Морье Дю - Полет сокола
-- Синьора Бутали ждет вас, -- проговорил я с большим трудом.
-- Полагаю, что так, -- сказал он. -- Вы кто?
-- Моя фамилия Фаббио, -- ответил я. -- Вчера вечером я имел честь увидеться с вами в герцогском дворце. Я был с синьориной Распа.
-- Ах да, -- сказал он. -- Да, помню. Надеюсь, вы приятно провели время.
Он не помнил. И его совершенно не интересовало, что я думаю об этом вечере. Он направился в столовую, точнее, в библиотеку, и с его появлением комната сразу ожила.
-- Привет, -- крикнула синьора Бутали.
-- Доброе утро, -- отозвался он, делая легкое ударение на слове .
Он склонился над протянутой ему рукой, поцеловал и тут же повернулся к синьорине Риццио. Не спрашивая, чего он хочет, синьора Бутали налила полбокала кампари и подала ему.
-- Благодарю, -- сказал он и, не глядя на нее, принял бокал.
В дверь снова позвонили, и я, взглядом испросив согласие хозяйки, пошел открывать. Эти мелкие обязанности на время отвлекли меня и помогли унять опасное дрожание рук. На пороге передо мной стоял синьор Фосси, сопутствуемый некой дамой. Увидев меня, он слегка опешил и тут же представил даму как свою жену. Вот уж никак не ожидал, что он женат.
-- Синьор Фаббио временно помогает нам в библиотеке, -- объяснил он ей и в ответ на мой вопрос о его самочувствии поспешно ответил, что совершенно выздоровел.
Я снова стал в стойку около сервировочного столика и налил им выпить. Разговор перешел на здоровье, и наша хозяйка упомянула о своем огорчении по поводу вчерашнего отсутствия синьора Фосси в библиотеке.
-- К счастью, -- сказала она, -- синьор Фаббио смог оказать мне любезность и принести книги, которые я просила.
Библиотекарь, страстно желавший увести разговор от своего вчерашнего недомогания, не стал задерживаться на книгах и сразу осведомился о ректоре. Разговор о профессоре Бутали принял общий характер, все надеялись, что он сможет вовремя выписаться из больницы и успеет вернуться к началу фестиваля.
Я слышал, как у меня за спиной синьорина Рицци жалуется Альдо на буйное поведение студентов Э. К., которые взяли моду по вечерам гонять по городу на мотороллерах.
-- У них хватает дерзости во всю мощь заводить свои машины даже под окнами женского студенческого общежития, -- сказала она, -- и когда, в десять часов вечера! Я просила брата поговорить с профессором Элиа, и он уверяет, что поговорил, но профессор не принимает никаких мер. Если так будет продолжаться, я поставлю вопрос на университетском совете.
-- Возможно, -- заметил Альдо, -- ваши юные дамы сами поощряют энтузиастов мотоспорта из своих окон?
-- Уверяю вас, это не так, -- возразила синьорина Рицци. -- Мои юные дамы, как вы их называете, либо готовятся к следующей лекции, либо лежат в своих кроватях за закрытыми ставнями.
Я налил себе еще один бокал вермута. Затем поднял голову и поймал озадаченный взгляд Альдо. Я отошел от сервировочного столика и, подойдя к окну, стал смотреть в сад. У меня за спиной жужжали голоса. Звонили в дверь. Кто-то другой пошел открывать. На этот раз я не вышел к очередному гостю, чтобы быть представленным, а моя хозяйка, наверное, просто забыла про меня.
Все еще стоя у окна, я почувствовал на своем плече чью-то руку.
-- Вы странный малый, -- сказал Альдо. -- Я все спрашиваю себя, что вы тут делаете? Я вас прежде нигде не видел?
-- Если бы я завернулся в саван, -- сказал я, -- и спрятался в бельевом шкафу наверху, то, возможно, вы меня узнали бы. Мое имя Лазарь.
Я обернулся. Улыбка слетела с его губ. Черты утратили жесткость. Я не видел ничего, кроме глаз, сверкающих на побледневшем лице. То было мгновение моего торжества. В первый и единственный раз в жизни ученик потряс своего учителя.
-- Бео... -- проговорил он. -- Боже мой, Бео.
Он не шелохнулся. Его рука еще сильней сжала мое плечо. Мне казалось, он весь превратился в глаза. Затем неимоверным усилием воли он совладал с собой. Его рука упала с моего плеча.
-- Придумай какой-нибудь предлог и уходи, -- сказал он. -- Жди меня на улице. Я скоро приду. Там стоит машина, , садись в нее.
Я, словно лунатик, пересек комнату, пробормотал несколько слов извинений хозяйке дома, поблагодарил ее за любезность и простился. Я поклонился гостям, если они вообще меня заметили, вышел из дома, прошел через сад и оказался на улице. У садовой стены стояли три машины. Как было приказано, я сел в . Закурил сигарету и немного спустя увидел, как из дома выходят Риццио, затем Фосси и другие гости, которым я не был представлен. Альдо вышел последним. Он молча сел в машину и с шумом захлопнул дверцу. Машина отъехала. Но направилась не к дому Альдо, а вниз по холму и через порта Мальбранче за пределы Руффано. Альдо по-прежнему молчал, и лишь когда город остался далеко позади, он остановил машину, выключил мотор, обернулся и посмотрел на меня.
ГЛАВА 10
Его глаза не отрывались от моего лица. Этот досмотр. Я его хорошо помнил. Альдо всегда проводил его, прежде чем выйти со мной из дома: причесаны ли у меня волосы, начищены ли ботинки. Иногда он посылал меня назад сменить рубашку.
-- Я всегда говорил, что ты не вырастешь, -- сказал Альдо.
-- Во мне пять футов и пять дюймов.
-- Так много? Не верю.
Он дал мне сигарету и поднес спичку. В отличие от моих, его руки не дрожали.
-- И кудрей нет. Я знал тебя другим, -- сказал он.
Он потянул меня за волосы -- грубый жест, который в детстве неизменно обижал меня. Обидел и теперь. Я тряхнул головой.
-- Франкфуртский парикмахер, -- сказал я. -- Заразил меня лишаем, и с тех пор волосы не вьются. Я хотел походить на бригадного генерала и на какое-то время преуспел в этом.
-- Бригадный генерал?
-- Янки. Она жила с ним два года.
-- Я думал, это был немец.
-- Сперва был немец. После нашего отъезда из Руффано он протянул только полгода.
Я опустил окно машины, высунул голову и посмотрел на голубую гору, которая виднелась впереди. Монте Капелло. Мы часто смотрели на нее из окон нашего дома.
-- Она жива? -- спросил Альдо.
-- Нет. Умерла от рака три года назад.
-- Я рад, -- сказал он.
Вдали я заметил птицу, какую-то разновидность ястреба. Он парил высоко в небе. Мне показалось, что ястреб собирается броситься вниз, но он, кружа, взмыл еще выше и снова застыл.
-- Откуда это взялось?
Альдо вполне мог иметь в виду болезнь нашей матери, но, зная своего брата, я понял, что он спрашивает про сорок четвертый год.
-- Я и сам часто размышлял об этом, -- сказал я. -- Не думаю, что виной тому была смерть отца и известие о твоей гибели. И в том и в другом она, как многие, увидела перст судьбы. Возможно, ей было одиноко. Возможно, она просто любила мужчин.
-- Нет, -- сказал Альдо. -- Я бы знал об этом. Такие вещи я всегда могу определить. -- Он не курил и сидел, положив руку на спинку моего сиденья. -Военная добыча, -- сказал он после непродолжительного молчания. -- На женщин ее сорта -- нетребовательных, во всем покорных мужу -- это действует возбуждающе. Сперва -- немецкий комендант, потом, когда германский миф лопнул, -- янки. Да... да... Знакомая модель. Очень интересно.
Ему, возможно, и интересно. Как чтение книг по истории. Но не мне, кто во всем этом жил.
-- А почему Фаббио? -- спросил он.
-- Я собирался тебе рассказать. Это было уже в Турине, после того как янки уехал из Франкфурта в Штаты. Энрико Фаббио мы встретили в поезде. Он был очень обходителен и помог нам с багажом. Через три месяца -- он служил в банке -- она вышла за него замуж. Человека добрей нельзя себе представить. Отчасти поэтому, отчасти, чтобы порвать с прошлым, я и взял его имя. В конце концов, он платил.
-- Это верно. Он платил.
Я взглянул на брата. Он недоволен появлением отчима? В его голосе прозвучала какая-то странная интонация.
-- Я ему до сих пор благодарен, -- сказал я. -- Когда бываю в Турине, всегда наведываюсь к нему.
-- Дело только в этом?
-- Да, конечно. В чем же еще? Он не заменил мне ни отца, ни тебя. Это был просто добрый человек и хороший семьянин.
Альдо рассмеялся. Я не понял, почему мое описание отчима показалось ему таким смешным.
-- Во всяком случае, -- сказал я, -- общими у нас были только крыша да пища, которую мы ели, и, получив диплом Туринского университета, я мог идти на все четыре стороны. Работа в банке, которую он предлагал, мне не улыбалась, и я со своими языками занялся туристическим бизнесом.
-- В каком качестве?
-- Младшим администратором, администратором, гидом и, наконец, групповодом.
-- Зазывала, -- сказал он.
-- Ну... да... Грубо говоря, я и есть зазывала. Старший зазывала. На степень выше малого, который торгует открытками на пьяцца Маджоре.
-- В какой фирме ты служишь? -- спросил он.
-- , Генуя, -- ответил я.
-- Боже правый!
Он снял руку со спинки сиденья и завел машину, словно мое признание положило конец допросу. В дальнейших вопросах не было необходимости. Дело закрыто.
-- Они хорошо платят, -- сказал я в свою защиту. -- Я встречаю разных людей. Как-никак опыт. Я все время в пути...
