Антон Леонтьев - Лига охотников за вампирами
– Но не переоцените себя! Потому что вампиров много. И они наверняка вернутся сюда, чтобы отомстить. Лучше скройтесь пока на время куда-нибудь. К сыну, родственникам, друзьям... Ну, всего хорошего, мне пора.
Крылов вышел в коридор. На пороге (раскуроченная кровососами дверь лежала в углу) он обернулся и виновато произнес:
– Кстати, меня зовут Федор. Но для вас просто Федя.
Дама, державшая в руках ультрафиолетовую лампу, кокетливо улыбнулась:
– А меня Татьяной Георгиевной зовут. Но для вас... для тебя, Федя, просто Таня.
Федор пожелал Тане доброй ночи, что с учетом недавних событий звучало более чем саркастично, и с топориком для разделки птицы в руках отправился к себе в квартиру, жалея, что знакомство с соседкой произошло именно так. Хотя в случившемся был, конечно, свой особый, будоражащий кровь шик. Гм, кровь...
Вампира в квартире не было – распахнутая балконная дверь свидетельствовала о том, что кровосос так же, как и его товарищи, спикировал вниз. Выглянув с балкона, Федор заметил, как вампиры грузят покалеченных дружков в автомобиль.
У Крылова моментально созрел план. Он ведь, черт побери, журналист! Куда могут направляться мерзкие твари? Естественно, зализывать раны. А сделать они это могут только у себя в «гнезде», как назвала их логово Диана. Вот бы выследить их, узнать, где находится «гнездо», и... И днем всех их ликвидировать.
Федор, прихватив сумку с вещами и деньгами, валявшуюся в коридоре, запер квартиру и ринулся к соседке Тане.
– Таня, у меня вот какая просьба... Понимаю, что слишком много требую, но мне нужна машина. Только на сегодняшний вечер! Потому что кровососы уходят, а я хочу их выследить!
Женщина, не так давно считавшая соседа трутнем и социально опасным элементом, с готовностью вручила Крылову ключи и сказала:
– Серебристая «Мазда» с тремя семерками во дворе – моя. Только будь с ней, Федя, поосторожнее. Позвони мне потом и скажи, где ее забрать. Я напишу тебе номер мобильного. И вот еще что!
Она подошла к нему и поцеловала в щеку. Развернувшись, Федор увидел остолбеневшего на пороге полного лысого дядьку – соседа, мужа Тани. Тот в прострации взирал то на сорванную с петель дверь, то на Федора.
– Таня, кто этот хмырь такой? Подожди, вроде наш сосед! Почему ты его целуешь? И что тут за кавардак?
Федор, ловко проскользнув мимо муженька, послал Тане воздушный поцелуй и скатился с лестницы. До него долетел властный тон его новой подружки:
– Что ты орешь, Мальгин? Сначала обманывал меня со шлюхами, а теперь строит из себя властелина колец... С кем хочу, с тем и целуюсь! Давай дверь чини, а не то надаю по башке! И кстати, дверь мой любовник Гога снес. У него такой темперамент – восточный. И сексуальный аппетит – ненасытный...
Федор был уверен, что Таня сумеет преодолеть семейный разлад, скрутит неверного мужа в бараний рог и получит то, чего ей так не хватает в постели. Но сейчас журналиста занимали вампиры.
* * *Кровососы, которым потребовалось довольно много времени, чтобы собрать «падших ангелов», то есть своих товарищей, сиганувших в страхе перед синей лампой с балкона, как раз отъезжали от дома на темно-синем фургоне.
Федор чикнул ключом зажигания, открывая «Мазду» Тани. Услышав щелчок, он обернулся и заметил искомый автомобиль, стоявший под фонарем. Крылов прыгнул за руль и пригнулся. Вампиры наверняка заняты сейчас своими вампирьими проблемами и не обратили на него внимания, но требовалось быть начеку.
Он следовал за фургоном кровососов, соблюдая дистанцию. «Вести» объект Федор умел – ему не раз приходилось отслеживать какую-нибудь «звездочку», спешившую на свидание с любовницей или любовником в укромное гнездышко. Обладая такой ценной информацией, можно было немного пошантажировать «звездулину» и вытребовать эксклюзивное интервью или договориться о публикации сенсационной и насквозь лживой статьи с сенсационными и насквозь лживыми разоблачениями.
Вампиры, Федор не сомневался, «хвоста» не заметили. Да и кто в здравом уме рискнет преследовать кровососов? Именно поэтому репортер чувствовал себя в безопасности: никто не рассчитывал, что он поступит именно так, поэтому следовало поступить именно так.
Поездка подошла к завершению в Печатниках. Наверняка вампиры специально выбрали дальний и, мягко говоря, далеко не самый престижный район, чтобы не выделяться и не мозолить глаза.
Фургон с кровососами остановился перед панельным девятиэтажным домом. Федор, медленно проехав мимо, сделал круг, наблюдая за вампирами. Значит, здесь и есть их гнездо. Он проводил взглядом кровососов, тащивших на себе раненых товарищей, отметил улицу, номер дома и подъезд. Из какой именно квартиры они сделали «гнездо», он еще выяснит, только не ночью, а днем. Все же соваться в обиталище тварей, даже пускай раненых и покалеченных, в начале одиннадцатого вечера было верхом безумия.
Рассматривая стандартный подъезд стандартной панельной девятиэтажки, выглядевшей совершенно невинно, вернее, несколько запущенно и грязновато, Федор размышлял о том, куда ему сейчас податься. Конечно, к одной из экс-пассий! Их у него было так много, что вампиры всех и за целый год прочесать не сумеют.
Свой выбор он остановил на Анютке. Милая овечка, очень нежная, любит в порыве экстаза кусать за ухо. Теперь Федору вовсе не хотелось, чтобы его кто-то кусал, пусть даже за ухо и в порыве экстаза. Его и так сегодня чуть до смерти не закусали!
Анютка обитала в шикарной квартире на одном из последних этажей стеклянного небоскреба, так называемого элитного дома на берегу Москвы-реки. Квартиру презентовал ей один из бывших бойфрендов, член совета директоров какой-то нефтеперерабатывающей компании. Впрочем, с ним Анютка рассталась, причем по обоюдному согласию и очень-очень-очень красиво – полет на лайнере компании на Сардинию, прощальный ужин при свечах в шикарном ресторане на Коста-Смеральде, посетителями которого были только они, Анютка и ее член совета директоров, слезы, охи, красное вино урожая 1911 года и, как апофеоз, сафьяновая коробочка с браслетом из бриллиантов, сапфиров и жемчужин баснословной стоимости, опять же за счет компании. Помимо того, член совета директоров обеспечил ей работу в одной из дочерних фирм, а также подарил эту квартиру, всего лишь трехкомнатную, но зато площадью почти сто двадцать квадратов. Анютка была в отпаде от щедрости своего члена совета директоров – вернее, от неисчерпаемости ресурсов подконтрольной ему компании.
Конечно, могло статься, что у Анютки появился новый друг, но Федор помнил: девочка была от него, простого труженика «Бульвар-экспресса», без ума – он мог дать ей то, чего так недоставало в отношениях с богатыми, но в основном не особо сексуально активными финансовыми тузами.
Анютка даже спустилась вниз, чтобы встретить незваного гостя. Повиснув у Федора на груди, она прошептала в ответ на его вопрос:
– Федечка, милый мой, конечно же! Можешь жить у меня столько, сколько тебе вздумается!
Репортер знал, что Анютка не отказалась бы, чтобы он навсегда переехал к ней, но скреплять себя узами постоянных отношений Федор не спешил. Ему же только двадцать девять! Лет десять, а то и все двадцать можно еще побеситься и пожить в свое удовольствие. А потом и угомониться, сводив к алтарю прелестную деву всю в белом...
Анютка – вся в розовом: воздушный пеньюар, смешные домашние туфельки, отороченные розовым же мехом, шелковая лента в светлых волосах – щебетала, вываливая на Федора ворох новостей. Раньше бы журналист был благодарен ей за эксклюзивную информацию касательно личной жизни сильных мира сего, но в данный момент она его ничуть не интересовала.
А экс-подругу, в свою очередь, не интересовало, отчего Федор вдруг напросился к ней на ночлег. Он же пробормотал только что-то вроде, мол, соседи сверху его залили. В стеклянных-то небоскребах никто никого не заливал, разве что эксклюзивным французским шампанским на вечеринках, поэтому Анютка даже своим нежным ушком не повела и продолжила повествование об ужасающей драме в семействе знаменитейшего режиссера.
– И представляешь, Федечка, вскрывается, что он обманывает свою жену, эту страстотерпицу, эту ангельского характера женщину, с ее же дочкой! Та же ему не родная, а всего лишь падчерица, кровного родства нет... Она младше матери на... Ну неважно, на сколько лет! Во всяком случае, падчерице двадцать четыре, а матери... Ах, это тоже неважно!
Анютка продемонстрировала ему комнату для гостей – с забавной мебелью, конечно же, розовой, и с массой плюшевых зверушек. Федор кинул сумку на кровать и, не стесняясь Анютки, начал стягивать джинсы. Так хотелось встать под горячий душ и расслабиться! И забыть хотя бы на секунду о них, о вампирах.
– Несчастная слегла с гипертоническим кризисом, а гордость нашего кинематографа укатил с падчерицей в Канны! – как ни в чем не бывало продолжала болтать Анюта. – Какая черная неблагодарность, какое свинство! Вся тусовка только об этом и говорит. А эта страстотерпица, эта ангельского характера женщина вынуждена думать о прозаических вещах – например, что и в каком количестве она получит при разводе. Ведь у режиссера куча денег! Даже не куча, а гора! Целый Эверест! Джомолунгма!
