Александр Рыскин - Страж вишен
– Как удобно! – с сарказмом заметил подполковник. – Сервис на высшем уровне. Заказчик даже не обязан звонить сам – он может попросить кого-то проговорить по телефону определенный текст. И ищи ветра в поле…
– Да, но… Кое-что интересное из этого Заречного мы все-таки выжали под конец, – заметил Успенский. – Он говорит, что незадолго до покушения на Сычева, примерно за месяц, вероятно, был еще один заказ, не совсем стандартный.
– Так, майор, стоп. С этого места – очень подробно. Ты же только что сказал, что диспетчер не в курсе, кого заказывает клиент.
– Да, сказал. Дело в том, что это все-таки не мастерская по ремонту чайников – заказов как таковых бывает не так уж много. Тот, о котором упомянул Заречный, обычным путем не проходил. Никаких звонков, ничего… Он и узнал-то о нем случайно – в телефонном разговоре исполнитель проговорился, что летал с товарищем недавно в Штаты – по делу.
– Куда?!. – подполковник подумал, что ослышался.
– В США. Если, конечно, исполнитель не соврал Заречному…
– Вот так просто взял и проговорился о поездке?
– Да, мне это тоже показалось странным. Но из всех исполнителей Заречный лично знаком был только с одним – с тем, который и привлек его к работе в качестве диспетчера. Они иногда перебрасывались в разговоре парой фраз, за рамками дела.
* * *– Ниночка, тебя тут ждут уже второй час, – несколько насмешливым тоном объявил главный редактор.
Петя Сычев поднял взгляд от журнала. Перед ним стояла невысокая, стройная девушка примерно его лет, одетая в простой бежевый костюм. Светлые волосы были коротко острижены. В руках она держала папку для бумаг.
– Вы ко мне? – спросила блондинка, оглядывая Петю с некоторым любопытством.
– Да, если вы – Вавилова.
– Подтверждаю: я – Вавилова. А вас зовут?..
– Петр. Я хотел с вами поговорить по поводу вашей недавней статьи.
– Какой именно?
– О переделе сфер влияния в криминальном мире области.
Нина на секунду задумалась. Потом улыбнулась.
– Да, это моя недавняя статья. С тех пор я успела написать новых три, но пока они лежат в столе у шефа. Правда, шеф? – задорно спросила она.
– А то как же! – ответил он ей в тон.
– Где бы вы хотели побеседовать? Здесь или на свежем воздухе? – обратилась девушка к посетителю.
– Лучше на свежем воздухе, – немного смутившись, выбрал Петя.
Они вышли из здания, где размещалась редакция, и побрели вдоль боковой улочки к центральному проспекту.
– Я, кстати, не полностью представился. Я – Петр Аркадьевич Сычев.
– Сычев? – переспросила она. – Постойте, а…
В ее глазах столь явственно читался вопрос, что он поспешил ответить на него:
– Да, я сын Аркадия Сычева. Того самого, которого у вас в городе считают мафиози номер один.
– Простите, Петр… Я, прежде всего, хочу выразить вам глубокие соболезнования. Вы не хотите присесть? Тут за углом есть парк. Вы ведь не местный?
– Нет, я из Питера. Отсюда уехал, когда был подростком. У меня в Питере дедушка живет.
– И он вас отправил сюда, чтобы вы повидались со мной?
– Нет, что вы! Я сам приехал, по собственной инициативе. И не только из-за вашей статьи. Хотя… Один вопрос мне все же нужно с вами прояснить.
– Конечно. Задавайте ваш вопрос, – Нина присела на одну из немногих свободных и относительно чистых скамеек и достала из сумочки пачку лёгких сигарет.
– В вашей статье упомянута фамилия Никулин… Вы считаете, что он причастен к смерти моего отца?
– Нет, я ничего такого не считаю и считать не имею права – я журналист, а не следователь. Вообще-то нам не положено об этом распространяться, но… Некий источник сообщил, что Никулин имел очень веские основания желать смерти Аркадия Александровича Сычева.
– Что за источник? Какие он привел доводы? – быстро заговорил Петя. Но юная журналистка охладила его порыв.
– Извините, Петя – я и так сказала больше, чем должна была.
– Но вы же понимаете, как для меня это важно!.. – сделал он последнюю попытку.
– Да, Петя. Понимаю, – голос ее звучал очень искренне. – Поймите и вы меня. У нас существуют определенные правила работы. От них нельзя отступать, иначе разладится весь наш механизм. Одно из правил гласит: источник информации должен быть защищен.
– Вы, наверное, правы, – угрюмо кивнул Петя. – Не мне вас учить, как надо работать. Я видел отца только в первые пять лет жизни. Потом его посадили. А когда он вышел, то стал совсем другим. Нас с матерью он сразу же бросил. Потом вспомнил про меня и отправил к своему отцу, в Питер. Мать поехала следом. Хоть он и запретил ей… Там она начала пить. Мой дедушка инвалид, и за ним нужен уход. К нему приходили из органов социальной опеки, иногда заглядывали соседи. Мать это раздражало; она, по-моему, возненавидела весь мир. В конце концов, она сорвалась и уехала куда глаза глядят. Сейчас она, кажется, в какой-то деревне под Челябинском. Вроде бы у ней даже новая семья… А у меня никого не осталось, кроме дедушки. Он очень старый и долго не протянет. Вы угадали – он действительно попросил меня выяснить всё, что можно о гибели его единственного сына. Но, как оказалось, этому препятствуют ваши незыблемые правила…
Петя встал и, не оглядываясь, пошел прочь. Он шагал, засунув руки в карманы и опустив голову; Нина догнала его уже у самых ворот парка.
– Постойте! Если… Если вы и вправду Сычев… Приходите завтра в пять, на это же место. Только не опаздывайте, ладно?
* * *Геннадий Яковлевич снова и снова перечитывал показания Заречного. Диспетчер, подвергнутый по устному указанию самого генерала допросу с пристрастием, выложил все, что знал – в этом у начальника криминальной милиции не было сомнений. Другое дело, что знал он не так много. В лицо он видел только одного из исполнителей. Им же и был нанят несколько лет назад. Центральные фигуры группировки Заречному были неизвестны – он просто предполагал, что состоит она из бывших бойцов спецподразделений или уволенных сотрудников милиции. Он назвал лишь две фамилии (что впоследствии и помогло выйти на тайное убежище бандитов в Днепропетровской области). Скорее всего, те члены ОПГ, что отсиживались в лесном домике по ту сторону границы, и являдись непосредственными исполнителями заказа на Сычева. К сожалению, подтвердить это со стопроцентной точностью не представлялось возможным – требовалось ждать подробную экспертизу оружия, предъявлять свидетелям расстрела сычевской машины фотоснимки мертвых бандитов, возиться с обнаруженными при них липовыми документами… В такой рутине можно было увязнуть навечно. И уж точно никак нельзя было пристегнуть мертвых киллеров к живому Никулину.
Подполковник попробовал рассуждать логически. Если Никулин (или кто-то от его лица) позвонил Заречному и сделал заказ на Сычева, то он, вероятно, имел связи в криминальном мире, которые и позволили ему воспользоваться услугами киллерского синдиката. Единственный выявленный контакт Никулина в уголовной среде – это покойный Сычев. Но к нему Никулин не мог обратиться, ибо самого Сычева и собирался заказать. Значит, ему нужен был другой контакт. Но Павел Игнатьевич не рискнул бы соваться в гущу криминала – не того полета птица. Не по объявлению же он вышел на этих бывших спецназовцев, в конце концов! Ему могли помочь, к примеру, его охранники. Наверняка кто-нибудь из них имеет не совсем безупречную биографию. Надо будет проверить…
Павел Игнатьевич Никулин
Я понял, что они меня обложили со всех сторон. Как видно, Москва дала задание – обнаружить заказчиков убийства Сычева и Замятина любой ценой. И Гена, мой старый приятель, теперь превратился в одного из моих злейших врагов. Впрочем, я никогда не заблуждался на его счет: знал, что если встанет выбор между нашими отношениями и карьерой, то он без колебаний склонится ко второму.
Я понимал, что уж если машина розыска включена кем-то всерьез и надолго, то рано или поздно они, конечно, докопаются. Мой расчет был на предстоящие выборы в Госдуму. Я проходил по спискам одной из партий, которой вполне «светило» преодолеть пресловутый пятипроцентный барьер. Ну, а дальше – Москва, депутатская неприкосновенность… Геночке останется лишь кусать локти на пару с ретивым фээсбэшником Казарьянцем.
Но прежде всего – Огородникова. Чем скорее я решу с ней, тем лучше. Она еще не в курсе, что Казарьянц сдал ее с потрохами, и теперь я знаю, что этот ее художник – чистой воды подстава. Не доросла она еще, не созрела для того, чтобы играть с Никулиным в такие игры. Постажироваться бы ей надо в низшем дивизионе. Вот Славик Климович – тот да, тот был опасен. Жесткий, целеустремленный, беспринципный… Он многими чертами своего характера напоминал мне меня самого. Я уже начинал его побаиваться… Я сразу вижу, чего человек стоит и как с ним поступать. Аркаша Сычев тоже, конечно, был волчара. Но – со своим кодексом. На меня он попер прямолинейно, по-бандитски. Вот и получил. Хотя странно – я бы ни за что не поверил, что он с кавказцами снюхался. Он же их презирал всегда, «черными» называл… Впрочем, мог и от отчаяния к ним обратиться – этот его Ковш облажался, и он сразу к чеченам сунулся.
