в этой обеспеченной семье не вспомнят.
Медленно тронувшись с места, я поехала вдоль улицы, вглядываясь в вывески, и, конечно, скоро нашла то, что искала. На фасаде огромного делового центра красовалось любопытное сочетание вывесок:
1. «Салон для новобрачных».
2. «Бюро ритуальных услуг „Последний путь“».
3. «Производство мясных консервов».
«Конвейер, блин…» — подумала я, притормаживая возле «Последнего пути».
— Вам какой венок? — спросила меня хозяйка салона с полагающейся этой минуте трагической миной.
Вопрос, как ни странно, застал меня врасплох. Я и понятия не имела, что в этом случае предлагается какой-то особенно большой выбор.
— У нас вы можете заказать любые цветы на похороны, — затараторила хозяйка, — траурные букеты, композиции и корзины, ритуальные венки, оформление траурными лентами! Мы помогаем достойно проводить ушедшего, выразить свою любовь и уважение, отдать дань его памяти! К вашему вниманию — траурная корзина № 4 — классический траурный венок в бело-бордовой гамме! Траурный венок из красных гвоздик, красивый ритуальный венок из роз Гран-При! Стильный европейский венок оригинальной формы, который доставит настоящее эстетическое наслаждение!
— Кому? — прервала я ее.
Подбитая на лету, хозяйка салона уставилась на меня бессмысленным взглядом:
— А?
— Я спрашиваю — кому ваш венок доставит наслаждение? Усопшему? Или тому, кто пришел провожать его в последний путь?
— Н-ну… всем…
— Прекрасно. Значит, берем самый лучший, чтобы каждый из участников покинул похороны с полным чувством удовлетворения, обмениваясь впечатлением и приговаривая: «Как здорово провели время! Ну просто душой отдохнули!»
