Баян Ширянов - Дуэль
В какой-то момент ссоры у Вадима Вадимовича из желудочного чакра пошёл мощный энергетический выброс. Если за мгновение до этого муладхара просто сильнее обычного "фонила", то теперь её излучение напоминало действующий вулкан. Вслед за этим его жена, подавленная резким всплеском энергии, расплакалась и убежала. Сам же Вадим Вадимович ещё долго ходил взад-вперёд и не мог успокоиться. А в стенке его желудка уже возникла маленькая энергетическая "дырка".
Вдруг Дарофеев поддался какому-то неосознанному импульсу. Он восстановил в памяти картину как она была до энергетического выброса и, за мгновение до того, как он начался, прикрыл место будущей язвы ладонями. В следующую секунду он понял, руки его словно бы отделились от него, стали жить своей собственной, обособленной жизнью. Сквозь них, словно по приказу, пошла какая-то энергия, но не жёлтого цвета, который соответствовал желудочному чакру, а зелено-голубая.
Она стала обволакивать Вадима Вадимовича и тот стал успокаиваться. Вскоре Игорь Сергеевич стал свидетелем сцены примирения.
"Но ведь этого же не было!" - возникла вдруг у целителя шальная мысль. В ответ на неё последовала вторая: "А какая, собственно, разница? Надо делать дело, а не размышлять!"
После секундного отступления, вновь пришло уже знакомое Дарофееву состояние остановки внутренних речей и он принялся и дальше просматривать жизнь пациента. То, что перед Пономарём разворачивались сцены из истории незнакомой ему личности, целителя не волновало. Ему было не до того. Его задача была проста и сложна одновременно. Надо было отследить те моменты, когда неразумное поведение Вадима Вадимовича вызывало у того мощные энерговыбросы и купировать их.
То, что это делалось с помощью странной смеси ясновидения и биоэнергетики, казалось в эти моменты чем-то само собой разумеющимся, недостойным того, чтобы на него тратились драгоценные энергия и внимание.
Когда работа по прошлому была завершена, Игорь Сергеевич, уже несомый какой-то волной, приступил к непосредственному целительству. Внезапно оказалось, что требуемый биоэнергетический контакт уже существует, от Дарофеева к пациенту уже тянулись энергосиловые шнуры, некоторые из которых как бы пронзали его тело, другие - обволакивали его. Пономарь понял, что большего и не надо и захотел увидеть желудок Вадима Вадимовича.
Сразу же перед не то мысленным, не то физическим, разницу в данном случае заметить было практически невозможно, взором целителя предстала требуемая картина. Язва оказалась зеленовато-серой, почти круглой, слегка кровоточащей раной, которая пряталась в одной из складок. Окружающие ткани были тёмно-красного цвета.
Игорь Сергеевич изо всех сил захотел, чтобы это отвратительное по виду и сущности пятно немедленно исчезло. В следующий момент он понял, что опять сбился на мышление. Выгнав из головы всё лишнее, Пономарь не захотел, не пожелал, а стал глубоко внутренне уверен, что справится с этой напастью.
Необходимые действия пришли сами собой. Целитель лишь отметил для себя, что в дело опять включились руки. Они то нагнетали энергию в язву, как вату в стакан, то вычерпывали её оттуда, безжалостно выкидывая в необозримую даль.
Другие руки занимались краями раны. Они стократ ускоряли процесс рубцевания, одновременно делая так, что соединительная ткань должна была в скором времени заместиться на обычный эпителий стенок желудка.
Целитель не знал, сколько прошло времени. Всё его существо было полностью поглощено работой. При этом сама личность Игоря Сергеевича, казалось, наблюдает за всем этим со стороны, не помогая, но и не мешая процессу. Всё шло автоматически. Дарофеев, не колеблясь ни доли секунды, совершал точные, рассчитанные энергетические движения, каждое из которых приближало конечный результат.
Наконец, от язвы остался лишь след, который только более бледным, чем основной фон, цветом выделялся на бугристой внутренней поверхности желудка.
Войдя в раж, Пономарь стал рассматривать и остальное тело Вадима Вадимовича. Обнаружился застой энергетики в лёгких. Дарофеев моментально ликвидировал это безобразие. В почках нашёлся песок, выводной канал желчного пузыря оказался заужен, печень же нуждалась в некоторой чистке. Железы внутренней секреции, начиная щитовидкой и кончая тестикулами, трудились из последних сил. Простата была воспалена. В мозгу - несколько застарелых зон стрессов вкупе с последствиями трёх-четырёх микроинсультов.
Игорь Сергеевич хотел заняться этим немедленно, но глаза его сами собой открылись и взгляд Пономаря упал на стоявший поблизости будильник. Шёл четвёртый час. А начал он, когда едва пробило полдень!
Пациент, заметно порозовевший, откровенно спал в своём кресле. Не раздумывая, что он делает, Дарофеев подошёл к нему и резко дунул в закрытые глаза. Вадим Вадимович испуганно заморгал, потом сообразил где и у кого он находится и попытался опять принять свой сумрачный вид, но, почему-то это не получилось. На его лице так и осталась мина недоверчивого изумления.
- Как вы себя чувствуете? - участливо спросил Игорь Сергеевич.
- Честно говоря... Ни когда раньше так хорошо не спал... Да и отдохнулось отменно. Словно после химчистки.
И целитель впервые увидел, как улыбается его пациент.
Выпроводив Вадима Вадимовича и заверив того, что они ещё встретятся и не раз, Пономарь, не обращая внимания на поздравления Изотова, пошёл обратно в гостиную.
Там он сел на прежнее место и стал вспоминать свои действия. Тогда, ещё несколько минут назад, все, что он делал, казалось, связано в стройную логическую конструкцию. Сейчас же, прямо на глазах, она стала рушиться.
На Игоря Сергеевича с каждой проходящей минутой наваливался ужас. Он делал. Он видел!.. То, что не мог ни делать, ни видеть!! Это было неописуемо и поэтому непередаваемо страшно. До Дарофеева дошла вся неестественность его положения. Он, с его нынешней кастрированной личностью, не мог, не имел права заниматься целительством. Но он занялся и вылечил!
В его голове образовалось два полюса. Один говорил, что Пономарь не должен был лечить. Другой, как мог, противоречил первому. Доводы обоих были совершенно несуразны. Пономарь почти физически чувствовал, как между этими центрами растёт напряжение. И, в какой-то момент, проскочила искра.
В глазах Игоря Сергеевича всё сперва вспыхнуло, потом помутилось и он без чувств обмяк в кресле.
Но на этот раз обморок не сопровождался полной потерей сознания. Дарофеев так быстро вылетел из собственного тела, что не успел сообразить, что же именно с ним произошло. Он увидел себя висящим в космической бездне. Под ногами медленно проплывал затянутый серой пеленой колоссальных размеров шар. Из-за него выглядывал другой, помельче, серый, покрытый чётко различимыми кольцевыми образованиями.
"Луна," - вдруг понял Игорь Сергеевич. - "Тогда под ногами у меня... Земля?!"
Пономарь прекрасно знал, что в космическом пространстве человек существовать не может. Однако пребывание в космосе видимо не вредило целителю.
Не удивляясь своему странному положению и местонахождению, Дарофеев проверил своё тело на комплектность. Руки и ноги оказались на месте и Игорь Сергеевич смог даже хлопнуть в ладоши, ощутив при этом прикосновение к собственной тёплой коже. Звука от хлопка, естественно, не было.
Находиться в космосе, как выяснилось, было довольно приятно. Целитель не ощущал ни малейшего дискомфорта, словно всю жизнь провёл в безвоздушной среде.
Но вскоре висеть на одном месте, наблюдая звёзды, ему надоело. Захотелось какого-то движения. И, как только это желание оформилось в голове у Дарофеева, он начал перемещаться. Путь его лежал обратно, на Землю.
В полёте, Игорь Сергеевич вдруг заметил, что его траектория пересекается с путём следования какой-то металлической сферы, ощетинившейся длинными стержнями антенн и по бокам которой, как замершие стрекозиные крылья, торчали четыре длинные пластины солнечных батарей.
Но столкновения не произошло. Тело Пономаря беспрепятственно пролетело сквозь спутник и продолжило движение к родной планете.
Вход в атмосферу произошёл настолько плавно, что Игорь Сергеевич понял, что находится в воздухе лишь когда мимо него, с огромной скоростью, стали проноситься массивы облаков. Но бушевавший на этой высоте ветер никак не влиял на продвижение целителя. Полёт его продолжал идти ровно и плавно, и, как заметил Пономарь, в нём чувствовалась непередаваемая естественность, будто он, Дарофеев, специально был создан для такого способа перемещения.
Вот, внизу показалась Москва. С высоты очищенные от снега улицы казались клубком сплетённых сороконожек. Сходство дополняли мчащиеся по ним в разные стороны потоки машин, которые походили на бесчисленные шевелящиеся лапки.
И тут тело Игоря Сергеевича выкинуло странный фортель. Вместо того, чтобы лететь обратно, на Сиреневый бульвар, оно направилось к Белорусскому вокзалу. Промчавшись над ним, оно свернуло направо и вскоре зависло над комплексом зданий, в котором Пономарь узнал знаменитую "Бутырку".
